Держа океан (ЛП) - Каллинан Хайди - Страница 36

— Я рад, что ты в порядке, и мне жаль, что мои родители так себя вели. — Я кивнул, потому что не знал, что сказать. — Но все же из этого вышло кое-что хорошее. Мой папа приезжал сегодня утром и сказал, что они помогут мне с «Рузвельтом». Помогут оплачивать то, что не покроет моя работа, пока мне не назначат социальные выплаты. Доктор Норт все еще считает, что мне сначала лучше переехать в общежитие у больницы, пока наша квартира не будет готова, вместо того, чтобы ехать домой. Моя мать очень расстроена, и папа говорит, что для всех будет лучше, если мы будем все делать постепенно.

Я не мог в это поверить. Мне хотелось смеяться и радоваться, но я боялся, что если так сделаю, то узнаю, что все это всего лишь сон.

Улыбка Джереми погасла.

— Эммет, ты не рад?

Я попытался сказать «рад», но я был словно заморожен. В итоге все, что я смог сделать — это обнять его. Я обнял его крепко, так крепко, что это было почти слишком, но я не мог остановиться. Джереми поцеловал меня в щеку и обнял в ответ. На этот раз поцелуй в щеку был долгим, и по моей коже побежали мурашки. Доктора Норта в палате не было, и мне захотелось поцеловать Джереми по-настоящему. Я повернул голову, и наши губы встретились. Соприкосновение наших губ послало электрический разряд через все мое тело. Похожее ощущение я испытывал, когда мы целовались на его постели, только сейчас мы стояли. Это был отличный поцелуй, и все было хорошо.

Я принадлежал кому-то. Я не был нормальным, но я принадлежал Джереми. Мы могли остаться парой и жить вместе в «Рузвельте», как мы того и хотели.

Я улыбнулся прямо в губы Джереми, и он улыбнулся мне в ответ.

Глава 14

Джереми

После выписки из больницы мне хотелось переехать обратно к родителям. Поначалу, когда они приняли мои условия после катастрофичной семейной встречи, я отказывался попробовать вернуться домой. Доктор Норт заставил меня подождать, чтобы я мог принять окончательное решение, и задал кучу вопросов о том, почему я хочу вернуться.

— Ты думаешь, тебя выгонят из больницы?

Ну, выгнать, конечно, не выгонят, но да, я думал, что не могу болтаться тут до открытия «Рузвельта». Я не был уверен в том, что произойдет, если мои родители от меня отрекутся, и, пока они шли мне навстречу, я должен был вернуться к ним.

— Пока что я не могу жить с Эмметом. Так куда же мне идти?

Тогда он рассказал мне о приюте. В своей голове я назвал это место социальной гостиницей, потому что знаю, что этот термин предназначен для людей, находящихся на реабилитации после отказа от наркотиков, но он подходит и мне. Я еще не был готов жить самостоятельно. Если честно, я волновался, что, когда вернусь домой, мать постарается, чтобы все стало так, как было раньше, и не знаю, смогу ли быть достаточно сильным для этого.

Доктор Норт заметил, что даже мысли об этом, казалось, усиливали мою тревогу.

Предназначение дома «Икарус» было в том, чтобы служить своего рода мостом между выходом из лечебного учреждения и полной независимостью.

Я был в замешательстве.

— Разве оно не похоже на «Рузвельт»?

— В некотором роде. Но в «Рузвельте» нет такого ежедневного расписания и присмотра. По сути, в «Рузвельте» будет общая зона для прачечной и места, где люди могут общаться, и там будут жить социальные работники, к которым можно обратиться в случае проблем. Однако, помимо этого, жители сами будут нести ответственность за аренду, коммунальные услуги и за все, кроме технического обслуживания здания. Если вы не уберетесь в своей квартире, она не будет чистой. Но если социальные работники будут обеспокоены тем, насколько грязно в квартире, то, конечно, они вам скажут об этом. Да и Боб, вероятно, время от времени будет совершать проверки, чтобы удостовериться, что у жителей все в порядке. В «Икарусе» больше наблюдателей. Многие живут там или в подобных местах постоянно, но «Рузвельт» не для них. Некоторые люди похожи на тебя, им просто нужен еще один этап восстановления или пит-стоп между ситуациями, в которые они попали.

Большую часть своей жизни я понятия не имел о том, что такие дома существовали и не чувствовал того, что чувствую сейчас. А чувствую я себя подобно Алисе, потерявшейся в альтернативной реальности, которая не имела ни малейшей логики или следовала тем правилам, которые я раньше даже не рассматривал.

На полдня я вернулся домой, а вечером въехал в «Икарус». Мама хотела, чтобы на ночь я остался дома, но не стала настаивать, когда я отказался. Все прошло хорошо, но напряженно, особенно когда я стал собирать вещи. Странно было снова быть дома, даже несколько часов. Все такое знакомое, но дома тяжко. Было бы легко снова проскользнуть в свою комнату, позволить маме кричать, чтобы я собрал одежду для стирки и вытащил посуду из посудомоечной машины, а затем опять замкнуться в своем мире.

Этому не было места в «Икарусе». Доктор Норт сказал, что для меня всегда найдут работу по дому, утром мне нужно будет встречаться и общаться с соседями, а днем мне предстоит посещать сеансы групповой терапии. Я смирился с этим и сказал себе, что это лишь временное пристанище между больницей и собственным жильем с Эмметом.

Однако, когда я вместе с моими родителями приехал регистрироваться, я сразу столкнулся с проблемой, которую не учел: другие жители. Честно говоря, другие девушки и парни «Икаруса» выглядели странно, и меня потрясла мысль о том, что это мои сверстники. Проблемы некоторых из них можно было заметить невооруженным глазом: от пристальных взглядов, странных поз и громких выкриков до неуместных жестов и комментариев. Некоторые из них казались нормальными, пока вы не пытались с ними заговорить. У одной девушки была тяжелая форма шизофрении, и она разговаривала с людьми, которых видела только она. Другой мальчик издавал звуки, которые могли бы стать саундтреками к фильмам ужасов: крики, стоны и другая какофония, от которой по коже бегали мурашки. У одной женщины средних лет был синдром Дауна, она нравилась мне больше всех, потому что не шумела и всегда улыбалась.

У троих постояльцев был аутизм. Я думал, что уже был знаком с аутизмом, но быстро понял, где Эммет был на спектре. У него не было ничего общего с этими парнями. У них был целый набор странностей: один парень никогда никуда не ходил, а постоянно сидел за меленьким столиком у окна, наблюдал за улицей, иногда немного напевал и качался. Вставал он только для того, чтобы сходить в туалет, поесть и поспать. Другой парень был его полной противоположностью. Он говорил и двигался без остановки. У него была своя комната, и в ней всегда был такой бардак, что даже черт ногу сломит, везде валялись кучи одежды, книг и сломанных вещей, но у него были строгие представления о том, какой бардак ему был нужен и даже такая простая вещь, как чашка, оказавшаяся не на своем месте в шкафу, могла привести его в бешенство. Третий парень с аутизмом играл в пасьянс, смотрел на айпаде видео с «Ютуба» и разговаривал с людьми на этом видео. Он не хотел разговаривать напрямую ни с кем, но если включал видео, то иногда мог рассказать людям на нем о том, что хотел овсянку или блины на завтрак, и все в этом духе.

Мои родители явно были против.

— Ты уверен, что хочешь остаться здесь, милый? — Мама постоянно спрашивала меня об этом, едва мы зашли в мою комнату. Могу сказать, что она старалась не кричать и не сердиться, и у нее получалось. — Я понимаю, что ты… болен, но ты не такой. Это место не для тебя. Пойдем домой. Это будет намного лучше.

Мне хотелось ей верить, но вот незадача, Джен тоже была с нами. И пока мама давала обещания о том, что все будет по-другому, Джен стояла позади нее, качая головой и шевеля губами «нет» и «да». Джен приехала из Чикаго, чтобы помочь мне с переездом и убедиться в том, что я это сделаю.

Когда родители уехали, она осталась и убедительно доказала свою точку зрения.

— Я знаю, что это место выглядит странно, Микроб, но позволь сказать тебе, почему тебе лучше пока побыть здесь, а не дома. Ты переночуешь дома один раз, и она начнет подрывать любое принятое тобой решение. Ты знаешь, что за рекламные брошюры валяются у нас по всему кухонному столу? Аренды квартир. Обычных квартир недалеко от кампуса. Она по-прежнему хочет, чтобы ты поступил в институт и стал настоящим мужчиной. — Джен взъерошила мои волосы и поцеловала меня в лоб. — Но ты уже настоящий мужчина. Ты можешь это преодолеть. И если твой врач говорит, что тебе лучше остаться здесь, то это правда.