Брак по принуждению, или Его изумрудная тьма (СИ) - "yulia.solovyova47" - Страница 99

Я очнулась в постели, рядом со мной сидел доктор и Стивен. Мне измерили давление, и оно оказалось слишком низким, Стивен рассказал доктору обо всём, и последний незамедлительно поставил мне диагноз — крайнее истощение, нервный срыв.

Он сказал, что меня ещё будут мучать неожиданные и продолжительные судороги, пока я окончательно не приду в себя. Я сообщила, что у меня нет желания есть.

Тогда доктор спросил, хочу ли я вообще жить. Если нет, то моё состояние бы оценили, как слишком серьёзное и даже опасное, направили бы в клинику. Я кивнула головой, ответив, что я не могу оставить детей одних, что я буду для них хорошей матерью. Доктор улыбнулся и что-то записал в свой блокнот. Затем они со Стивеном поговорили ещё, а я лишь уставилась в стену. Наша со Стефаном спальня. А Стефана больше нет.

Эта мысль не укладывалась в моей голове.

— Елена, ты должна прийти в себя к похоронам, — произнёс Стивен и сел рядом со мной на постели. — Ты слышишь меня? Давай я принесу тебе поесть…

— Я не хочу есть, — покачала я головой и хныкнула, как маленькая девочка.

Только сейчас я осознала это слово. «Похороны». Похороны Стефана. Моего мужа, любящего отца и хорошего сына.

Взглядом уставилась в стену. Стивен ушёл на кухню и поспешно вернулся с тарелкой в руках.

— Доктор порекомендовал кашу, — присел он рядом. Теперь под моим носом тарелка.

— Не хочу… — покачала я головой. — Не хочу есть! — вскрикнула я, пытаясь отодвинуться от Стивена от еды, ото всего.

— Ты сама сказала, что хочешь жить ради детей, но как же ты сможешь жить, если ты не будешь есть? — рационально мыслил Стивен и протянул мне ложку с кашей.

— Я не знаю… я просто не хочу есть, — хмыкнула я от бессилия. Ему удалось запихнуть в меня пару ложок. Вскоре этой кашей меня и вырвало. Стивен лишь устало выдохнул и принёс стакан воды. Я опустошила его, но с водой в организме или без — мне абсолютно всё равно.

Стивен стал убирать за мной.

Стивен стал ухаживать за мной.

Стивен стал моим спасением.

На следующий день всё повторялось. Я лежала в постели, Стивен пытался меня кормить и поить. Он подолгу сидел со мной. Даже читал вслух детектив. Чтобы убедиться, что я слушаю, он постоянно задавал мне вопросы по только что прочитанному, а я часто ошибалась, поскольку мои мысли постоянно уходили на тему смерти Стефана. Стивен всячески пытался спасти меня от самой себя, от своих мыслей, но казалось, что никому в мире не под силу это сделать.

Организм всё ещё предавал меня. Целых двадцать минут я сотрясалась в судороге, а Стивен сидел рядом и напряжённо наблюдал за моими страданиями. Он чаще стал поить меня, и с водой в моём организме я почувствовала себя немного, но лучше.

Я интересовалась, как дети. Стивен отвечал, что они переживают. Сейчас они у Бонни, Алексис также уже познакомилась с ними и стала их другом. Дети хотят ко мне, а я хочу к ним. Стивен сказал, что только когда я стану вновь обратно нормальным человеком, он пустит меня к ним.

Он был прав. Сейчас я бледна, меня часто рвёт, в любую минуту у меня могут начаться судороги, мои мысли часто не о том, я не прислушиваюсь, когда мне что-то говорят. Зачем им такая мать. Что за слабачка.

Вообще, я хочу быть сильной. Но теперь я чувствую себя отвратительно и так потерянно…

Стивен объяснял, что моё состояние — это последняя стадия. Дело в том, что эти дни были очень нервными для меня, и я так не переживала ещё никогда, никогда так часто не рыдала. А узнав о смерти Стефана, я впала в последнюю стадию. Я пережила дикий стресс. И сейчас у меня депрессия.

Такая депрессия, с которой кладут в больницу и лечат медикаментозно. Настоящая депрессия.

К слову, Стивен вкалывал мне успокоительное, поскольку у меня случались нервные припадки. Я металась по кровати с воплями, мой разум меня подводил, и мне казалось, что это просто конец света.

На другой день ко мне пришёл неожиданный для меня посетитель — Лекси. Она обняла меня, старалась быть приветливой, но я видела печаль в её глазах. Эта печаль, похоже, будет жить в моих глазах ещё долго. Я спросила, как Джузеппе.

— Он разбит. У него случился сердечный приступ, сейчас он в больнице, — покачала головой женщина и удобнее устроилась на кровати рядом со мной. — Он умолял меня приехать на похороны Стефана, раз он сам не смог. Он сильно просил меня помочь тебе, как только я смогу. В общем, пока я буду здесь, — поджала она губы. — Я уже познакомилась со Стивеном, он замечательный, — искренне улыбнулась Лекси. Я попыталась улыбнуться в ответ, но мои губы не в состоянии были изобразить улыбку. Я забыла, как это — улыбаться. — Стивен проинформировал меня, что закончились его дни отгула, и ему требуется срочно выйти на работу. А пока с тобой буду я. Он мне всё рассказал, Елена. Так что уколы теперь буду тебе ставить я, — подняла она уголки губ. — Елена, мне так жаль, — неожиданно взяла меня Лекси за руку. Я же отвернулась. — Это такая потеря для нас… для тебя, для меня… Ты знаешь, я помню его маленького, — выдохнула она, а у меня сжалось сердце. — А ещё я помню его тогда в больнице. Он… прогнал тебя, чтобы ты смогла жить «нормальной жизнью», я назвала его глупцом. Но знаешь… Стефан сильно любил тебя. Так сильно любил, что не хотел, чтобы ты тратила на его лечение свои силы и здоровье — он хотел, чтобы ты жила.

У меня по щеке скатилась слеза, затем вторая. Я пыталась сморгнуть подступившие слёзы, но сделать это было тяжело. Я шмыгнула носом, а затем услышала, что также сделала и она.

— Он боролся, Елена. Когда не мог ходить, когда ему говорили, что он не встанет. Я всё это видела, — Лекси продолжала говорить, а её голос был хриплым и часто прерывался; она плакала. — Он был таким сильным. Он часто поступал так, как велит ему сердце. И из-за этого постоянно был слишком эмоциональным. Но он был таким хорошим человеком.

У меня дрожала нижняя губа, я вновь повернулась к Лекси, увидела, как она постоянно сморкается в свой платок и вытирает лицо, а слёзы всё продолжали течь не переставая. Я лишь сглотнула. Пустота в груди делала меня абсолютно безразличной ко всему. Такое чувство, что меня оставили без сердца.

Так продолжалось несколько минут, а затем Лекси бодро встала и заявила, что пришла сюда помочь мне справиться с этим, а не усугублять всё. Я лишь покачала головой, заявив, что мне нужны дни, чтобы скорбеть по Стефану. Она согласилась, но также напомнила, что детям нужна мать.

На следующий день я встала с постели впервые за долгое время. Лекси помогла мне надеть чёрное платье, без всяких изысков, она дала мне тёмные очки, чтобы мои опухшие глаза не сильно пугали людей. Она собрала мои волосы наверх, чтобы они не мешались мне. Она дала мне утеплённые колготки, поскольку на улице похолодало. Она обула меня в сапоги, накинула мне на плечи пальто, которое я сказала ей вытащить из шкафа, моё старое пальто, в которым мы со Стефаном прогуливались по Лондону примерно года три назад.

Меня усадили в машину.

Всю похоронную процессию я просто молила Бога о том, чтобы со Стефаном там всё было в порядке. В конце концов, он был хорошим человеком.

Затем жалкие остатки его тела поместили в гроб и опустили в предварительно вырытую для этого яму. Хах, даже тела Стефана не осталось. Он сгорел заживо от этой бомбы, от него остались жалкие куски плоти, по которым определили, что это он. Кремировать смысла почти не было, поскольку нечего…