Брак по принуждению, или Его изумрудная тьма (СИ) - "yulia.solovyova47" - Страница 59

Помню последнюю их встречу (давно-давно), которую прервал я. Когда он пытался изнасиловать её. Она явно этого «секса» не хотела. Помню, как прижал её к себе, а она дрожала от страха, помню её тело, покрытое синяками, и те слёзы, которые потом она выплакала только при одном упоминании о нём.

Нет. Я глуп, что позволял себе думать плохие вещи о ней. Но тот факт, что она обеспечила ему жильё, ходит к нему, а ещё шляется с ним куда-то — эта мысль просто меня убивала. Мне было не до логики — мне было до банального желания просто пойти и поубивать всех их. Отелло чёртов, а не Стефан.

Сейчас я пытаюсь мыслить рационально. Но что-то пока ответ не приходит мне в голову. На Елену как таковой злости нет, но теперь меня мучает любопытство — что же это? Что побудило её поступить именно так?

В такие моменты мне хочется хоть на минуту стать женщиной, чтобы попробовать докопаться до истины. Женская логика мне неподвластна.

Елена. Почему ты до сих пор загадка для меня? Я чёрт возьми был твоим мужем на протяжении почти десяти лет.

Я должен знать тебя как облупленную.

Но такое чувство, что я о тебе ничего не знаю.

Позвонить ей? А правильно ли это будет?

Рядом со мной кружит Ленка, которая в любую минуту готова забрать мою тарелку.

Я мог бы бросить шутку про стервятника, на которого она сейчас очень даже смахивает, но настроения как-то не было. Отбросив вилку в сторону, я опустил лицо в ладони.

— Не будешь больше? — заботливо проговорила она. Не услышав ответа, Ленка забрала тарелку.

Наняв няню, я даже не подозревал, кто будет этой самой няней. Ленка. Сколько можно совпадений, мать мою?!

Я захотел вышвырнуть её сразу же, но меня переубедила Изабель. А потом вообще оказалось, что они сдружились — и пошло-поехало… Теперь мне нельзя её выгнать. Вдобавок Ленка начала выполнять работу по дому, и мне даже как-то стало легче. Ребекка-то, королевских кровей, ничего не делала, а пылищи метр уже собралось на каждой горизонтальной поверхности.

Удивительно, но Ленка навеивает мне мысли о доме. О тех годах, когда я был подонком. Впрочем, кажется, что я таким и остался. Такой же вспыльчивый, неугомонный, сексуально помешанный подросток.

Или как там это называется? Кризис среднего возраста.

Всё как будто повторяется. Я вновь в ссоре с женой — Еленой, в доме рядом маячит Ленка, я разъезжаю на Ламборджини и мне на всё просто до инфляции.

Да, различие лишь в трёх детях, собственном бизнесе и полной «самостоятельности».

Главное, на этой Ламборджини не разбиться как в прошлый раз, иначе история слишком повторится. Это будет даже странно.

Елена вновь будет сидеть около меня и молиться о моём выздоровлении, о моей жизни. Вновь будет полна любви ко мне и готовностью простить всё и даже больше.

И в этот раз я не прогоню её.

Когда я понял, что мои мысли полны бреда, то увидел Изабель. Она выглядело виновато.

— Изабель! — вскрикнул я.

Мне почему-то это всё напомнило сцену, когда маленький мальчик съел весь джем из банки, а к нему подошла бабушка, и с взглядом, в котором читается упрёк, произнесла его имя достаточно громко, при этом приложив ладонь к груди, словно у неё сейчас случится сердечный приступ.

Я в шоке уставился на фингал под глазом у дочери.

У дочери!

— Во что ты вляпалась?!

Я вскочил из-за стола и подошёл к ней, начав осматривать.

— Кто-то тебя трогал? Лучше скажи мне сейчас!

— Да нет. Пап, нет, я только из школы, — фыркнула дочь и отступила от меня.

Я с облегчением выдохнул, но тут же напрягся.

Как из школы?

Пару дней назад я отдал Изабель в одну привилегированную школу. До этого она не училась нормально, но я решил, что пора ей получить хорошее образование. Оплатил все услуги, так же предложил ей записаться на какие-нибудь кружки, но она отказалась.

— Изабель, что-то случилось? — начал я вглядываться ей в глаза. От вида крупного синяка на её лице мне становилось тошно. Гематома отдавала синим и фиолетовым.

— В общем, пап…

Я начал гадать.

— Ты ввязалась в драку? Ты затеяла драку? Ты оборонялась? Боже, да ты ведь там два дня пробыла всего лишь!

— Они просто наглые сучки! Думали, что будут так продолжать издеваться надо мной, а я им это прощу. В общем, дала я главной крашеной стерве в глаз, чтобы не смела рот открывать.

— Тогда почему синяк у тебя?

— Ну, это была мне месть. Пришёл её парень, из девятого класса — качок без мозгов, но с огромным самолюбием. Они вдвоём зажали меня в туалете — и вот, — указала она на синяк, пожав плечами. — Они что-то хотели сделать, но я вцепилась ногтями в лицо блонде. Парень не успел опомниться, как я дала ему в челюсть кулаком, — скромно поведала Изабель, а затем продемонстрировала мне свой кулак — бедные костяшки пальцев все в крови.

— Изабель… — прошептал я, не зная, как реагировать на всё это. Ругать за то, что она такая драчунья, побежать за аптечкой или пойти закатывать в школе скандал.

— У меня не было выбора. Если бы я их в туалете не отхреначила, то только представь, что бы они могли там со мной сделать. И, как ты понял, — подняла Изабель глаза к потолку, — я… приложила блонду, имя которой не помню, носом. К умывальнику.

Я сел обратно на свой стул.

— Я разбила ей нос.

Я дотронулся до своего лица.

— Пап, я же говорила, что это была плохая идея! — вскрикнула она. — В школе я изгой!

Дочка зарыдала.

Мне захотелось прижать её к себе и успокоить.

В школе я не был изгоем. Драки почти никогда сам не затевал, но в многих участвовал, когда было задето моё самолюбие. Точно не был пацифистом. Я часто возвращался домой в синяках и мои руки болели от ударов, а отец лишь сокрушался надо мной и обещал лишить карманных денег.

Но я-то мальчишкой был. А Изабель девочка. Хрупкая, беззащитная, милая девочка.

Обычно в таких ситуациях в комнату входила Ленка и продолжала добивать меня, сообщая, что звонил директор и меня обвиняют во всех смертных грехах.

И вот, как в лучших традициях дома Сальваторе, в столовую вошла Ленка и увидела Изабель.

Она ахнула и поспешно подошла к нам.

— Что случилось?

— Неси аптечку, — только и произнёс я, не в силах смотреть на Изабель.

— Пап, прости меня, — виноватым голосом промямлила дочка. — Я…

Она напоминает мне дикого котёнка, который всё время находился в изоляции от людей, жил где-то глубоко в лесах, а теперь я взял этого котёнка домой, и он просто не привык быть среди людей.

В принципе, это близко к истине, ведь Изабель долгое время была среди отбросов общества, которые дали ей соответствующие привычки и воспитание. Поэтому она накидывается на других с кулаками, даже не подозревая, что это очень и очень плохо.