Брак по принуждению, или Его изумрудная тьма (СИ) - "yulia.solovyova47" - Страница 31

Сейчас мы находимся около особняка, в которым был банкет, на улице царит поздний вечер, и прохладный ветер обдувает лицо.

— Как рука? — желаю я поменять тему разговора.

— Мм, болит немного, но ничего такого, к чему бы не привык. Сама знаешь, — усмехнулся он. — Я хотел извиниться не только за то, что произошло сегодня…, но и…

Я поворачиваюсь к нему.

— Я действительно сказал многое, чего не хотел. Это всё гнев, — качает Стефан головой из стороны в сторону. — Твои глаза, Елена, — неожиданно раздаётся его голос посреди тишины. — Я увидел это в твоих глазах, и мне стало стыдно за всё то, что я сделал.

— «Это»? Что ты увидел? — недоумеваю я.

И мне кружит голову… его близкое присутствие, его тёплое дыхание, и теперь его губы, которые еле касаются моих, сейчас я чувствую, что он сделал что-то, чего точно не хотел. Стефан отстраняется.

Но я хочу.

Я переживала, так сильно волновалась за него.

Хватаю его за шею, пока не поздно и притягиваю к себе, касаюсь его губ, нерешительно начиная поцелуй.

Сложно описать, что я испытываю к нему сейчас. Но я была с ним так долго, я всегда была рядом.

Пытаюсь передать через поцелуй всё то, что не могу сказать. Поэтому и поцелуй такой странный — мгновение — и он отстраняется, а потом только сильнее нажимает на мои губы, я хочу остановиться, но не могу этого сделать. До сих пор не могу осознать, почему так наслаждаюсь этой близостью с ним, если немного ранее испытывала чуть ли не дикую ненависть.

— Да, я вижу, как ты ранен, — доносится противный голос рядом с нами.

Стефан отрывается от меня, а я словно вернулась в реальность.

— Мне показать повязку? — тяжело дыша, пытается он привести себя в норму и разговаривать с Ребеккой в язвительном тоне. — Молодец, что пришла, домой хочу страшно, — он поспешно оставляет меня и направляется вперёд, игнорируя Ребекку и проходя к автомобилю.

— Ты решила воспользоваться его болезненным состоянием? — прожигает меня блондинка взглядом, а я внезапно чувствую некое воодушевление, неизвестно, откуда это взялось. — Потому что именно так он будет оправдываться. Стивен знает о ваших «отношениях»? — требовательно спрашивает она. — Только ты запомни или напомни там себе, что ты устарела. Игрушка, которую выбросили, — сквозь зубы процедила Ребекка.

Вот только я стою и мне абсолютно наплевать на её слова. На губах всё ещё вкус его губ и воспоминания лихо проматываются.

— Расслабься, между нами ничего нет, — когда слова прозвучали, я поняла весь их абсурд.

— Пф, аргх, — Ребекка задыхается то ли от гнева, то ли от смеха.

— Доброго вечера, — отрешённо произношу я и направляюсь в другую сторону, ища свою машину.

***

Могу ли я уснуть? Нет.

Я всё не понимаю, что произошло. Весь вчерашний день слишком странный.

И то что я делаю сейчас, тоже не лишено ноток сумасшествия.

«Как рука?» — отправляю я в два часа ночи.

Интересно, прервала я что-нибудь «такое» или он уже спит… или работает. Кто знает.

В любом случае он мне не ответил. Что я чувствую? Пустоту.

Эта Селеста…. Просто… настоящая психопатка.

Что я знаю о том, как победить психопатку? Мне нужен психопат. Только он знает, как одолеть себе подобную.

Мне нужно сконцентрироваться на этом, иначе я буду думать о Стефане…

Что там Себастьян предлагал пять лет назад Стефану?

Сделка с дьяволом.

***

— Я даже не помышлял увидеть тебя снова, — восторженно начинает говорить Себастьян, а я сижу на стуле напротив. Я отправилась к нему с самого утра, так и не поспав этой ночью.

— А сейчас без шуточек и сарказма, да? Что ты предлагал Стефану пять лет назад? — умоляющим тоном спрашиваю я.

— Куколка, а что случилось? Ты напряжена, я вижу.

Я молчу.

— О, я понял, кажется, — догадывается он, когда я молча умоляю его глазами. — Селеста. Что-что предлагал, я хотел вместе с ним избавиться от неё, а потом уехать подальше, чтобы вас не беспокоить. Вот и всё. А теперь… поздно, — пожимает Себастьян плечами.

— Расскажи мне, что Стефан сделал Селесте, почему она хочет убить его, пожалуйста, Себастьян.

— Детка, да ты ластишься передо мной, не сравнишься с той дерзкой женщиной, которая ко мне заходила недавно. И да, та особа мне больше нравилась, не люблю всех этих слабостей.

Я начинаю понимать, что не смогу от него ничего добиться. Как будто могла бы.

Опускаю лицо в ладони и стараюсь выровнить своё дыхание.

— Да вдобавок, если даже ты узнаешь, то это тебе ничего не даст. Только спать по ночам хуже будешь из-за кошмаров. Эй, не надо тут рыдать, я не люблю это дело, — он замечает, как я дрожу.

Я правда хочу плакать. Плакать из-за того, что может случиться с моими близкими, а я не смогу даже ничего предпринять.

— Перестань быть слабачкой. Чему я тебя учил? Хватит, — его голос из мягкого становится стальным.

«А его глаза лишь блестели в усмешке, в холодной радости и удовольствии. И я снова не желала рыдать, ведь он ненавидит, когда я рыдаю.»

«Ты слабачка» — постоянно произносит он, лишь завидев проявление слабости«.

Ты ошибался. Я не слабачка, больше нет.

Я выдыхаю и резко встаю со стула, отодвигая металлический предмет, так что он с ужасным визгом отъезжает в сторону.

— Та сделка, которую ты предлагал, она всё ещё в силе? — скрещиваю я руки на груди.

— Мм, а что? Стефан — упрямый осёл, он ни за что не согласится, можешь даже не стараться.

— Ты так сильно ненавидишь свою мать? — желаю я убедиться окончательно.

— Ты просто не представляешь, как, — каждое его слово проникнуто жгучей ненавистью. — Она засадила меня сюда. Она.

Хм, а это единственный хороший поступок, который она сделала….

— Насчёт сделки… Стефану необязательно знать об этом.

— Вау, детка, что ты задумала, — в его глазах играют бесенята.

— Мне нужно твоё честное слово… хотя нет, у тебя же его не может быть…- неожиданно спохватываюсь я.

— Я правильно понимаю, что ты желаешь, чтобы я помог?

— Да, но я знаю твою цену, Себастьян, — усмехаюсь я. — Сколько в этот раз я буду твоей рабыней? Вечность? — язвлю я. — Нет уж, давай сойдёмся на более приличных ценах, приземлённых.

— Ты освободишь меня. И сделаешь так, что Стефан не найдёт меня и не будет вершить самосуд.

— Хорошо. А ты ко мне и пальцем не притронешься, — без сомнений заявляю я.

„Я бьюсь в конвульсиях боли, пока он сжимает мою грудь, издевается над ней, кусает её.