Брак по принуждению, или Его изумрудная тьма (СИ) - "yulia.solovyova47" - Страница 163

Себастьян точно ненормальный.

— И чем с тобой нам теперь заняться? — разочарованно выдохнул он, взмахнув руками от бессилия. Я вновь надела трусики и опустила подол ночнушки. — Я могу отшлёпать тебя, ты можешь сделать мне минет, однако…

Я уже приготовилась к худшему. Что он ещё может придумать? Что?!

— Расскажи мне о своей жизни со Стефаном.

— Что, прости? — промямлила я, не веря в то, что услышала. Он лёг рядом со мной, мне пришлось пододвинуться.

— Расскажи, как вы жили, пока я был в тюрьме. Интересно.

Я повернула голову и присмотрелась к нему. Его лицо серьёзно, нет даже намёка на улыбку.

— Ну, говори. Что было? Яркие радуги, мягкие пони и «мы свободны от садиста» — плакаты, а?

— Почти, — фыркнула я, невольно вспоминая прошлое. — Ты вправду хочешь знать? Что именно? Я же не могу пересказать тебе все десять лет по дням.

— О вашей любви расскажи.

Я состроила лицо, не понимая, зачем ему это знать.

— Эм… ну, любовь как любовь. Поцелуи, секс, ничего такого, — мне было неловко. Зачем ему эта информация? В конце концов, это личное.

— Умереть за него готова, а? И он за тебя готов, — повернулся ко мне Себастьян, теперь он лежал на боку, подперев голову рукой и прожигая меня взглядом.

— Готова. Но моя жертва не нужна была. Вообще — такая любовь — это просто куча страданий, — вырвалось у меня. — Из-за такой любви такая боль, что…

— Верно. Прелестно, да? Сильная любовь доставляет сильную боль. Вообще, поразительно. У вас такая любовь самопожертвования. Всё ради любимого… расскажи, как это чувствуется?

Я просто хлопала глазами. Какой же он странный.

— Для меня это — такая недоступная тема, — продолжал Себастьян. — Никогда такого не испытывал и не испытаю.

— А зачем это испытывать?

— Чтобы страдать, — фыркнул жених. — Жизнь — это сплошные страдания. Однако можно ловить с этого кайф. Как я это делаю, — улыбнулся он. — И тебе рекомендую.

— Тебе доставляет кайф то, что ты находишься под каблуком у своей мамаши?

Ой, зря я это сказала. Его лицо за секунду изменилось. Больше нет того рассудительного Себастьяна, который расспрашивал меня о любви, есть садист. Он взял меня за горло и ударил по животу, я скрючилась.

— Заткни свой поганый рот, — прошипел он мне в лицо. — Пока я тебе его на заткнул. Твоим же тампоном. А это идея, — отпустил жених меня, но только для того, чтобы вытащить из меня кровавый тампон и покрутить им перед моим лицом.

— Пожалуйста, не надо, — прошептала я.

— Я засуну тебе его в рот и отымею тебя сзади.

— Давай поговорим. Поиграем. В шахматы! — умоляла я, пока он водил предметом по моей губе. — Я начиталась учебников по стратегиям и хочу сразиться с тобой, — прошептала я, а после он заставил меня взять тампон в рот. Меня тошнило.

— Ну ладно, ладно, — вскочил он с меня. Разрешил выплюнуть. Я прошла в ванну, чтобы поставить новый. Там же чуть и не разрыдалась. — Ты наследила, — заметил Себастьян, сидевший в кресле. В кровати и по дороге в ванной действительно были оставлены кровавые капли.

Я уселась напротив него.

Себастьян — это просто маленький мальчик. Его настроение меняется слишком быстро.

— Ты считаешь меня плохим, однако ты не можешь скрыть, что для тебя я — всё ещё непознанная личность.

Я сделала ход конём. Мой живот крутило, и кровотечение стало более обильным.

— Ты относишь людей либо к чёрным, либо к белым, — соотносил Себастьян. — Твоя реальность — это шахматная игра. Однако если ты относишь меня к чёрным, а себя к белым, то это не значит, что во мне лишь злоба и эгоизм, а в тебе — жертвенность и доброта. Сама прекрасно знаешь, что в людях сочетаются разные черты доброго и плохого, а также у каждого есть слабые места — искушения. Я могу легко назвать ваш Стефаном главный грех — гнев. Тебе не кажется, что вокруг слишком много мести? Селеста мстит Джузеппе, ты Стефану когда-то, а я тебе. Мы все такие, что скрывать. А второй порок Стефана — похоть. В тебе — уныние. Дело в том, что легко можно заставить человека делать то, что тебе нужно, используя слабые места.

Если бы у меня не болел живот так, что мне хотелось одно — помереть, я бы серьёзно начала задумываться над тем, что он произносит.

— Возвращаясь к теме того, что не всё делится на чёрное и белое. Так же и я. Ты определила меня как «злого» и решила, что все мои речи с хорошим контекстом — это ложь. Однако такое суждение предвзятое и, с одной стороны, логичное, с другой — глупое. Люди слишком быстро узнают друг друга и жалуются на то, что им больше неинтересно. А у нас, Елена…. Хах, ты ведь не можешь сказать, что знаешь меня. Я для тебя всё ещё загадка. Это ведь захватывает, а?

Я походила ладьёй, а он ферзём съел моего коня.

— Тебе бы философию преподавать, Себастьян, — только и сказала я.

— Скажи, что я совершенен. Разве Стефан когда-нибудь беседовал с тобой так? Он вынуждал тебя задумываться о природе человеческой натуры? О грехах? Об искушениях? Всё, что он делал, так это открывал Камасутру и вынуждал тебя у себя сосать. Он как животное, Елена.

— Иди к чёрту, Себастьян, — пробормотала я. Мне больно, что он оскорбляет Стефана.

— Я и есть сам чёрт, не поняла ещё?

— Скорее, сам дьявол.

— Спасибо за столь высокую и лестную оценку, — расхохотался он, пока я вжималась в своё кресло. — Как ты жила с ним? Вот, о чём я сегодня спрашивал чуть ранее. Любовь? Что есть любовь? Долгие объятия, поцелуи и секс? Что это, Елена? Расскажи мне, Елена.

— Это самопожертвование, готовность отдать жизнь за другого.

— Пф, это глупость, это называется глупостью. Жизнь одна дана, её надо прожить так, как тебе хочется. В общем, я так и не понял, что у вас с ним за сильные чувства, — закатил Себастьян глаза и походил ферзём.

— Когда я выходила за него замуж, то словно испытывала долгий, длящийся неделями оргазм. Так тебе понятнее будет? — разозлилась я. Себастьян ухмыльнулся, ожидая моих дальнейших слов. — Всё не было безоблачно. Я была беременна, Стефан трудился, боялся, что не сможет нас троих обеспечить. Я сама сильно опасалась будущего. Но когда он приходил домой, вечером, то в одно мгновение вся жизнь преображалась. Рядом с ним было спокойно, рядом с ним я чувствовала, что всё будет хорошо. Мы любили друг друга, ночами тоже любили. И секс — это не просто то, чем занимаются животные, вместе с ним — это была близость. Мы были близки, потому что безумно любили друг друга. Всё было не так уж и хорошо, как мне иногда кажется, — я произносила всё это, даже не решаясь смотреть на Себастьяна. — У нас часто были скандалы, недопонимания, я очень часто и долго его ревновала, а он мог не приходить домой неделями, дети страдали. Но я раз за разом прощала ему всё, а он души в детях не чаял. Я жалею лишь о том, что тратилась на пустые мелочные склоки. Если бы я знала о том, что нас ждёт, то поступала бы по-другому. Я всё ради него сделаю — заключила с тобой сделку, наивно полагала, что ты поможешь…. Я вообще на всё ради него согласна. Когда он попал в аварию, я тогда была с тобой… сорвалась с места, побежала к нему, сидела у его постели днями и ночами, ухаживала, молилась… тогда я и осознала, как сильно люблю именно его. Любовь — это забота. А похоть? Какой с неё толк? Это всё ненужные страсти. Мне очень не хватает Стефана до сих пор. Когда он обнимал меня, то всё становилось лучше. Одно лишь его присутствие рядом могло поднять мне настроение.