Арктический мост - Казанцев Александр Петрович - Страница 35
- Предыдущая
- 35/117
- Следующая
Женским чутьем Кими-тян поняла, что ей не стоит сейчас продолжать разговор. Она весело улыбнулась своему новому знакомому и исчезла в толпе.
Андрей не заметил ее ухода. Он смотрел, как Степан показывал устройство задуманной им, Андреем, магнитофугальной железной дороги американскому инженеру, который подарил когда-то Андрею перстень.
Воспоминание о том большом, значительном, что столкнуло тогда его с Кандерблем, помогло сейчас ему окончательно овладеть собой.
Он заметил, что рука его мяла в кармане какую-то бумагу. Что он делает! Ведь это же письмо Ани! Он не успел его прочесть с самого утра! Посмотрела бы она сейчас на него, ревнивого автора и тоскующего супруга. Позор!
Андрей, негодуя на себя, отошел в сторону, чтобы прочесть письмо. Его лицо менялось по мере того, как он читал. Напряженное выражение исчезло, глаза потеплели, черты лица стали мягче, но вдруг он снова насторожился, брови его сошлись, скулы выступили яснее, губы плотно сжались...
Андрей второй раз перечитывал одну из страничек: "... наш мальчик не желает больше ползать, то и дело поднимается на смешные толстенькие свои задние лапки и садится со всего размаху на пол. И, оказывается, ему даже не больно, такой он маленький, падает всего лишь с пятнадцати сантиметров. И это прелесть как мило! Я часами любовалась на его героическую борьбу за вертикальное положение. Горжусь, он весь в отца, он победил! В следующем письме я пошлю его фотографию "во весь рост"! Ты не узнаешь, так он вырос. Кстати, растет и его мама. Я приготовила тебе сюрприз. Представь, должно быть, давнее мое увлечение денисовой трубой - телескопом сказалось. Я всерьез увлеклась межпланетным полетом. Конечно, для врача там найдется немало проблем, но меня тянет к технике. Ты это поймешь. И я решилась. Поступила на вечернее отделение Института реактивной техники. Андрюша, Андрюша! Смотри, как бы твоя, так долго ждущая тебя Аня не улетела от тебя на Луну, Теперь это реально. Целую тебя, мой родной, и за себя и за нашего мальчугана. Твоя Аня".
Андрей не верил глазам. Институт реактивной техники, межпланетный полет... какое это имеет отношение к Арктическому мосту!.. Ведь это же Аня, его Аня, жена, товарищ, друг, наконец, помощник!.. Почему полет на Луну? Ей в самом деле надоело ждать? А сынишка? Она с такой любовью пишет о нем. Наверное, пока шло письмо, он уже научился ходить. Чертенок! Но как же Аня?
Американцы видели, как взволнован был полученным известием талантливый русский инженер и как медленно направился он к своему старшему и всегда более спокойному брату мистеру Стэппену Г. Корнейву-старшему.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
РАСКОЛ
В Нью-Йорке на Рокфеллер-плаза стоит обычный небоскреб. На десятках его этажей разместилось множество деловых контор, офисов. Тысячи клерков бегают по коридорам, открывая раскачивающиеся в обе стороны бесшумные двери. Слышен стук пишущих машинок и счетных аппаратов, звонят телефоны и за стульями висят на плечиках пиджаки. На всех работающих - модного цвета подтяжки, у женщин модного цвета волосы и губы...
Коридор восемнадцатого этажа ничем не отличался от точно таких же коридоров на всех других этажах. Те же бесчисленные двери в обе стороны, те же подсветки невидимых ламп дневного спектра, гладкие крашеные стены, полированное дерево, блестящий паркет. Негрлифтер так же кричит на этой остановке "ал" или "даун" (вверх, -вниз). Мужчины, даже миллионеры, входя в лифт, если там женщина, пусть даже негритянка, снимают, как обычно, шляпы... Словом, восемнадцатый этаж небоскреба, где окна, как и всюду, открывались лишь в верхних своих частях, чтобы нельзя было из них выброситься, был самым обыкновенным этажом.
На одной из дверей коридора висела дощечка: "Советник промышленности Артур Брукман". На соседней двери большой комнаты никаких дощечек не было. Офис мистера Брукмана состоял всего лишь из этих двух комнат, одна из которых, большая, занималась лишь раз в месяц. В остальные дни вся работа сосредотачивал.ась в кабинете мистера Брукмана, Бизнес советника промышленности был очень неясен, но его знакомства в высшем финансовом и промышленном мире заставляли всех, кто сталкивался с ним, относиться к нему не только с величайшим уважением, но и с опаской.
Мистер Брукман был проворный человек с лисьей поступью и вытянутым крысиным лицом. Он был в меру благообразно лыс, делал безукоризненный пробор, небрежно .носил дорогой костюм, относился ко всем свысока и никогда никому ничего не говорил, только всех внимательно выслушивал.
Мало кто знал, что мистер Брукмая с момента появления в коридоре восемнадцатого этажа в доме на Рокфеллер-плаза состоял секретарем Особого Комитета Ассоциации промышленников. Комитет этот насчитывал уже не один десяток лет существования. В свое время он был создан, чтобы промышленники могли сговориться между собой о борьбе с рабочими и об уровне цен. Было решено собираться представителям крупнейших монополий ежегодно, чтобы, жестоко борясь друг с другом все остальное время, один раз в самом главном и основном договориться.
Эта договоренность оказалась очень выгодной: все монополии могли сообща, "ак им хотелось, давить на рабочих и на население. Прибыли увеличились. Постепенно Особый Комитет начал решать и другие вопросы, собирались уже чаще. Мысли о новых выгодных законопроектах появлялись в Особом Комитете много раньше, чем в Конгрессе. Особый Комитет влиял на правительство, но не всегда был с ним р ладах. Так, в дни правления президента Рузвельта многое в его действиях не устраивало Особый Комитет. Комитет в качестве второго правительства Америки вел с Рузвельтом подлинную войну. Особенно обострилась она, когда Рузвельт 'попытался "планировать" капиталистическую промышленность, навязывать капиталистам свои условия, регулировать цены...
Война кончилась, неугодный президент умер, кризис миновал.
В последующие годы Особый Комитет решающим oбразом влиял на политическую жизнь Соединенных Штатов Америки. Предшественники мистера Брукмана умели молчать, ничто не выходило за стены пустой комнаты с несколькими огромными креслами, спинки и стенки которых почти совсем скрывали утопающих в них людей...
В этот день мистер Артур Брукман был особенно деятелен и озабочен. Никаких секретарш и помощников у него не было, они не допускались. Он сам с непостижимой быстротой, словно играя на органе, орудовал с десятком телефонов: прямых, междугородных, внутренних, высокочастотных, с телеэкранчиком и прочих...
Сегодня был большой день. Некоторые члены Особого Комитета во главе с пароходным королем мистерам Рипплайном потребовали немедленного созыва заседания.
Члены Особого Комитета предпочитали не входить через один подъезд, чтобы не привлекать излишнего внимания своим посещением небоскреба на Рокфеллер-плаза. Их роскошные, известные каждому репортеру автомобили подъезжали к огромному зданию с разных улиц. Некоторые из финансовых воротил предпочитали геликоптеры, опускающиеся прямо на крышу небоскреба. Специальный отряд сыщиков не допускал газетчиков до заветного коридора на восемнадцатом этаже.
Первым в коридоре показался низенький плотный старик с наклоненной вперед головой, крепкой шеей и упрямым лбом, прозванный на бирже Бык-Бильт.
- Хэлло, Артур, мой мальчик! -приветствовал он мистера Брукмана. Когда, наконец, у вас зачешутся руки и вы начнете торговать нашими секретами?
- Хэлло, мистер Бильт! Убежден, что вы и ваши достопочтенные коллеги заплатите мне за эти секреты больше, чем кто-либо другой.
- О'кэй, мой мальчик! Из вас выйдет настоящий деловой парень. Э, кто это там тащится? Конечно, старина Хиллард! Эгей, Джек! Как ваша печень? Давайте договоримся ехать на воды вместе, вспомним времена колледжа. В конце концов хоть в чeм-нибудь мы можем с вами договориться?
- С вами вместе готов хоть на дно Морское, но с условием, чтобы я один был в водолазном костюме, - ответил Хиллард, огромный, грузный, властный.
- Я всегда знал, что вы не прочь меня утопить. И если удастся, то в ковше расплавленной стали на одном из своих собственных заводов.
- Предыдущая
- 35/117
- Следующая
