Подари мне сначала жизнь, а затем и любовь (СИ) - Donaco Brilajn "Brilajn Donaco" - Страница 22

★★★

Ангелия уже спала когда Радомир появился в её комнате. Он тихо присел в кресле и смотрел на неё. «Такая красивая и скоро будет моя.» Мужчина откровенно любовался девушкой, ему так хотелось подойти и потрогать золото её волос. С трудом сдержав себя, Радомир остался сидеть в кресле, чтобы не напугать малышку.

Неожиданно сон стал тревожным и амулет на шее слегка дрогнул и стал ледяным. Ангелия разлепила глаза в неясном испуге. Комната освещалась только светом луны, но в кресле она увидела черный силуэт. Там явно кто-то сидел высокий похожий на мужчину. В таком полумраке разглядеть точно было не возможно. Девушка испуганно подскочила и включила ночник. Свет вспыхнул освещая комнату, но в том самом кресле никого не оказалось. «Фух, показалось, наверное. Но я же его видела? Нет, этого просто не может быть. Двери в доме заперты, да и окна тоже.» Сердце продолжало колотиться от страха и девушка решила спать, не выключая ночника. Ей с трудом удалось снова уснуть, но когда это произошло, она не заметила, как погас ночник.

Глава 13

Ангелия потянулась на кровати, а затем встала и потянулась ещё раз, встав на носочки. Денёк выдался солнечный, но идти на пляж не хотелось. «Может, огородом заняться? А что, приведу грядки с клубникой в порядок». Ангелия повернулась, чтобы выключить ночник, который, как она помнила, включила ночью. Глаза удивленно расширились: свет не горел. «Я точно помню, как включила его и оставила гореть. Может, всё же вставала и выключила? Не может быть, чтобы я не помнила. Чертовщина какая-то». Вдруг вспомнилось, почему именно она оставила гореть свет - всему виной мужчина, сидевший в кресле. Был ли он вообще? Как-то стало не по себе, но девушка быстро прогнала пугающие мысли.

Завтрак съеден, посуда вымыта, теперь можно заняться задуманным. Без дела сидеть не хотелось, потому что в голову всё равно тихой сапой прокладывались пугающие мысли. Ангелия вышла в огород и уставилась на море зеленой травы. «И что делать? Косить я не умею, тяпкой долго и муторно». Девушка вспомнила, что бабушка любила заниматься огородом, в отличии от родителей. Поэтому на грядках ничего не росло, кроме клубники, которая за три года после смерти бабули, стала почти дикой. Водрузив на руки садовые перчатки, Ангелия принялась за дело.

В общем-то день прошёл плодотворно. Спина слегка заболела от непривычной работы, но, как ни странно, это даже радовало. Боль напоминала о том, что она ещё живая и нужно продолжать в том же духе. Пусть мама живёт своей жизнью, а у неё теперь своя. «На следующий год посажу огород, зелень там всякую, редисочку, огурчики. Ну а что? Я теперь деревенский житель», — думала она, сидя на лавочке у дома. В кармане зазвонил телефон:

— Привет, Миша! — воскликнула радостно.

— Привет, хотел пригласить тебя прогуляться.

— Я в деревне, Миша. Грядки вот пропалываю.

— В какой деревне?

— В доме бабули. Мне пришлось сюда переехать. Не могу терпеть этого Жорика. Козел он редкостный.

— А что мать?

— Замуж за него собралась, а меня считает достаточно взрослой, чтобы жить отдельно. Вот так. Ты приезжай ко мне в любое время, если хочешь.

— Может, через пару дней. Уезжаем с отцом по делам.

— Хорошо. Папе и маме привет от меня.

— Обязательно. Пока.

— Пока. Буду ждать.

«Ну вот и что теперь делать? Одной скучно и грустно. Ноутбук с собой притащила зачем-то, а интернета в доме нет. Придется эту функцию на телефоне подключать».

★★★

Радомир сидел за столом и обедал вместе со всеми. Оглядевшись вокруг, он заметил, что мачеха как всегда на него злобно поглядывает, жена брата наоборот настороженно, как будто боится. Отец шикнул на Младана, кормившего втихаря кота под столом, что всё же не укрылось от зорких глаз Здебора. Пересвет же, как всегда задумавшись, ушёл в себя. Эту картинку Радомир наблюдал почти каждый день. Но сегодня картина была старая, а день особенный. Радомир втихаря сумел налить в бокал отца немного зелья, ещё тогда, когда слуги накрывали на стол. Он специально сделал зелье бесцветным, и его не было видно на дне голубого хрусталя. Отец потянулся за графином и Радомир постарался его опередить. Слуг отпускали во время трапезы, Здебор не любил когда «заглядывали в рот», это играло сыну на руку.

— Позволь помочь, отец, — с улыбкой Радомир подхватил графин и начал наливать морс в бокал главы семейства.

— Что-то ты какой-то вежливый сегодня, сынок? — удивился Здебор.

— Неужели это так нечасто бывает? — ухмыльнулся Радомир.

— Можно по пальцам пересчитать дни, когда ты на меня волком не смотрел, — провозгласил отец, отпивая из бокала.

— Что ж, может я решил измениться.

— Ты? — не поверил отец, сверля его взглядом, но ничего больше не сказал.

Радомир поднялся и, пожелав всем приятного аппетита, удалился под удивлённые взгляды родственников. Он прошёл в свою лабораторию и взял маленький мешочек с сухой травой, похожей на чай. Это была трава баюн, которая дарила крепкий безмятежный сон. Её листья вовсе не были похожи на чайные, они были круглые как листья водной кувшинки, но при правильной нарезке и сушке отличить от чая было нельзя.

В дом девушки Радомир переместился прямо из лаборатории, и заменил обычный чай, хранящийся в небольшой жестяной коробочке. «Вот так. Крепких снов, моя малышка»

Ангелия как всегда после ужина выпила чая. Вкус напитка показался слегка странноватым, но она всё списала на то, что в этот раз не стала фильтровать колодезную воду, а вскипятила её прямо так. Пообещав себе, что обязательно будет фильтровать всю воду, предназначенную для еды, девушка не заметила, как заснула прямо на стуле.

— Ну вот и ладушки, — тихо произнес мужчина, появляясь в комнате.

Он выключил телевизор и подошёл к девушке. Медальон на её шее слегка завибрировал и засветился мягким еле видимым свечением, но девушка так и не проснулась. Лёгким движением пальцев, Радомир расстегнул золотую цепочку и положил к себе в карман. Камень засветился сильнее и был виден даже через черную плотную ткань сюртука. Он как будто бы почувствовал чужую враждебную магию и становился холодным, как лёд. Мужчина посмотрел на златовласку. Без медальона она была такая беззащитная.