Убийства на Чарлз-стрит. Кому помешал Сэмпсон Уорренби? - Хейер Джорджетт - Страница 57

Так, болтая в своей милой манере, она привела их в прохладный квадратный холл. Миссис Хасуэлл была полной седовласой дамой, одетой бесцветно, с пренебрежением к стилю. Глядя на нее саму, нельзя было даже заподозрить наличие вкуса, хотя она вовсю проявляла его в доме и в саду. Сунув вроде бы небрежно сломанный мак в вазу, где уже были цветы, она не нарушила симметрию. Затем повела гостей в залитую солнцем гостиную, откуда можно было выйти через стеклянную дверь в розарий.

— Конечно, эту дверь можно было бы заложить, — сказала миссис Хасуэлл, — но мне нравится выходить отсюда в сад, а с фасада она не видна. У Браверли здесь находилась, если помните, оранжерея.

— Одно из самых трепетных воспоминаний моего детства, — произнес Гэвин. — Я ностальгирую по ее теплу, по запахам, по колючей растительности. Все это я любил!

— Кактусы, — подсказала миссис Хасуэлл. — Дети всегда любят все самое ужасное. Помню, в какое отчаяние приводила меня трехлетняя Элизабет, обожавшая клумбу с лиловой геранью и синими лобелиями. Потом она, конечно, переросла свое пристрастие. Сейчас они с мужем переехали в дом в Челси. Надеюсь, там не сыро. Какие чудеса она творила с цветами на окнах! Чарлз и Абигейл Дирхам играют против Линдейлов. Только что пришли викарий и Мэвис Уорренби, и теперь можно будет составить еще две соперничающие пары.

— Прекрасно! — обрадовался майор.

Драйбек промолчал. Он предвидел свою судьбу: его партнершей назначат Мэвис, потому что он играл лучше викария и майора. Эта перспектива вызывала у него уныние.

— Ваш муж не играет, миссис Хасуэлл? — спросил майор.

— К сожалению, нет. Генри пришлось отлучиться в Вудхолл.

К унынию Драйбека добавилась обида. Генри Хасуэлл был единственным в Торндене теннисистом, которого он считал равным себе, и Драйбек предвкушал партию с ним — как выяснилось, напрасно.

Они приблизились к двум кортам с твердым покрытием, устроенным по настоянию миссис Хасуэлл так, чтобы не портить своим видом сад, — на удалении от дома, под стеной, за которой бежала тропинка от северной, ведущей в Хоуксхэд, дороги мимо угодий сквайра на юг, к приступке, отделявшей ее от Фокс-лейн. В том месте тропинка, обогнув рощицу, относившуюся к «Кедрам», резко поворачивала на север, чтобы к югу от ворот усадьбы сомкнуться с Вуд-лейн. На тропинку вела дверца в стене поблизости от кортов. Через нее пришли на корты Линдейлы, жившие на дороге, связывавшей Хоуксхэд с Беллингэмом. Той же самой калиткой воспользовались мисс Уорренби и мисс Дерхэм, не такие щепетильные, как Драйбек, предпочитавший парадный вход.

Когда миссис Хасуэлл привела на корты троих новых гостей, игра происходила только на одном. Хозяйский сын и племянница мисс Паттердейл весело и упорно состязались с молодой четой Линдейлов. Тем временем викарий, высокий костлявый мужчина с мягким выражением лица, высоким лбом и волосами с проседью, вел на скамейке за кортами ленивую беседу с Мэвис Уорренби.

— Представлять никого не нужно, — произнесла миссис Хасуэлл, улыбаясь всем гостям. — Спрашивать, как кто играет, тоже ни к чему, потому что никто не скажет правды. Думаю, Мэвис и мистер Драйбек будут одной парой, викарий и майор Миджхолм — другой.

— Я слишком плохо играю, чтобы быть парой мистеру Драйбеку, — возразила Мэвис. — Я буду ужасно волноваться. Пусть лучше составится мужская четверка.

— Полагаю, вы прочите в четвертого не меня? — спросил Гэвин, смутив ее и взглядом знатока наблюдая результат.

— Мужчины смогут сразиться позднее, — промолвила миссис Хасуэлл. — Уверена, вы покажете класс, милочка. Жаль, что не пришел ваш дядя.

— Он просил его извинить, — сказала Мэвис, все еще краснея от смущения. — У него документы, которыми он должен заняться. Вообще-то мне тут не место.

— Что вы, милочка! Мы все очень вам рады.

Выражение лица мисс Уорренби сменилось на признательное.

— Я не люблю оставлять дядю одного за чаем. По субботам Глэдис работает полдня, и он остался в одиночестве. Но дядя не разрешает мне оставаться и приглядывать за ним. Я собрала поднос, оставила на плите чайник и убежала развлекаться. Меня мучает чувство вины, потому что дяде не нравится заниматься подобным самостоятельно. Правда, он сказал, что не возражает в кои-то веки сам похозяйничать, и вот я здесь. Он так добр!

Ее светло-серые глаза с надеждой обвели собравшихся, но пример заботы Сэмпсона Уорренби о племяннице не вызвал комментариев ни у кого, кроме миссис Хасуэлл:

— Вашему дяде не повредит попить чаю в одиночестве. На вашем месте я бы за него не тревожилась.

Затем она вручила Драйбеку ящик с теннисными мячами, пригласила всех четверых игроков на корт, распахнув проволочные воротца, и уселась на садовую скамейку, предложив Гэвину устроиться с ней рядом.

— Жаль, миссис Клиберн задерживается, — вздохнула миссис Хасуэлл. — Будь она здесь, можно было бы составить смешанные пары, тогда получилось бы состязание на равных. Что ж, ничего не поделаешь. Я рада, что не пришел Сэмпсон Уорренби.

— Вы говорили, что огорчены.

— Только ради приличия. Пришлось его позвать, чтобы не обидеть. В тесном сообществе нельзя ни о ком забывать, иначе получится неудобно, так я сказала Генри.

— Вот, значит, зачем он пошел в Вудхолл? — спросил Гэвин, заинтересовавшись.

— Если бы я проигнорировала мистера Уорренби, — продолжила миссис Хасуэлл, пропустив мимо ушей его вопрос, — то пришлось бы поступить так же с Мэвис, а этого мне не хотелось.

— Лучше бы вы его проигнорировали!

— У нее безрадостная жизнь. — Миссис Хасуэлл упорно не замечала реплик собеседника. — Причем она никогда не скажет о нем дурного слова.

— Ни о нем, ни о ком-либо вообще. Я — другого поля ягода.

— Любопытно, почему задерживаются Эйнстейблы?

— Наверное, боятся, что Уорренби уже тут как тут.

— Я же говорила: в половине четвертого. Надеюсь, у Розамунды обойдется без приступа. Смотрите, молодежь уже завершила партию, а вторая пара еще только раскачивается. Мне хотелось выставить против мистера Драйбека сильных соперников! Ну как, милая? Кто выиграл?

— Дети! — доложил Кенелм Линдейл. — Нас с Делией попросту расстреляли.

— Вот лгун! — вмешалась Абигейл Дирхам, швыряя в кресло ракетку и накидывая багровый кардиган. — Мы бы еще держались, если бы не возмутительное везение Чарлза.

— Полегче! — посоветовал хозяйский сын, подходя к столику, на котором теснились стаканы и различные напитки. — Просто блестяще продуманный удар! Что предпочитаете, Делия? Лимонад, оранжад, просто пиво, имбирное пиво, паршивый джин? Выбирайте!

Миссис Линдейл, сделав выбор, села рядом с хозяйкой дома и, кутаясь в наброшенное на плечи пальто, покосилась на наручные часы. Эта молодая светловолосая женщина была худа, профиль имела орлиный, взгляд ее глаз цвета голубого льда никогда ни на чем не задерживался. Она выглядела постоянно напряженной, казалось, что мысли убегают куда-то за горизонт. Ее муж отказался от карьеры биржевого брокера ради сомнительных перспектив фермерства, поэтому считалось, что у нее есть все основания для тревоги. Не так давно они поселились на ферме Рашифорд к северу от Торндена, на хоуксхэдской дороге. Знатоки английского фермерства и сопряженных с ним опасностей гадали, как долго они там продержатся. Обоим нельзя было отказать в энергии, но им недоставало привычки к сельской жизни. Трудности Делии усугублялись хлопотами с годовалым ребенком, которого она с обожанием окружала заботой, казавшейся избыточной родителям старшего поколения, приученным к прозе жизни. Те, кто заметил ее интерес к времени на часах, знали, что он вызван тревогой о том, не забывает ли женщина, помогавшая ей по дому, выполнять подробные инструкции по уходу за ребенком и не надрывается ли ненаглядная Роза-Вероника плачем, оставшись в кроватке без присмотра. Эти опасения были не чужды и ее супругу: перехватив взгляд жены, он утешил и заодно подразнил ее улыбкой. Он был красивым брюнетом старше супруги на несколько лет, вспыльчивым и, как нередко бывает с людьми такого темперамента, часто смеялся. Карие глаза смотрели тепло, складка губ придавала лицу решительности. Они с Делией слыли любящей парой. Муж старался защищать ее, а она, изображая независимость, была так им поглощена, что в его присутствии почти никого вокруг не замечала.