Убийства на Чарлз-стрит. Кому помешал Сэмпсон Уорренби? - Хейер Джорджетт - Страница 106

Повисла пауза. Затем сержант произнес:

— Вы заставили меня поверить, что все происходило именно так.

— Я сам себя заставил поверить, — усмехнулся Хемингуэй.

— Если это так, — проговорил полковник, — и мы установим, что вы правы насчет письма, то Гэвин становится подозреваемым даже без новых доказательств.

— Я хочу вывести его на чистую воду, — возразил Хемингуэй. — Мне нужен «кольт-вудсмен».

— У него было достаточно времени, чтобы от него избавиться, — зловеще напомнил сержант.

— Посмотрим, избавился ли он от пистолета.

— Сэр, вы считаете, что он мог сохранить его?

— Не знаю. Не забывайте, Гэвин считает, что мы ищем винтовку. Еще важнее то, что избавиться от пистолета вовсе не просто, особенно не имея машины, чтобы уехать куда подальше. Я вот чего опасаюсь: как бы он не выбросил его в речку, о которой я много слышал!

— Напрасные опасения, — сказал полковник. — Речка мелкая, а сейчас в ней и подавно может не оказаться воды. Не помню подобной засухи: с самого марта ни капли влаги! Наверное, Пленмеллер запихал его в кроличью нору или где-нибудь зарыл.

— Только не рядом с Фокс-лейн, с Вуд-лейн или с тропой, — подсказал сержант. — Уверен, он сразу избавился от него. Мы там порылись, как терьеры! Впятером копались все утро воскресенья.

— Вряд ли Гэвин спрятал оружие в земле, — возразил Хемингуэй. — Засунуть пистолет в кроличью нору — не в его стиле. Как бы он замаскировал свежевскопанную землю? Есть еще собственный сад, конечно, но это рискованно, там же маячит конюх-садовник. А нора… Во-первых, кроличьи норы сразу попали бы у нас под подозрение, а во-вторых, какая-нибудь собака всегда может начать рыться именно в том месте. А главное, если Гэвин не нашел места, где оружие могло бы спокойно пролежать вечность, то должен иметь шанс забрать его, как только закончится охота. Навозная куча, стог сена исключены. Я бы не удивился, если бы он остановился на тайнике в собственном доме.

— А я бы удивился! — не выдержал сержант. — Зная, что следствие ведете вы, сэр! Он бы не стал так рисковать.

— Выкладывайте свою версию!

— Дело вот в чем, сэр. Я был с вами в воскресенье вечером, когда вы познакомились с Пленмеллером в «Красном льве». Помните, мне не пришлось ему рассказывать, кто вы такой, потому что он сам вас узнал и заговорил об одном из ваших прошлых дел? Стало ясно, что он отдавал себе отчет, с чем ему придется сражаться. По его разговору было ясно: Пленмеллер заранее знал, что Скотленд-Ярд пришлет сюда одного из своих лучших людей.

— В каком смысле одного? — насторожился Хемингуэй.

Полковник рассмеялся:

— Не вгоняйте старшего инспектора в краску, Карсторн! Но он может оказаться прав, Хемингуэй! Не имея алиби, Пленмеллер должен был готовиться к обыску в своем доме. Если вы считаете, что он не зарывал оружия, то как он с ним поступил?

— Я бы предположил нечто более замысловатое.

— Камера хранения на железнодорожной станции?

Хемингуэй покачал головой:

— Тривиально. И потом, Пленмеллер понимал, что, охотясь за настоящим оружием убийства, я бы сразу стал искать там. Если бы все происходило в Лондоне, то меня интересовало бы, не арендовал ли он сейф, но здесь это, наверное, невозможно?

— Боюсь, нет, сэр.

— Хотя и это было бы слишком очевидно, — заметил Хемингуэй. — Наверное, Пленмеллер спрятал его в месте, о котором я бы не подумал. Значит, пока придется опираться на косвенные улики или проштудировать все его книги — вдруг он уже использовал данный ход?

Сержант, напряженно размышлявший, вдруг сказал:

— Мистеру Пленмеллеру следовало заявить об оружии сразу после смерти брата. Хранить оружие было незаконно. Не хочу сказать, что нам надо привлечь его к ответственности, он же не обязан знать все правила и может думать, что раз срок лицензии еще не закончился, то все нормально. Давайте отправим к нему кого-нибудь из наших как бы для рутинной проверки? Констебля, который объяснил бы, что оружие покойного Пленмеллера не передано наследнику согласно закону. Как бы он тогда поступил?

— Заявил бы об оружии в шкафу, отрицая, что знал про «кольт», — ответил Хемингуэй.

— Разве это не выглядело бы подозрительно, сэр?

— Да, но вам все равно не доказать, что он лжет. Я насмотрелся на Гэвина Пленмеллера и заранее не завидую вашему констеблю. Гэвин изобразит готовность помочь, но констебль поймет, что легко отделался, если не будет вынужден перевернуть все сундуки и ящики в доме в поисках пистолета. Добьется он одного: Пленмеллер сообразит, что у меня на уме. Нет! Пусть он воображает, будто обвел меня вокруг пальца, пока я не смогу защелкнуть на нем наручники. Мало ли что, вдруг он решит, что мое место — на столе в морге?

— Ну, на подобное он не решится! — воскликнул сержант.

— А мне кажется, что если Пленмеллер примет меня за настоящего Шерлока Холмса, то сочтет это лучшим выходом. Жаль, что я не Шерлок Холмс, а то уже нашел бы тайник с «кольтом» с помощью метода дедукции. Увы, мне приходится довольствоваться имеющимися уликами…

— Послушайте! — сказал полковник. — А не слишком ли мы торопимся? Мы, все трое, говорим так, словно не существует сомнений, что убийца Уорренби — Гэвин.

— Их не существует, сэр, — спокойно ответил Хемингуэй.

Услышав слова Хемингуэя, полковник вопросительно уставился на него.

— Откуда такая уверенность? — спросил он.

— Чутье.

— Что? — не понял сержант.

— Старший инспектор говорит о своей интуиции, — объяснил полковник. — Что ж, Хемингуэй, вы свое дело знаете. Каковы будут ваши последующие действия?

— Я бы попросил сержанта Карсторна кое-что выяснить, если не возражаете, сэр.

— Я с радостью! — воскликнул польщенный сержант.

— Задание именно для вас, — продолжил Хемингуэй. — Вы знакомы с этим человеком и однажды даже допрашивали его. Скажите, что не записали его слова, или соврите еще что-нибудь: нам не нужно, чтобы он разнес по всей деревне, что вы задаете вопросы про Гэвина Пленмеллера.

— Можете на меня положиться, — заверил сержант. — О ком речь?

— Кажется, вы ни разу не называли мне его имени. Но я помню, как вы описывали мне действующих лиц и упомянули некоего старожила, чей коттедж расположен напротив Вуд-лейн.

— Его зовут Джордж Рагби, сэр.

— Рагби! Значит, вы тогда назвали его фамилию, сейчас я ее вспомнил. Память уже не та, что раньше, — пожаловался Хемингуэй, качая головой.

— Жаль, сэр. — Сержант не сдержал улыбки. — Ну, да ничего, хватит и той, что осталась. Что мне следует узнать у Рагби?

— Вы мне говорили, что он видел, как в субботу вечером миссис Клиберн и Пленмеллер уходили из «Кедров». Вы попытались узнать, не сделал ли один из них чего-нибудь подозрительного, и получили отрицательный ответ. В руках у них не было ничего, в чем могла бы быть спрятана винтовка. Тогда нас интересовали эти два вопроса. Но по-настоящему важное от вас ускользнуло. Не обижайтесь, от меня тоже — потому, наверное, что вы столько болтали, что не давали мне времени подумать, — добавил он. — Сейчас мне необходимо знать, кто первым появился на Вуд-лейн — миссис Клиберн или Пленмеллер.

— Господи! — вырвалось у сержанта. Умоляюще глядя на начальника полиции, он произнес: — Простите, сэр! Это я действительно упустил. К тому времени я стольких уже опросил! Это не оправдание, но я никого не заподозрил, а старик Рагби из тех, кому на самый простой ответ нужно не менее получаса. Я решил, что он наверняка увидел сначала Пленмеллера, а потом миссис Клиберн. — Он посмотрел на часы. — Если не возражаете, сэр, я прямо сейчас отправлюсь в Торнден. Полицейский участок там в двух шагах от коттеджа Рагби, и я притворюсь, будто у меня дело к Хобкирку. Если Рагби сидит в саду, то я подойду к нему, и мы пообщаемся. Это я говорю на случай, если кто-то будет за мной наблюдать.

— Действуйте, — разрешил полковник. — Только так, чтобы Рагби не почуял подвоха, Карсторн!