Дух мщения - Макнилл Грэм - Страница 32

— Гарвель, — сказала Мерсади, и он замер от того, что она назвала его по имени. — Они меня отсюда не выпустят. Я долго пробыла в самом сердце флагмана магистра войны. Людей казнили за меньшее.

— Я за тебя поручусь, — произнес Локен. — Гарантирую твою лояльность.

Мерсади покачала головой и скрестила руки.

— Если бы ты не знал, кто я такая, если бы не делился со мной своей жизнью, захотел бы ты освобождать кого-то вроде меня? Будь я чужой, как бы ты поступил? Выпустил? Или оставил бы в заключении?

Локен шагнул вперед.

— Я не могу просто оставить тебя здесь. Ты такого не заслуживаешь.

— Ты прав, я этого не заслуживаю, однако у тебя нет выбора, — ответила Мерсади. — Ты должен меня оставить.

Ее рука потянулась погладить голый металл его доспеха без знаков различия. Тонкие пальцы прошлись вдоль оплечья и по изгибу наплечника.

— Странно видеть тебя в этой броне.

— У меня больше нет легиона, — просто сказал он, злясь на ее сознательное желание оставаться в этой тюрьме.

Она кивнула.

— Мне говорили, ты умер на Исстване, но я не поверила. Я знала, что ты жив.

— Ты знала, что я выжил?

— Да.

— Откуда?

— Мне сказала Эуфратия.

— Ты говорила, не знаешь, где она.

— Не знаю.

— Тогда как…

Мерсади отвернулась, словно не желая озвучивать свои мысли из опасения, что он станет над ними смеяться. Она наклонилась, чтобы подобрать с пола рядом с матрасом дарственный футляр. Когда она обернулась, Локен увидел, что ее глаза влажны от слез.

— Мне снилась Эуфратия, — произнесла Мерсади. — Она сказала мне, что ты придешь сюда. Знаю, это звучит нелепо, но после всего, что я видела и пережила, это нормально.

Злость покинула Локена, ей на смену пришло гулкое чувство беспомощности. Слова Мерсади затронули что-то глубоко внутри него, и он услышал тихое дыхание третьего, призрака тени в комнате, где никого не было.

— Это не нелепо, — ответил он. — Что она сказала?

— Она велела мне отдать тебе это, — произнесла Мерсади, протягивая коробочку. — Чтобы ты ее передал.

— Что это такое?

— Нечто, когда-то принадлежавшее Йактону Крузу, — отозвалась она. — Нечто, в чем, как она сказала, он снова нуждается.

Локен взял коробочку, но не стал ее открывать.

— Она велела напомнить Йактону, что он больше не Вполуха, что его голос услышат лучше, чем кого-либо другого в легионе.

— Что это значит?

— Не знаю, — сказала Мерсади. — Это был сон, а он не похож на точные науки.

Локен кивнул, хотя в том, что он слышал, было мало смысла. Как и в том, чтобы отвечать на призыв к войне, послушавшись мертвеца.

— Эуфратия говорила что-нибудь еще? — спросил он.

Мерсади кивнула, и слезы, наполнив ее глаза до краев, полились по щекам, как вышедшие из берегов реки.

— Да, — всхлипнула она. — Она велела попрощаться.

На палубах апотекариона «Стойкости» царил холод, от голого металла смердело бальзамировкой. В воздухе висела дымка от едких химикатов, а в ретортах между потускневшими железными столами, подвешенными криотрубками и стойками с хирургическим оборудованием с шипением пузырились в чанах ядовитые жидкости.

Мортарион уже провел здесь слишком много времени; то были полные боли дни после нападения затаившихся убийц Медузона. Словно забальзамированного короля Гиптии, его завернули в противосептический покров, омыли регенеративными припарками, и его сверхчеловеческому метаболизму потребовалось всего семь часов, чтобы исцелить наиболее сильные повреждения.

Отделение терминаторов Савана Смерти сопровождало его по искусственно охлаждаемому помещению, спокойно держа в руках свои жатки. Почетные стражи примарха, чтобы поразмяться, с легкостью перекидывали с одного плеча на другое лежащие на них огромные косы. Даже на флагмане они не полагались на удачу.

Искривленные рукояти их оружий были покрыты паутиной изморози. Фигуры сборщиков органов отражались в блестящей корочке льда, образующейся на клинках. Закованные в грязно-белую броню, окантованную багровым и оливково-серым, воины двигались треугольником, отслеживая предупреждающими ауспиками незваного гостя, который, как им было известно, находился где-то на палубе. Мортарион шел с непокрытой головой. Свежие фрагменты пересаженной кожи румянились от насыщенной кислородом крови, от чего он выглядел здоровее, чем во все минувшие столетия. Нижняя часть его лица оставалась скрытой под воротом респиратора, из сетчатой решетки которого порывами исходило тяжелое дыхание примарха. Глазницы примарха напоминали кратеры лунного ландшафта, глаза — янтарные самородки.

Безмолвие было пристегнуто к спинной пластине доспеха. Он не нуждался в клинке, у Савана Смерти их было более чем достаточно. Вместо него он держал Лампион, огромный созданный в кузнях Шенлонга пистолет с барабанным питанием и энергетической матрицей, с которой могло сравниться редкое лучевое оружие сопоставимых габаритов.

Саван Смерти закончил прочесывать помещение у неприступного генного хранилища, таинственного места, содержащего в себе будущее Гвардии Смерти и запертого на сложные замки.

Кайфа Морарг, ранее входивший в 24-е прорывное отделение и ныне служащий Мортариону советником, покачал головой и пристегнул болтер, следуя за господином в апотекарион.

— Мой повелитель, здесь никого нет.

— Есть, Кайфа, — произнес Мортарион голосом, похожим на дуновение сухого ветра пустыни. — Я это чувствую.

— Мы прочесали палубу от края до края и от борта до борта, — заверил Морарг. — Будь здесь кто-нибудь, мы бы его уже обнаружили.

— Мы не смотрели еще в одном месте, — сказал Мортарион.

Морарг проследил за взглядом примарха.

— Генное хранилище? — спросил он. — Оно имеет пустотную защиту и оснащено энергетическими щитами. Чудо, что проклятые апотекарии сами туда могут попасть!

— Ты сомневаешься во мне, Кайфа? — прошептал Мортарион.

— Никогда, мой повелитель.

— А доводилось ли тебе когда-либо узнать, что я ошибался в подобных вопросах?

— Нет, мой повелитель.

— Тогда верь мне, когда я говорю, что там что-то есть.

— Что-то?

Мортарион кивнул и склонил голову вбок, словно внимая слышным лишь ему звукам. Его лицевые мускулы подергивались, но из-за скрывающего челюсть ворота было невозможно определить выражение его лица.

— Откройте дверь, — распорядился он, и группа одетых в защитные костюмы рабов легиона бросилась к ней с пневматическими приводами и одноразовыми стержнями с цифровыми кодами. Они вставили энергоключи, однако не успели запустить ни один из них, когда к Мортариону под бдительными взглядами Савана Смерти приблизился апотекарий в зеленом плаще.

— Мой повелитель, — произнес он. — Я молю вас передумать.

— Как твое имя? — спросил Мортарион.

— Корай Бурку, мой повелитель.

— Мы только что преодолели границу системы Молеха, апотекарий Бурку, а на борту «Стойкости» находится незваный гость, — сказал Мортарион. — Он за этой дверью. Мне нужно, чтобы ты ее открыл. Сейчас же.

Корай Бурку поник под взглядом Мортариона, однако, к чести апотекария, продолжал стоять на своем.

— Мой повелитель, прошу вас, — произнес Бурку. — Заклинаю вас покинуть апотекарион. Генное хранилище должно поддерживаться в стерильном состоянии и под давлением. Если дверь открыть хоть на долю секунды, весь запас геносемени подвергнется риску заражения.

— Ты выполнишь мой приказ, апотекарий, — процедил Мортарион. — А я в состоянии это сделать и без тебя, но потребуется больше времени. И как ты думаешь, чем все это время может заниматься там чужак?

Бурку обдумал слова примарха и двинулся к блестящей двери хранилища. Многочисленные приводы одновременно повернулись по команде апотекария, когда тот ввел спиральный ключ, уникальный для текущего момента и меняющийся сразу же после открытия двери.