Свеча мертвеца (СИ) - Ахметова Елена - Страница 46

Мире не терпелось озвучить пару-тройку, но она стоически держалась. Что толку смешить двух неудачников со свежими швами в самых неожиданных местах?

Зато в отсутствие короля в бокс рискнул заглянуть пожилой врач-павеллиец. Двигало им не что иное, как безоглядное восхищение моим отеком: заметив, что объект его нежной платонической любви пошел на спад, доктор заметно погрустнел и пообещал, что, если тенденция сохранится, трубку можно будет удалить уже завтра.

От немедленного расцеловывания на месте печального павеллийца спас только мой шейный воротник. Ей-ей, меня бы даже сама трубка не остановила!

А об отбытии Его Величества я узнала только после конца смены в космопорте, когда в бокс заглянула умирающая от любопытства Лика.

- Красотка! - цокнула языком сменщица, едва оценив мою физиономию, и приветственно махнула рукой Мире, бессменно дежурящей возле вырубившегося мужа.

Я бы покивала, если б могла. Вот, зацени, подруга: я тут лежу, ни слова сказать не могу, вся опухшая, не накрашенная, лохматая, черт-те сколько не мытая - а медицинский бокс таки полон молодых мужчин! Представляешь, что будет, когда я поправлюсь?

Но, поскольку озвучить все это мне не светило, я ограничилась тем, что выжидательно скосила глаза. Лика знала меня достаточно хорошо, чтобы догадаться, что сейчас крутится в одной рыжей голове.

- Сюда еще Рон и Джок рвались, - доверительным шепотом сообщила космодиспетчер и подмигнула. - Может, Рона и стоило взять, а?

…а еще, если бы меня попросили описать, как должна была бы выглядеть моя сестра по разуму, я бы молча ткнула пальцем в Алику. Хотя бы с целью остроту маникюра проверить.

- Не знаю, кто этот несчастный, но его лучше держать от капсулы подальше, - тут же предостерегла Мира. - Третий вообще склонен головы откусывать, а уж сегодня… - жрица выразительно закатила глаза.

- Судя по тому, как долго меня не пускали за периметр, ему самому голову отгрызли, - картинно надулась Лика и еще раз осмотрела бокс. Зацепилась взглядом за Гейла, но, как и я в свое время, сочла “армейского сухаря” бесперспективным и так ласково улыбнулась Таррету, что свободный стул материализовался практически мгновенно. - А даже если и не успели, то госпожа Гирджилл будет только рада, поскольку имеет аналогичные намерения, но являться твоему, Кейли, гиперчувствительному взору пока не рискнет. Поэтому передать могу разве что список наиболее распространенных способов сворачивания шеи, философское рассуждение о том, что все могло быть гораздо хуже (например, аллергия могла проявиться на собак, тогда бы тебя сразу выселять пришлось), требования немедля предоставить отчет об инкубаторе… а, ну и пожелания скорейшего выздоровления.

Я попыталась усмехнуться и тут же нахмурилась. В “передаче” определенно недоставало веского папиного слова, и означать это могло только одно: он его уже высказал, только вот не Лике. Оставалось только надеяться, что это произошло до того, как Третьему отгрызли голову: в противном случае папа мог и лично заявиться, и тогда вряд ли обошлось бы без мордобоя.

Этой мыслью мне пришлось терзаться до самого вечера, пока Его Высочество не вернулся в мой бокс. Вид принц имел, как обычно, непроницаемый и бодрый; душевных сил ему вполне хватило, чтобы поздороваться с Ликой и отвесить ей дежурный комплимент.

Алика немедленно растаяла и закокетничала. Третий сногсшибательно заулыбался и старательно изобразил, что повышенного внимания очередной дорвавшейся фанатки не замечает, а если и замечает - то принял за обычную вежливость.

А я уже по одной его напряженной спине могла сказать: Его Высочество действительно нуждается в регенерационной камере. Только отращивать заново ему нужно не голову, а чувство собственного достоинства, которое его папаша (возможно, за компанию с моим) размазал тоненьким слоем по всей капсуле. И презрительно плюнул сверху.

Но пережитое потрясение ничуть не помешало Третьему завоевать мою безграничную признательность пополам с благоговейным обожанием.

А всего-то и требовалось - метнуться до моего домика и найти планшет!

Я сцапала это неописуемое сокровище и поскорее открыла текстовый редактор.

Молчать в тряпочку мне пришлось всего трое суток, причем половину времени я провела без сознания. Но выговориться все равно хотелось страшно!

Сказать, что уже боялась, что молчаливой понравлюсь всем гораздо больше и трубку так и оставят. И что, кажется, хочу продлить отпуск. И что никто до сих пор так и не сказал мне, сколько шрамов у меня останется и где. И что инкубатор мне так и не показали и вообще отчитываются про него возмутительно редко. И что между лопаток чешется, сил никаких нет…

- Прочитать-то дашь? - не выдержала Лика.

Я глянула на нее поверх вожделенного планшета, добавила пару ласковых про ее новую помаду - но первым прочитать дала все-таки Третьему.

Если Его Высочество и удивился, получив внушительный кусок текста, где ни слова не было посвящено ему самому, то виду не подал.

- Если я почешу, то придется заново проверять правильность установки трубки, - только и припугнул он и честно передал Лике мои размышления о подборе цвета.

- Да просто тебе самой такую же хочется, - невозмутимо хмыкнула она. - Но тебе-то точно не пойдет.

И вот тут-то я и поняла, как же, на самом деле, мало нужно, чтобы сделать человека безгранично счастливым.

Я закрыла текстовый редактор, открыла графический - и через полминуты предъявила Лике кислотно-желтый смайлик с высунутым языком.

Через полчаса милого воркования Третьего с Ликой, когда я уже подумывала о том, чтобы вырубиться самой, в бокс робко заглянули два санитара и, заметно оробев в присутствии венценосной особы, попросили разрешения конфисковать у нас королевского асессора.

Мира, не удержавшись, сообщила, что без него беседа будет скучной, но так и быть: забирайте. Санитары озадаченно покосились на Рино, мирно продрыхшего все на свете, но от обсуждения воздержались и утащили его вместе с койкой, пока мы не передумали. Лика поспешила откланяться за компанию: при всей ее бестактности и сомнительном чувстве юмора (и кого ж она мне напоминает?), быть третьей лишней ей не улыбалось.

Теперь в боксе стало пустовато.

Зато в отсутствие свидетелей принц, наконец, перестал изображать несгибаемого бойца за справедливость и социальное равенство, попутно взявшего приз зрительских симпатий. Расшнуровал мундир, не позволявший сутулиться, присел на край моей койки и устало вытянул ноги.

- В Нальме срочно собирается внеочередной семейный совет, - тихо сказал Третий и прижал к губам мою руку. - Я потребовал рассмотреть дело о моем отречении. Его Величество в ярости, но противопоставить пока ничего не может. Я в своем праве. На самом деле это, конечно, мало кого волнует, но… огласка - великое дело.

Я молча сжала пальцы.

- Я должен буду уехать, - грустно улыбнулся принц. - Ненадолго. Я хотел бы взять тебя с собой, но капсулу нельзя перемещать, пока в ней есть пациенты, а без систем жизнеобеспечения пока нельзя оставлять ни тебя, ни Рино, ни, тем более, инкубатор.

Я потянулась к планшету. Его Высочество понятливо выпустил мою руку, но я малодушно медлила.

Черта с два у него были серьезные намерения, когда он затащил меня в ресторан. Принц искал повод отвлечься и отдохнуть если не душой, то телом - и я отлично сошла под пиво.

Он сделал из меня мишень. Да, потом Его Высочество приложил все усилия, чтобы защитить, даже рассорился с отцом и устроил неимоверный фарс на бракоразводном процессе… да и заранее выдернутая за пять световых лет медицинская капсула тоже много о чем говорит.

С ним хорошо. Он - предусмотрительный, понимающий и решительный.

Но если уж начистоту, то все человеческое в нем я увидела отнюдь не тогда, когда помощь нужна была лично мне.

Насколько вообще дальновидно то, что я собираюсь сделать?

Пальцы дрожали и плохо слушались. Последний раз я писала эту фразу на погребальной урне - и с тех пор прошло очень, очень много лет.