Фамильное древо (СИ) - Ахметова Елена - Страница 39

Стоящий передо мной мужчина чем-то ассоциировался с нарисованной им волной. Легкая небрежность в одежде - воротник рубашки, распахнутый чуть сильнее, чем следовало бы, свободно развевающийся конец пестрого шелкового шарфа, торчащая из кармана узких брюк тонкая перчатка; невозможного оттенка глаза - темно-голубые, как небо над морем перед грозой, - темные брови вразлет, будто он всегда немного хмурится, и асимметричная улыбка, наполняющая все черты лица каким-то неуловимым внутренним светом, отличающим действительно красивых от рождения людей.

Склоняться перед ним не хотелось определенно. Он вызывал совершенно ошеломительное желание прижаться губами к его вечно приподнятому левому уголку рта или хотя бы немедленно сменить старое платье, сшитое по эскизу для дам, готовящихся в скором времени снять траур, на что-нибудь более светлое и подходящее молодой леди.

- В этот период жизни они ярче всего, - продолжил художник, вежливо не замечая моей реакции, и указал на первый витраж - действительно самый яркий, розово-рыже-сиреневый, как закат над водой. - Через две-три недели крылатки переходят в цвета холодного спектра, - плавный жест, привлекающий внимание к второму изображению триптиха, - и утрачивают ядовитые свойства. Из чешуек на крыльях синих и голубых бабочек делают основу для укрепляющих средств по уходу за волосами. А к концу жизни, - художник перешел к последнему витражу, - крылатки выцветают до бледно-сиреневого цвета и прячутся. Бледно-сиреневые крылатки больше всего ценятся коллекционерами, поскольку их очень сложно найти.

- Вы рисовали с голограммы? - спросила я и сама не узнала свой голос.

- Нет, миледи, - художник улыбнулся чуть шире, левый уголок его рта приподнялся еще выше - и на щеке обозначилась сногсшибательная ямочка. - Я имел счастье побывать в Павеллийском Национальном заповеднике, где лично наблюдал за самшитовыми крылатками. Впрочем, должен признаться, что первую, ядовитую, фазу видел исключительно через стекло скафандра.

Я поспешно отвела взгляд от углубившейся ямочки на его левой щеке и вдруг поняла, что не имею ни малейшего представления, о чем говорить дальше.

К счастью, рядом со мной была Джоана, прочно и надежно влюбленная в сына баронета Сайерз и твердо уверенная, что мужчины слегка за тридцать - второсортный товар. Ее ничуть не тронула ни красота художника, ни его манеры, и настрой кузина сохраняла чрезвычайно деловой.

- Сколько вы хотите за триптих, господин?..

- Крейг Ривз, - понятливо представился художник и назвал цену, явно завышенную в расчете на торг.

Но сегодня ему повезло вдвойне.

- Надеюсь, в цену включена доставка? - вклинился в наш разговор великолепно поставленный баритон, при звуках которого я будто очнулась ото сна - и мир стал четче, резче и ярче еще до того, как я обернулась, чтобы увидеть, как Его Высочество собственной персоной любезно улыбается всем окружающим. - Леди Альгринн, леди Джоана…

У него никаких ямочек не было, а улыбка выглядела скорее отработанной и машинальной, чем искренней, но у меня сразу от сердца отлегло. Эта красота - достигнутая ежедневным трудом и многолетними тренировками - казалась куда более привычной, понятной и родной, чем варварские краски художниковых глаз.

- Я тоже хочу бабочек! - с нехарактерной ей капризной интонацией заявила маленькая принцесса, выступая из-за отцовской спины. - В игровую, там как раз три окна!

Его Высочество едва заметно дернул бровью.

- Эти витражи уже выбрала леди Альгринн, милая, - сказал он и повернулся к господину Ривзу. - Возможно, вы продадите Короне права на изготовление копий?

- Не хочу копию, мне нужны именно эти бабочки! - решительно сообщила принцесса и стиснула в маленькой ручке фирменный пластиковый стакан с трубочкой - кажется, такие продавались на входе на выставку. - Папа! Неужели леди не уступит витражи принцессе?!

- О, разумеется, Ваше Высочество, я… - начала я и осеклась, потому как Третий вдруг резко повернулся к дочери и повысил голос:

- Не капризничай! Принцессе не подобает злоупотреблять своим положением! Ты вполне можешь подождать несколько дней, и…

Господин Ривз побледнел и отступил назад, не решаясь ответить даже на заданный непосредственно ему вопрос. Это его и спасло: маленькая принцесса надула губы, топнула ногой, скривилась - и закричала:

- Я принцесса, ты подождешь! - и сердито махнула на нас с Джоаной пластиковым стаканчиком.

Выплеснувшийся нам на руки и юбки светло-коричневый состав действительно напоминал сладкую газированную воду, которую продавали у входа, но пах совершенно по-другому.

- Ох, Эмори!.. - возмущенно воскликнул принц, отобрал у дочери стакан и перешел на хелльский язык: - Госпожа Риана, будьте добры, уведите Ее Высочество. Сегодня она больше не покинет дворец. Проследите, чтобы принцесса поняла, чем это вызвано.

- Папа, витраж! - заканючила маленькая принцесса, но няня неумолимо утянула ее в портал.

А Третий превзошел сам себя, рассыпаясь в извинениях перед нами с Джоаной, выторговывая право на копирование витражей и доставку оригиналов в особняк Джейгоров. Приглашение во дворец прозвучало как-то мимоходом, явно не подразумевая отказа, будто не было ничего естественнее, чем явиться ко двору в грязных перчатках и мокрой юбке, чтобы переодеться во что-нибудь готовое из последних творений королевских портных. Кузина поглядывала на меня с удивлением, но не возражала, и спустя четверть часа мы уже вышли из портала прямиком в гардеробную комнату.

Я несколько смутилась, сообразив, чья она, но Его Высочество преспокойно выделил нам с Джоаной заранее приготовленные платья, позвал горничную и деликатно вышел.

- Вега, - со скрытой угрозой в голосе окликнула кузина, - ты не хочешь объяснить мне что-нибудь еще?

- Леди Джейгор будет в восторге! - невпопад сказала я ей, указав взглядом на горничную, которой совершенно ни к чему было знать лишние подробности. - Мы обязательно должны рассказать ей о визите во дворец!

Джоана понятливо подхватила бессмысленный треп о радостях незамужних леди и поддерживала его до тех пор, пока горничная не проводила нас до покоев маленькой принцессы, где нас дожидался Третий, по общепринятой версии занятый воспитанием дочери.

У игровой комнаты горничная сделала книксен и вышла, а я, наконец, оценила всю иронию ситуации: витражи здесь уже были, и стильные серебристо-голубые изображения зубчатой передачи идеально вписывались в интерьер.

- Ваше Высочество, вы были великолепны, - сдержанно улыбаясь, сообщила я.

- Благодарю, - церемонно кивнула маленькая принцесса и тут же нетерпеливо обернулась к столу, где няня уже разложила карандаши и теперь с опаской открывала готовальню, будто та могла укусить.

- Вега? - с нажимом окликнула Джоана. - Это было запланировано, поэтому ты так настоятельно советовала надеть старое платье?

- Именно так, - обреченно призналась я и покосилась на Его Высочество. Принц немедленно просиял обаятельно-вежливой улыбкой и пригласил нас к чайному столику, пообещав все объяснить, но я без промедления сбежала к маленькой принцессе.

Она отлично помогала отгонять мысль о том, что в какое-то ослепительно бесстыдное мгновение я всерьез хотела подарить свое благоволение какому-то низкородному ремесленнику, которого видела впервые в жизни, и только личное появление Третьего смогло вернуть все на свои места.

Избегать общения со вторым Эльданной мне удавалось примерно четверть часа - ровно столько понадобилось Его Высочеству, чтобы объяснить Джоане произошедшее, принести ей извинения, поздравить с помолвкой и распорядиться касательно индивидуального портала в особняк Джейгор и сопровождающих, способных внушить доверие тетушке. Затем принц чинно допил чай и радостно включился в процесс рисования Расселиновой системы перепускных труб.

Где-то на этом этапе выяснилось, что цвета Его Высочество чувствует куда хуже дочери, зато обладает поистине реликтовым в наше время навыком - чертить вручную - и даже способен научить маленькую девочку изображать эллипс при помощи циркуля и линейки, пока гостья отдает должное чаю с королевской фабрики.