Темный Клубок (ЛП) - Фехервари Петер - Страница 13

Невосприимчивым к ней, видимо, оказался только командир. Отшатнувшись от Брата Тысячи, он поднял уцелевшую руку с пистолетом, но Анзаль-М636 шагнул следом и выбил оружие. Не позволив скитарию отступить дальше, технодесантник быстро опустил клешню и сомкнул её на голове киборга. Шлем ксенарита смялся, и он хрипло завизжал, будто сирена.

Бранатар покинул укрытие ещё до того, как умер неприятельский вожак. Снеся одним ударом силового кулака трехметровый участок стены, Саламандр выбрался на площадь. Мальвуазен последовал за ним, меч Ангела вспыхнул, пробуждаясь к жизни. Лучи прожекторов мгновенно отыскали Караульных, и мгновение спустя началась стрельба. Скитарии вели огонь медленно, но верно, и снаряды с глухим стуком врезались в доспехи космодесантников. К счастью, тяжелого оружия у часовых не было, но с каждой пулей, отскакивающей от панциря, ауспик Гаррана фиксировал повышение уровня радиации.

Багровый луч снайперской винтовки Хауко метнулся у них над головами, и один из стрелков умолк. Затем целеуказатель скользнул к другой башенке; терминаторы отвлекали всех врагов на себя, позволяя снайперу спокойно делать свою работу.

— Не давай им закрыть двери, Тысяча! — взревел Бранатар по воксу, не отрывая глаз от входа. Анзаль-М636 прорвался вглубь караулки, и Саламандр слышал приглушенные звуки выстрелов, но захваченный лазутчик перестал вопить.

Мальвуазен что-то проворчал, когда пуля царапнула его по виску. Ангел прикрывал лицо растопыренными пальцами латной перчатки, но такая защита не отличалась надежностью. Гарран никогда не понимал, почему столь многие ветераны предпочитают сражаться с обнаженной головой, как будто война для них — какая-то игра.

— Икар, я говорил тебе надеть чертов шлем обратно,— пожурил он товарища.

— Одна из линз вырубилась после падения, — беспечно ответил Мальвуазен. — Не буду я сражаться полуслепым, брат!

Голос Ангела звучал почти жизнерадостно, словно битва избавила его от чувства вины.

Справа от Караульных раздалось хриплое яростное гиканье, и скитарий-всадник с трещащей энергоразрядами пикой в руке направил к ним скакуна. Из машины валили охряные клубы благовоний, её ноги, сгибающиеся в обратную сторону, с грохотом врезались в площадь наподобие поршней.

Бранатар и Икар вместе развернулись к врагу и встали бок о бок. Когда всадник приблизился, огнемет Саламандра зарокотал и Гарран призвал из его нутра пламенный ад.

— Мы воспарим на пылающих крыльях! — прокричал Мальвуазен.

А затем шагоход атаковал их, и на несколько прекрасных мгновений боевые братья достигли идеального единства в исполнении задачи, ради которой были сотворены.

Драгун повернул железного скакуна на Икара и нацелил копье в Бранатара, собираясь за один заход растоптать первого и пронзить второго. Разгадав его намерения, терминаторы остались неподвижными, будто статуи.

«Ждем… ждем…»

В последний миг Ангел Сияющий ринулся вперед и отпрыгнул с пути шагохода. Одновременно Мальвуазен взмахнул клинком наотмашь и парировал выпад пики, направленный в его товарища. Во вспышке света он начисто рассек копье; вверх по рукояти устремились энергоразряды. Тут же Саламандр выдохнул пламя и сначала испепелил рулевого сервитора, а затем направил пылающую струю выше, целясь в драгуна. Сильнее надавив на спуск огнемета, Гарран усилил напор прометия до максимума, чтобы достать врага на высоком седле.

Повинуясь, оружие изрыгнуло поток пламени, который врезался в киборга подобно управляемой комете и превратил существо в обожженную металлическую оболочку, полную растекшейся плоти и костей. Бранатар ухмыльнулся, когда шагоход с лязгом пробежал мимо, слепо унося погребальный костер своего хозяина. Пробив насквозь окружную стену, машина ускакала в темный город за ней.

— Хорошо поработали, брат! — произнес Саламандр и обернулся как раз в тот миг, когда голова Мальвуазена дернулась назад от меткого попадания.

Не выпуская меч, Ангел Сияющий упал на колени, постоял секунду и опрокинулся ничком.

— Икар! — взревел Гарран. Подступив к другу, Саламандр неуклюже перевернул его на спину, вновь проклиная тяжесть священной брони. На лбу Мальвуазена обнаружилась борозда, след от пули, которая содрала плоть, но всё же не пробила череп. Такое изменение траектории встречалось настолько редко, что выжившие после подобных травм считали себя счастливчиками. Бранатар, впрочем, сомневался, что рана Ангела благословенна.

Кожа вокруг неё уже подверглась некрозу, вызванному радиацией от пули. Казалось, что лоб Икара охватил шипастый венец.

— Брат? — глухо произнес Саламандр.

— Это ложь, — прошептал Мальвуазен. — Всё это ложь.

Ангел распахнул глаза; в них пылала истина, которую видел только он.

— Мы обвиняем себя…

Тут взгляд Икара затуманился и воин соскользнул в забытье.

— Вперед! Исполни свой долг! — потребовал Атондар. Слова призрака затянулись на душе Бранатара петлей безжалостного обвинения и потащили его обратно на Гаруду, от одного предательства к другому. Ноктюрнец почти видел, как церкви храмового мира разворачиваются вокруг него…

— Молчи! — взревел Гарран и закрыл глаза, не обращая внимания на пули, что врезались в его броню.

— Саламандр? — протрещал в воксе голос Хауко. — Тебе нужно двигаться дальше.

Осознание того, что Черный Щит наблюдал за его личным моментом, вонзилось в Бранатара подобно ножу, заставило мертвеца умолкнуть и рассекло нить отчаяния, которую он сплетал.

«Нет, — подумал Гарран, — это был не Атондар…»

— Он почти достал меня, — сказал Караульный.

— Не понимаю, — Хауко в кои-то веки пришел в замешательство.

— Этот проклятый мертвый город, — прорычал Бранатар. — В нем полно… полно…

Саламандр посмотрел на раненого Ангела Сияющего. Он ничем не мог помочь другу до конца задания.

— Я вернусь, Икар, — поклялся Гарран. Затем он развернулся и зашагал к бастиону.

— Тысяча! — позвал Бранатар, входя в караулку. Повсюду валялись скрюченные трупы скитариев, напоминавшие сломанных манекенов. Среди них нашелся и пленный лазутчик: его голова распустилась неровными лепестками, словно от внутреннего взрыва. Изучив тело, Саламандр подметил, что плазменный пистолет, который Анзаль-М636 спрятал под рясой ксенарита, исчез вместе с технодесантником.

— Тысяча, доложи о ситуации, — воксировал Гарран.

Ответа не последовало.

Он попробовал снова, но приемник упрямо молчал. Возможно, у технодесантника был поврежден вокс, но Бранатар подозревал, что Брат Тысячи не хочет отвечать. Караульному совершенно не нравилось всё происходящее.

Ноктюрнец переключил частоту.

— Черный Щит?

— Иду к тебе, Саламандр, — немедленно отозвался Хауко.

Гарран нахмурился: ему внезапно пришло в голову, что снайпер и Анзаль-М636 могут переговариваться по закрытому вокс-каналу. Оба были чужаками для «Сабатины», но что, если они знали друг друга?

В груди Бранатара всколыхнулась холодная ярость.

Низко зарычав, он пронесся через караулку и вылетел в дворик за ней. Открытое пространство напоминало маленькую коробочку в огромном ларце бастиона. Шкатулка с секретом… Клетка-головоломка…

Из подворья выходило множество дверей, вдоль стен зигзагом поднималась металлическая лестница, ведущая на верхние этажи. Вторгшемуся противнику понадобилось бы несколько дней на зачистку оплота наугад.

— Но ты точно знал, куда идти, верно, Тысяча? — пробормотал Гарран.

На дальней стороне площадки он заметил нескольких мертвых скитариев. Проплавленные воронки в нагрудниках, несомненно, были следами попаданий из плазменного оружия. Среди трупов лежала железная дверца, которую явно вырвали из прохода сзади.

Путь был ясен.

Идя по оставленному технодесантником следу разрушений, Бранатар преодолел лабиринт коридоров и оказался у широкого лестничного колодца, что вел на нижние уровни цитадели. Рядом со ступеньками имелся лифт, но только идиот пошел бы в такую ловушку во время охоты на беглого магоса. Истребительная команда «Сабатина» уже потеряла одного брата из-за падения в бездну, и Гарран, черт подери, не собирался повторять его судьбу.