Ты слышишь нашу музыку? - Мартен-Люган Аньес - Страница 3

– Ты действительно несносна, – сказал он с кривой ухмылкой.

– Вот так ты меня любишь, зайчик, да?!

Люк высвободился и налил ей вина.

– Спасибо за пойло!

Он уже готов был послать ее, но тут прорезался телефон. Судя по его выражению лица, звонила бывшая жена. Люк отошел от нас. Янис проводил его сочувственным взглядом.

– Как ты думаешь, что на этот раз? Проблема с алиментами или очередная выходка близнецов? – спросила я мужа.

Он притянул меня к себе:

– Не знаю, но она доставала его весь день… В голове не укладывается, как можно так издеваться друг над другом, после того как была любовь и есть дети.

– У них никогда не было безумной любви, – вмешалась Шарлотта.

– Это ничего не объясняет, – возразила я. – Такая бодяга тянется уже несколько лет…

– Вы слишком требовательны. Не всем так повезло, как вам, – вы двое переживаете супружеские кризисы без особых последствий.

– Ну да, мы общаемся, обсуждаем разногласия! Не воображай, будто это всегда легко, у нас такие же проблемы, как у всех, – возмутилась я.

– Стоп-стоп, это что же, мне пора беспокоиться? – сладким голосом пропел Янис.

Я со смехом обернулась к нему.

– Оставь, Шарлотта! – прервал Люк, возвращаясь к столу. – Они настолько счастливы, что порой наглеют и даже не осознают этого. Может, так оно и лучше, кто его знает…

Он надел пиджак и взял неизменный кожаный портфель:

– Я ухожу.

Я отлепилась от мужа, слезла с высокого табурета и подошла к брату:

– Что происходит?

– Мне нужно встретиться с детьми. Получается, я виноват в том, что они прогуливают уроки в те дни, когда живут не со мной!

Он выглядел искренне раздосадованным.

– Когда они будут у тебя, приходите к нам на ужин, и я постараюсь с ними поговорить.

– Было бы неплохо…

Мне очень хотелось обнять брата, но я сдержалась. Нас с ним что-то не подпускает друг к другу с самого моего детства, какая-то застенчивость, что ли. Вероятно, не последнюю роль сыграли семь лет разницы в возрасте. Единственный раз, когда мы по-настоящему обнялись и расцеловались, так это в день моей свадьбы. Все три раза, когда я рожала, он был так смущен, что даже не переступил порог роддома. Я на него не обижалась – он такой, какой есть: жуткий педант и одновременно самый застенчивый и закрытый человек на свете. Только моему мужу иногда удавалось его расшевелить. Люк помахал рукой Шарлотте, сказал “До завтра” Янису и вышел, сгорбившись и не обернувшись. Виолетта уснула на диване. Ну а мальчики все чаще клевали носом, склонившись над игровыми приставками. Меньше чем за десять минут все было убрано, и в комнате стало относительно чисто. Завтрашний день не начнется с выволочки, устроенной братом Янису.

– Прости, – сказала я Шарлотте. – Ты пришла к шапочному разбору.

– Не волнуйся. Идите укладывайте своих малявок. Завтра встречаемся за обедом?

– Спрашиваешь!

Каждый вторник мы с Шарлоттой обедаем вдвоем, и ничто не в силах нам помешать – ни дождь, ни снег, ни ураганный ветер, ни даже болезнь и сорокаградусный жар. Мы выпиваем по бокалу белого вина и болтаем о мужчинах, сломанных ногтях и о том, когда мы наконец-то запишемся в спортзал. Эта традиция сложилась как-то сама собой, сразу после того, как она решила, что я ее кузнечик. Наша дружба началась с тура, который я ей организовала. До того как стать моей подругой, Шарлотта была одной из клиенток нашего турагентства, причем ужасной клиенткой, каждую секунду меняющей решения. Я положила конец ее колебаниям, пообещав устроить путешествие мечты, полное неожиданностей. Она осталась более чем довольна. На следующий день после возвращения – был как раз вторник – она пришла в агентство и пригласила меня на обед. С этого все и началось.

Уходя, она нас всех расцеловала, сжав до хруста в объятиях.

– Чао, чао, зайчики, – прокричала она, захлопывая дверь.

Янис взял Виолетту на руки, я помогла встать мальчикам. Мы добрели до машины, припаркованной на соседней улице. Янис посадил Виолетту в детское кресло и пристегнул ее, извлек из-под дворника квитанцию на штраф и сел за руль. Протянул руку над моими коленями, открыл бардачок и сунул квитанцию к остальным, давно валяющимся там. Перед тем как включить зажигание, он нежно поцеловал меня.

– Сегодня был какой-то странный вечер, – заметила я.

– Это из-за Люка, он в последние месяцы невыносимый.

Янис запустил двигатель, тот так страшно затарахтел, что оказавшийся рядом прохожий подпрыгнул. Однажды нам все же придется распрощаться с нашим стареньким пикапом “вольво” с постыдно высокой цифрой пробега.

– Он такой из-за детей и своей ведьмы, – сказала я. – Если бы только это. На работе с ним совсем беда. – Что еще?

– Да все то же самое… Всякие мелочи, мы теперь еще чаще спорим по пустякам. Да ладно… знаю я его. Не беспокойся, все пройдет, – успокаивающе махнул он рукой.

Вскоре мы впятером забились в маленький лифт нашего дома и нажали кнопку шестого этажа. Виолетта так и не проснулась, она спала с открытым ртом, из которого на папино плечо капала слюна. Жоаким и Эрнест с трудом держались на ногах и хватались за меня. Янис открыл дверь и, едва войдя в квартиру, споткнулся о поезд, брошенный посреди гостиной. Другой на его месте пришел бы в ярость, а он только похвалил сыновей за изобретательную организацию железнодорожных перевозок.

– Сильны, ребята! Завтра вернусь с работы пораньше, и поиграем вместе!

Чистка зубов была единогласно отменена. Янис положил Виолетту в кровать. Пока я раздевала ее и натягивала пижаму, она даже не шелохнулась. После этого я зашла к мальчикам, которые сняли джинсы и майки и в трусах залезли под одеяло. Я прикрыла двери обеих спален и возвратилась в гостиную, где меня ждал босой Янис. Он всегда немедленно сбрасывал обувь и носки, едва перешагнув порог. Сейчас он сидел по-турецки на полу и возился с поездом мальчишек. Я подобралась к нему сзади, наклонилась, прижалась к спине и обхватила за шею. Он взял меня за руку и усадил к себе на колени. Потом снова сосредоточился на железной дороге. Откинувшись на его грудь, я разглядывала царящий вокруг хаос. Уже давным-давно я усвоила, что бесполезно покупать коробки или ящики для игрушек и что мне не светит возвращение в чистый дом, где наведен лоск и все на своих местах. Янис способен в мгновение ока превратить гостиную в парк аттракционов.

– Скоро ты выгонишь нас из дома? – спросил он. – Вполне вероятно! Еще немного, и здесь уже нельзя будет жить!

Он рассмеялся. Порой я не выдерживала, запихивала всех четверых в машину и приказывала исчезнуть на целый день. А сама раскладывала все по местам и устраивала настоящую генеральную уборку. Им разрешалось вернуться только после того, как я посижу полчаса на диване, наслаждаясь чистотой и порядком. Вот только результаты моего трудового подвига всякий раз оказывались недолговечными. Стоило Янису войти, как над нашим жильем нависала угроза: свободное пространство всегда порождало у него нестерпимое желание переустройства и соответствующие идеи. Впрочем, чтобы включить его воображение, никаких особых стимулов не требуется – оно и так прекрасно работает.

Мы живем на последнем этаже. Наша квартира – результат объединения четырех малюсеньких студий. В те времена, когда мы их нашли, такое проделывали нечасто. Поэтому нам удалось купить их за гроши, которые, впрочем, съели все наши сбережения, а заодно и кредит под огромные проценты на целых двадцать пять лет. Естественно, Янис все сделал сам, и наш дом великолепен. Да, у моего мужа золотые руки и в придачу к ним огромная решимость. А также та капля безумия, которая бывает весьма полезной. Яниса ничто не пугает, ему удаются все начинания. Он оборудовал для нас две спальни: одну для мальчиков – Виолетты тогда еще не было даже в проекте – и одну для нас, и большую гостиную на все случаи жизни, совмещенную с кухней. Янис даже не побоялся снести стены! Ему удалось получить разрешение, подозреваю, что слегка в обход закона, на расширение окон – я предпочла не выяснять, как он этого добился, – и у нас всегда было светло, даже в дни, когда зимнее парижское небо бывало серым. Наше жилье нас, естественно, вполне устраивало, мы считали, что нам с ним повезло. И так продолжалось до тех пор, пока однажды вечером, когда мы слегка (или изрядно) злоупотребили ромом с сахарным сиропом и лаймом, я, к счастью или к несчастью – все зависит от точки зрения, – заметила нечто странное. Мы тогда босиком увлеченно отплясывали сальсу в гостиной. Учитывая, как близко друг к другу мы двигались и как разгорячились наши тела, переход от танца к другим действиям был не за горами. Вскоре Янис уложил меня на диван, предварительно стащив с меня майку и лифчик. Он уткнулся лицом мне в грудь, как вдруг мой затуманенный алкоголем взор зацепился за некую странную деталь.