Невеста палача (СИ) - Дар Маргарита Вячеславовна - Страница 34

— Не может быть.

Реакция медведя на нежный голос оказалась неожиданной, сбросив с широких плеч невидимый плащ оцепенения, он угрожающе подался вперед, обнажил огромные клыки, издав мощный рев.

— Нет! — крикнула избранница, испугавшись. — Остановись!

Но зверь не унимался, распаляясь сильнее, и угрожая случайно покалечить невинную жертву. Тогда Дарина, отбросив страхи и сомнения, бросилась к медведю, обхватила руками мощную шею, прильнула к зверю трепещущим хрупким телом. Простыня, скрывавшая наготу, скользнула по бархатистой коже, упала к ногам, расстелившись на полу белой тканевой лужицей. Холода девушка не ощутила, продолжая льнуть к дикому свирепому животному. Сила ее веры, сочувствия и доброты оказалась так велика, что хозяин Амбра Каструм послушно замер, ссутулился, лапы повисли вдоль туловища, и через мгновение облик принялся менять черты. Рост уменьшался, шерсть втягивалась в кожу, когти видоизменяли форму, делаясь гладкими и овальными.

— Спасибо, — прошептал он, преобразившись полностью.

Отстранившись, Дарина боязливо потрогала лицо мужчины подушечками пальцев и облегченно вздохнула.

— Я знала, что это ты, — прошептала она, вновь теснее прижавшись к колдуну, не смущаясь наготы. — Но ты походил на медведя из моих снов.

— Я не просто походил, — хрипло выговорил Князь, постепенно приходя в себя, — я и есть тот самый медведь.

Девушка охнула, помотала головой, отказываясь верить, Константин поторопился объяснить:

— Между нами существует крепкая незримая связь, с каждым днем она все более нерушима. Именно эта связь позволила тебе во снах созерцать крупицы моей прошлой жизни. Каллида, жрица Далия, дала мне возможность повелевать животными сущностями, обращаться волком, либо…медведем, чтобы подавить мою волю, поработить сознание, но у нее мало что вышло…

— Значит волк тоже ты? — нерешительно спросила юная особа.

— Уже нет, — выдохнул хозяин замка, в голосе слышалась печаль, — эту часть я уничтожил в себе сам.

— По приказу черноволосой женщины? — вопрос странный, Дарина и так знала ответ.

— Да, — Константин подтвердил и ощутил, как невольно напряглось хрупкое девичье тело.

— Значит те кошмары… все реально…

Девушка затрепетала, отстранившись, колдун заглянул ей в глаза, страшась увидеть ужас и отвращение, но ни призрения, ни укора не обнаружил в чистых лазуревых глубинах, лишь боль, сочувствие и нежность, отчего сердце его возликовало.

— Ты не боишься меня и не осуждаешь, — тихим ровным голосом сказал он, — даже не смотря на то, что я оказался слишком слаб, не сумел оказать должного сопротивления чарам колдуньи. Мне полагалось оберегать тебя, а в место этого, ты постоянно подвергаешься опасности…

— Не говори так, — пальчики девушки легли на уста Константина, преградив путь ненужным словам. — Я обязана тебе жизнью…

Ей до безумия хотелось закричать, что она любит его, как благодарна за спасение, дарованные знания, щедрость, ласку, за мгновения, пережитые рядом с ним, и за душевное тепло, так необходимое ей. Она открыла рот, но колдун опередил ее, заключил в стальные объятия и приник к манящим устам опьяняющим поцелуем. Она застонала в ответ, с готовностью ответила на страстные лобзания, запрокинув голову, обвив руками крепкую шею. Он провел горячей ладонью вдоль гибкой спины, воспламеняя ее бархатистую кожу, обхватил круглую ягодицу, заставив теснее прильнуть к нему. Она тяжело задышала, чувствуя, как подгибаются ноги, непослушные, ватные, не способные устойчиво оставаться на земле. Подхватив ее на руки, нежно уложил на махровый ковер, разосланный перед пылающим камином, увидел в лазуревых глазах мерцание звезд и отдался страсти, поглотившей обоих, заставившей унестись далеко в иные миры радости и блаженства.

Нежно прижимая к могучей надежной груди, тихо посапывающую во сне девушку, Константин поерзал на месте, поморщился. Утренние теплые мягкие лучи солнца, просочившиеся сквозь оконные стекла библиотеки, падали на глаза, старательно смахивая с ресниц остатки ночной дремы. С большим трудом разомкнув веки, он подтянул повыше простыню, служившую одеялом, снова поерзал, отчего Дарина глубоко вздохнула, дернулась и распахнула глаза, очутившись лицом к лицу с колдуном.

— Ну, здравствуй, душа моя, — улыбнувшись, зашептал тот, целуя избранницу легким невесомым поцелуем.

— Здравствуй, — пролепетала она, чувствуя, как кроткий румянец смущения и радости, вспыхнул на щеках.

— По утрам ты ещё прелестнее, — улыбнулся Константин, наслаждаясь текущим моментом. — Сегодня нам предстоит новый день, необходимо подготовиться к нему.

В подтверждение сказанного, колдун тихо произнёс странные незнакомые слова, заставившие комнату завертеться, потускнеть, вспыхнуть ярким светом, а через мгновение преобразоваться в помещение, предназначенное для желанной гостьи. Теперь они лежали ни на полу библиотеки перед огромным камином, но в постели юной особы.

— Я пришлю Ансиллу, она поможет одеться, — выдохнул хозяин замка, выпустил девушку из крепких объятий, соскользнул с кровати, вставая на ноги, и вышел из спальни, совершенно не стесняясь наготы.

Ровно через час, Дарина следовала за служанкой, одетая и причесанная. Бархатное платье, темного синего оттенка, выбранное на этот день Князем, мягко шуршало при каждом шаге и плавном покачивании женственных бедер. Цвет прекрасно оттенял лазуревую голубизну красивых глаз девушки, делая тон более насыщенным. Но мысли ее вращались отнюдь не вокруг внешнего вида. В душе юной особы бурлили, кипели страсти, эмоции, неподдающиеся описанию. Бесконечная радость переполняла кроткое наивное сердечко так, что хотелось кричать об этом, но в то же время печаль не давала счастью разгореться в полную силу. А страхи рождались от того, что она испытывала нежные чувства к спасителю, но не имела полной уверенности, что тот отвечает взаимностью.

Да, он нежен с ней, ласков и учтив. Старательно исцеляет раны, телесные и душевные. Говорит сладкие речи, что сердце замирает, страшась громкими ударами заглушить его слова. Но в то же время, от него веет странным холодом, как от ночной тьмы в морозную зимнюю стужу, что вызывает щемящую боль в груди. К тому же, невеста палача помнила, что Константин завещал ей необходимость вернуться к Гордею, не объяснив причин, и попросив не спрашивать его ни о чём. Указав лишь на необходимость подобного поступка, с одной лишь просьбой — верит ему. И она верила, но червячок сомнения, заложенный в девичье сердечко нелюбящим отцом, безжалостным палачом и ушедшей преждевременно из жизни матерью, все же знал недоброе черное дела, стараясь развратить непоколебимую веру.

Скрип огромной входной двери прервала размышления девушки, и она взглянула на Ансиллу, склонившую голову в поклоне:

— Прошу, проходите, хозяин ждет вас.

Дарина кивнула в знак благодарности, вошла в комнату. Это оказалась гостиная, поистине огромная, не уступавшая размерами бальному залу. Прямо посередине помещения в ряд располагаются столы, ломящиеся от изобилия пищи. В дальнем углу выстроен камин в человеческий рост из резного камня горчично-красного цвета, в сердцевине пылают разожженные поленья, нагревая чуть прохладный воздух. Окна гостиной растут от низов пола, до самого потолка в виде причудливых арок, занавешенных шторами золотистых оттенков, распахнутыми, позволяющими проникать лучам солнца в огромных количествах, дабы помочь пламени, бушующем в камине, озарить помещение.

Девушка обвела богато убранную комнату внимательным взглядом, но та оказалась абсолютно пуста. Вопреки словам Ансиллы, ее никто не ждал. Удивленно изогнув брови, она пошла ближе к столам, аромат вкусно приготовленных блюд защекотал ноздри, в рот набежала слюна, пришлось шумно сглотнуть. Живот предательски заурчал, заставив ощутить приступ нестерпимого голода.

Снова огляделась, не рискуя притронуться к блюдам без дозволения. Застонала от безысходности и принялась с жадностью рассматривать громоздившиеся на столах яства. Может хоть это спасет от томительного ожидания, и не позволит сойти с ума от мучительного желания набросится на пищу, подобно дикому зверю на сырое мясо. Она обвела взглядом подносы, наполненные пирогами с поджаристой румяной корочкой, наверняка начиненные мясом, грибами и капустой, жаренных молочных поросят, обложенных клубнями печенного на открытом огне картофеля, припущенных в томатах судаков, пареную осетрину, фаршированную ароматными травами, дичь, нашпигованную муссом из зайчатины и хлеба, присыпанные чудесными пряностями. Между большими блюдами громоздились тарелочки, наполненные алыми вареными раками в морской соли с укропом, креветками, сосисками из оленины, кусочками малосольной форели, и розетки с красной и черной икрой. А через каждый метр, на столах, едва вписываясь в оставшееся свободное пространство, громоздились большие узорчатые вазы, наполненные всевозможными фруктами, сложенными в фигурные композиции.