Невеста палача (СИ) - Дар Маргарита Вячеславовна - Страница 16

Что же происходит? Неужели Князь Константин магической силой огородил её от всех возможных напастей? Но на людях такое показывать немыслимо! Они боятся неизведанного, чураются непознанного, огораживаются от всего, что чуждо, что может представлять опасность для них. Если увиденное перевернётся на неверный лад, то повлечет за собой большую беду.

Мысли, роившиеся в голове Дарины, преследовали её до самого дома. Зайдя в помещение, она поставила на пол пустую корзинку и присела на скамью, не обратив внимания на то, что за ней наблюдают из соседней комнаты.

— Чем раздосадована, голубка?

Раздавшийся в тишине мужской голос, вывел девушку из ступора, прервав размышления. Она подняла глаза, посмотрела на говорившего, откровенно удивившись ласковому тону. Гордей прошёлся по комнате, стал перед невестой.

— Ну, что молчишь? — в интонации появились требовательные нотки.

— Просто немного устала, вот и всё, — быстро пролепетала Дарина, стараясь не выдать рассеянного состояния.

— Куда ходила?

— На рынок, — ответ прозвучал сухо, что не понравилось палачу.

— Отчего ж корзинка пуста? — мужик вопросительно изогнул бровь. — Ничего не приглянулось?

— Приглянулось, — послышалось слабое возражение, — только без монет я ходила.

— Что же у меня не попросила? — сильнее нахмурился Гордей, подался вперёд, стараясь лучше рассмотреть выражение лица невесты.

— Прав на то не имею, — опуская глаза, вымолвила та.

— От чего же? — не унимался палач.

— От того, что не жена, клянчить не буду, — сказала Дарина, а затем поспешно добавила, — и такое положение меня устраивает.

— Тебя может и устраивает, а вот меня нет, — хмыкнул мужик, и рот его исказило гадкое подобие улыбки.

Девушка вопросительно посмотрела на Гордея, чувствуя, как в душе поднимаются непонятные ощущения, с лидирующей тревогой.

— Я, голубка, о том толкую, что в невестах тебе не пристало ходить боле, — пояснил тот, — по сему уговорился с попом местным о венчании в Софийском соборе.

Услышанное повергло Дарину в ужас, сердце несчастной с силой стукнуло о грудную клетку и ухнуло куда-то вниз. Глаза широко распахнулись, а рот слегка приоткрылся. Не каждый мог позволить себе обряд венчания в церкви, это считалось небывалой роскошью, убийца и подавно. Да и как же палачу в церкви венчаться?! Богохульство! Но Гордей видимо решил поступиться правилами, значит возымел серьезные намерения, спасения ждать бессмысленно.

Растолковав реакцию невесты по-своему, палач довольно ухмыльнулся:

— Гляжу тебе известие по нраву. Погоди, Даринка, это ещё не всё!

Развернувшись, палач проследовал в смежную комнату. Вернулся, держа в руках сверток средних размеров, подал нареченной. Та бессознательно протянула руки, взяв предлагаемое, медленно, непослушными холодными пальцами, развернула сложенную ткань. Взору открылась передняя часть аккуратно сложенного подвенечного платье из красной парчи и кокошник, украшенный мелкими, поблескивающими перламутровым светом, жемчужинками. Но радости увиденное не доставляло, наоборот, в груди болезненно саднило от недоброго предчувствия.

— Дорогой наряд, — бесцветно выговорила девушка.

— Ничего не жаль для тебя, Даринка, — довольно проворковал мужик, не обращая внимания на мрачный тон юной особы. — Я с купчихой одной сторговался, хоту, чтоб ты ещё краше стала, чтоб каждый глядя на тебя, лопался от зависти, мол, вон палачу диво какое досталось.

Дарина молчала, собираясь с духом, затем низко опустила голову, едва слышно проговорила:

— Я не могу принять подарка.

— Как же? — вспыхнул мужик.

— Не могу, от того, что замуж за тебя не выйду.

Стоя молча, переваривая услышанное, Гордей с глупой гримасой смотрел на невесту, ощущая, как закипают гнев и ярость, угрожая выплеснуться наружу. Лицо его сперва страшно побледнело, затем побагровело, губы посинели от злобы.

— Как так не пойдёшь за меня? — зарычал он. — Не было такого уговора с отцом твоим! Да и ты сама знаешь, что уже жена мне, дело только за венчанием осталось! А откажешься, позора не оберёшься! Бежать некуда, все одно — вернешься.

Палач прав, невинность утрачена, и если отказаться от свадьбы по законам людским и Божиим, то позор на голову ляжет. Не докажешь, что вины её нет в том. Один лишь Константин не видит греха в ней, но колдун далеко, слишком далеко, чтобы защитить от позора. Спрятаться бы, да не куда. Но палача назвать законным супругом страшно, страшнее смерти.

— Не могу, — тихо застонала Дарина, чувствуя, как дрожат руки, отложила подвенечный наряд в сторону.

Гордей с холодной яростью наблюдал за движением невесты. Издав нечеловеческий гортанный хрипящий звук, он резко наклонился, схватил несчастную за плечи, рывком поставил на ноги. Вперившись девушке в лицо налитыми кровью глазами, с силой ударил по щеке так, что голова её запрокинулась.

— Ты моя собина, слушать должна наказ мой, и судьбу твою мне вершить! — заорал палач, но вдруг осекся, увидев на щеке девушки красный пятипалый след, разгоревшийся алеющим пятном.

Протянув огромную ладонь к месту удара, остановил в нескольких сантиметрах от пылающей кожи, сжал в кулак. Дарина молча наблюдала, боясь вымолвить слово. Где же магическая защита Темного Князя, доселе оберегавшая её? Исчезла? Значит подмоги ждать неоткуда, она совершенно беззащитна.

Осознав безысходность ситуации, девушка оцепенела, постаралась скрыть ужас, овладевший разумом, не став брыкаться, кусаться, делать бессмысленные попытки вырваться. Сквозь горькие слёзы, повисшие на густых ресницах, она укоризненно смотрела на человека, жестоко обошедшегося с ней, и под этим взглядом Гордею стало не по себе.

— Полно, — хрипло выдавил он, — чего напирать, обвыкнись с мыслями… Как решишься — повенчаемся. Да не затягивай, не терплю долгих раздумий.

Отпустив невесту, палач выскочил на улицу, с грохотом захлопнув дверь.

— Где же ты, Князь? — пробормотала Дарина, села на скамью и горько заплакала.

Войдя в библиотеку, Константин почувствовал неладное. Оглядевшись, проследовал к тумбе с напитками, наполнил бокал коньяком, в надежде, что напиток подействует расслабляюще на раздраженный взволнованный разум.

Придерживая хрустальный сосуд с янтарной жидкостью под донце, пропустив короткую ножку меж пальцев, Князь размышлял о Дарине. Навязчивые мысли об этой девушке не давали ему покоя, особенно пару последних дней. Осознание необходимости срочно забрать избранницу обратно в его мир, давило на совесть. Он знал, защитное заклинание ослабло, и та осталась практически беззащитна. Но колдун так же знал о надвигающейся беде, почти добравшейся до порога Амбра Каструм.

— Я бы тоже не отказался от того зелья, что у тебя в бокале, — приятный бархатистый голос принадлежал мужчине, сидевшему в кресле у разожженного камина. Константин только сейчас заметил его присутствие, понял откуда родилось неприятное предчувствие.

— Домитиан, — тон хозяина замка остался спокойным, не выдав раздражения, — это ты.

— Как-то не радостно встречаешь старого друга, — обиделся незнакомец.

— Старого друга? — презрительно хмыкнул Князь. — Может предателя? Зверушку Каллиды другом назвать сложно.

— Не стоит поносить доброго имени.

— В твоем имени не осталось ничего доброго. Зачем ты здесь? Как я понимаю, Каллида наконец выследила меня, что ж сама не явилась? Почву прощупывает?

— Каллида не знает, что я здесь, и о том, что нашёл тебя, ей тоже неизвестно, — бесстрастно выговорил Домитиан.

Константин не поверил сказанному, но сделал удивленный вид. Наполнив ещё один бокал коньяком, он приблизился к незваному гостю, протянул хрустальный сосуд.

— Что же, если не твоя хозяйка, послужило причиной неожиданного визита?

— Предположим, — Домитиан принял бокал, сделал большой глоток, приятно согревший горло и желудок, — я решил спасти твою шкуру.

— Как великодушно, — саркастически выговорил хозяин замка. — Позволь поинтересоваться, зачем тебе это надо?