Дикие розы (СИ) - "duchesse Durand" - Страница 22

— Почта, госпожа Воле.

Ида устало перебрала конверты и, оставив на столе один, не читая, бросила в разведённый камин. Уничтоженные столь безжалостным образом письма были от кредиторов и содержали очередные сдержанно-гневные требования поторопиться. Без всякого интереса Ида взяла в руки отложенный конверт и молча уставилась на него, словно желала узнать, что в нём, не открывая. Затем, всё же вскрыв конверт, она достала письмо, написанное витиеватым каллиграфическим почерком.

— Конечно, как же я могла забыть, — тихо прошептала она, быстро пробегая письмо глазами.

— Что там? — спросила Жюли, мгновенно забыв о случившейся ссоре и вытягивая шею, чтобы заглянуть в листок.

— Тебе вообще позор не знать об этом, — язвительно заметила Ида. — Двадцатое декабря и фамилия Лондор тебе что-нибудь говорят?

— Рождественская охота! — воскликнула Жюли, любившая абсолютно все мероприятия, где было много народа и где она могла покрасоваться.

Это была своеобразная традиция. Двадцатого января вся знать округи собиралась на охоту с гончими, которую традиционно организовывало семейство Лондор, и в очередной раз делала вид, что все здесь добрые друзья. Это было очень шумное, веселое и, в общем-то, бесполезное мероприятие, пустая трата времени. На памяти Иды было только два случая, когда удавалось поймать зверя, и в обоих случаях это была какая-то оголодавшая и хромая лиса. Но сейчас эта охота казалась ей самым лучшим, что вообще можно было придумать — ведь Дюран, несомненно, тоже будет там, мужчины обычно не пропускают подобные действа.

— Нужно будет привести в порядок мою клетчатую амазонку, — задумчиво проговорила Моник, сосредоточенно глядя в тарелку. Клетчатая амазонка была её самым красивым нарядом, и на этой охоте она должна выглядеть великолепно — ведь там наверняка будет Дюран. Конечно, затмить собой Иду будет непросто, но Моник знала, что на охоте Ида обычно так увлекается процессом ловли, что просто ни на что не обращает внимания. И пусть она после этого утверждает, что считает эту охоту самым глупым занятием.

— Твоя амазонка — это не самое важное! Или ты собралась идти на охоту пешком? — зло оборвала сестру средняя виконтесса и, встав из-за стола, быстрым шагом направилась на кухню. Через несколько минут Жюли и Моник уже слышали, как Ида все тем же резким тоном выговаривала несчастного Филиппа за то, что тот совсем запустил верховых лошадей, которые должны быть приведены в более чем идеальный порядок к двадцатому января.

Умение великолепно ездить верхом всегда было неотъемлемым для семьи Воле. Жюли, правда немного не вписывалась в это правило, зато Ида и Моник были великолепными наездницами. Единственным недостатком Иды была её манера сидеть на лошади. Ей казалось совершенно ужасным ездить полубоком, неестественно извернувшись и делая вид, что это удобно. Как отец ни старался отучить Иду сидеть в седле по-мужски, средняя виконтесса Воле упорно перекидывала ногу через лошадь всякий раз, когда надо было куда-то ехать верхом. В конце концов ему пришлось с этим просто смириться. Иде, правда, пришлось сшить на заказ платье из красивого темно-синего бархата с очень пышной юбкой, которая позволяла закрывать ноги во время езды и тем самым не шокировать общественность ещё больше.

Моник, которая и так считала свою сестру очень распущенной, находила эту привычку просто ужасной. Для женщины недопустимо было так ездить, это было запрещено светскими правилами. Это выглядело развратно, хотя братья Лезьё находили милой привычку Иды ездить так. Моник так и не могла до конца смириться с тем, что Ида половину этих правил считала глупыми предрассудками.

***

Приготовления к двадцатому декабря шли полным ходом уже несколько дней. Жюли вертелась перед зеркалом, недовольно разглядывая свое отражение. Ей очень хотелось поехать на охоту в своем соболином болеро, но, видимо, все-таки придется надеть накидку, которая скроет все недостатки. С некоторых пор фигура Жюли стала немного хуже, затянутый до предела корсет сильно давил на живот, не говоря уже о невыносимой боли, которую она испытывала каждое утро, когда Люси как можно сильнее затягивала шнурки.

Жюли никогда не хотела детей, но вся семья Лондор её жутко ненавидела, и нужно было укреплять свое положение, а рождение наследника как нельзя лучше могло помочь этому. Ведь если у неё будет ребенок, а с Антуаном что-то случится, и он внезапно умрет, то уже ни его сестра, ни его мать — никто не посмеет указать ей на дверь, а самое главное — лишить законного наследства. Старшая Воле была более чем уверена, что она указана в завещании Антуана как главная наследница, а значит, в случае его смерти, вилла Лондор и тысяч тридцать, а может, и сорок будут её. А самое главное — она будет свободна, как летний ветер. Правда, тогда ей придется года три носить эти отвратительные траурные платья и замуровать себя в четырех стенах, как этого требуют правила.

Судьба ребенка будущую мать нисколько не заботила. Ей не нужно будет заниматься его воспитанием, для этого есть всевозможные гувернантки и воспитатели. В конце концов её собственные родители ей почти не занимались, но она знала и умела всё, что нужно было знать и уметь женщине. Для всего остального были слуги.

Быстрым шагом Жюли спустилась вниз, чтобы разыскать Люси, которая должна была немного перешить её платье для верховой езды. Как обычно невовремя и некстати на её дороге оказалась Ида.

— Собираешься выезжать верхом? — как бы невзначай поинтересовалась она. — Врач не советовал тебе этого делать.

— Я способна сама принимать решения, дорогая сестра, — ответила Жюли, даже не останавливаясь.

— Нисколько не сомневаюсь, — бросила ей в спину Ида. — Но, боюсь, семья Лондор не простит тебе, если ты потеряешь ребёнка. Или у тебя есть в запасе ещё несколько способов завоевания их расположения?

Жюли, не ожидавшая такого обвинения, замерла и медленно обернулась на сестру, гневно сверкая глазами. Ида лишь усмехнулась, качая головой:

— Вот значит как. Не в бровь, а в глаз, сама того не желая.

— Послушай, Ида, мои желания и мои отношения с родственниками моего мужа тебя совершенно не касаются, — прошипела Жюли, подходя ближе. — Лучше следи за своими действиями и их последствиями.

Ида молчала, спокойно глядя на сестру, красивое лицо которой сейчас было искажено злобой.

— И не пытайся завладеть тем, что удержать не сможешь, — продолжала Жюли, многозначительно поднимая брови.

— Я не собираюсь ничего удерживать, — всё так же спокойно ответила Ида. — Владение предполагает определённую степень свободы. Если тебе нужны цепи, чтобы удержать, то вещь тебе не принадлежит.

— В этот раз тебе не победить! — яростно и совершенно не к месту, выплюнула Жюли и, резко развернувшись, отправилась дальше на поиски Люси. Ида молча проводила её глазами и, пожав плечами, прошептала:

— Не ставила себе такой цели.

Самонадеянность Иды поражала Жюли. Как она смела так разговаривать с ней? На каком основании она позволяла себе думать, что знает её желания и, самое главное, пути их осуществления? Ида до сих пор не может расплатиться с долгами отца, а она, Жюли де Лондор, вполне состоятельна и может позволить себе любой каприз, любую совершенно не нужную мелочь.

***

Был понедельник, девятнадцатое декабря, но три сестры Воле уже жили вторником. Каждая со своим расчётом. Несчастная Люси носилась по дому, как белка в колесе, выполняя поручения всех троих сразу. В полдень стало немного поспокойнее, потому что Моник, которая причиняла больше всего неудобств, уехала на прогулку по окрестностям, решив немного потренироваться перед охотой. Правда, через час после её ухода в двери Виллы Роз постучался как всегда радостный Клод Лезьё.

— Милейшие кузины, — сказал он, раскланиваясь с Жюли и Идой, — надеюсь, вы готовы к завтрашней охоте?

— Более чем, — ответила Ида, проходя в гостиную. — Надеюсь, вы с Жеромом тоже готовы.

— Да, Жером сейчас решил проехаться по окрестностям. Утверждает, что совсем разучился держаться в седле, — с усмешкой ответил Клод, проходя следом.