Служба ликвидации - Шубин Юрий Дмитриевич - Страница 48

Чугун прибыл в свой рабочий кабинет на два часа раньше обычного, и это говорило о многом. При появлении шефа ожидавший его в предбаннике бригадир с Сычом и Кирсаном почтительно поднялись. На щеке Сыча, как заплата на волейбольном мяче, выделялась наклейка пластыря.

– Чего там у тебя? – на ходу осведомился Чугун, отпирая ключом кабинет, и жестом пригласил всех за собой. В одежде главарь преступного бизнеса неосознанно старался подражать героям американских боевиков: лакированные обрубленные ботинки, длинный черный пиджак, белый платочек в кармане, белая сорочка с красным галстуком, улыбка на губах и готовность в любой момент отдать Ротану приказ убить. Или лично забить жертву в подвале вместо боксерской груши.

– Пуля чуть черепушку не пробила – хорошо только кожу сорвала, – пояснил Ротан.

Чугун на это не ответил, а только принял к сведению. Когда все расселись за большим офисным столом, Чугун спросил:

– Давай о важном «перетрем». Кто-нибудь из твоих пацанов, кого вчера менты замочили в нашей конторе, засвечен?

– Да что ж я – дурак, что ли! – криво ухмыльнулся Ротан. – Все пацаны, которые под ружьем стоят, или безработные, или сторожами числятся в каких-нибудь фирмах. Если ты о том, что мертвяки к нам ментов приведут, то это напрасно. Умер – и конец отрезан. Так что сюда легаши не приедут.

Озабоченность не сошла с неестественно бледного лица Чугуна, а отразилась чернотой в кругах под глазами.

– Вы понимаете, как нас подставили? Как меня подставили… – спросил он подчиненных, одаривая каждого чугунным, соответственно кличке взглядом. Те понуро опускали головы, боясь смотреть шефу в глаза. – Я с людьми базар вел, получается, я их подставил? Как такое могло произойти? Вы все там были, все сами видели. Что думаете?

Первым высказал свое мнение находившийся в не менее угрюмом расположении духа бригадир.

– А что думать? Подстава чистой воды! – с горечью и злостью произнес он. – Кто-то нас заранее ментам сдал, а те конкретно пропасли. У них и СОБР был под рукой, только команды дожидался!

– «Азеры» на хвосте не могли «собак» привести? – спросил главарь.

– Если б чего было – пацаны на стреме заметили бы. А так они «волыны» в ход пустили, когда уже деваться некуда было – менты буром поперли, – высказался раненый Сыч.

– У «азеров» резона не было, – веско произнес Ротан, подтверждая версию Сыча. – Один раз они у нас товар уже брали, помнишь – «мерсы». Тогда все прошло гладко. А самое главное – бабки они нам отдали. Если бы они под ментами работали – нам бы тех бабок не видать.

– Хорошо еще, что вчера они нам бабки не успели переправить, – порадовался Чугун. – Тогда бы точно на нас подумали, а потом война. Как получается: деньги забрали, а клиентов ментам сдали!

Чугун загреб крупной лапищей пачку «Честерфилда» и, небрежным движением откинув клапан, вытащил сигарету. Вместе с ней на стол высыпались еще несколько штук.

– Закуривай, кто хочет, – предложил он Парням, швырнув пачку на середину стола, и торопливо прикурил сам, будто давно терпел. Директор выдул облако дыма и задумчиво произнес: – Не-е-ет. Тут кто-то из своих скурвился…

Пуская дым в потолок, закурили и пацаны. Пример шефа заразителен, к тому же – халява. Все молча думали, стараясь припомнить мельчайшие детали вчерашнего вечера.

Надо искать предателя.

– Так я не понял, а что вчера с Карасем получилось? – вернулся к разговору Чугун. – Почему он один до стоянки не доехал? Может, знал про ментов?

Мысль главаря получила продолжение: «козлом отпущения» становиться никто не хотел, а тут появился кандидат.

– Подожди, подожди! – спохватился бригадир. – Он по мобиле мне звякнул, мол, кто-то за ним гонится… А я еще подумал, что он не один в тачке сидит…

Ротан напряг память, сморщив кожу на лбу до глубоких борозд.

– Ну точно! У него в машине кто-то был! Еще закричал, мол, тормози. А потом все зашумело, зашуршало, и связь вырубилась. Короче, в столб пацан въехал, и хана «мерину».

Глаза Чугуна сузились и хищно заблестели. Наличие постороннего человека в перегонявшейся машине ставило новые вопросы, косвенно подтверждая виновность Карася.

– Он тебе про пассажира чего-нибудь говорил? – уточнил Чугун.

– Конечно, нет! – не вынимая изо рта сигареты, с разгорающейся злостью ответил бригадир. – Я бы ему голову оторвал!

– Значит, с ним мог ехать и мент, и просто стукач? – бросил свой камень Кирсан.

– А чего ему ехать! – недобро усмехнулся Сыч. – Может, Карась и не ехал никуда, а сидел себе в теплой комнате и с операми кофе гонял! Точняк он мог всех сдать! Больше некому!

Сидевшие за столом переглянулись, поняв друг друга.

– Но если сделку продал Карась, значит, и за всеми нами должны были легавые подъехать? – спросил Чугун.

– А доказа где? – не согласился Ротан. – Мало ли кто про меня может сказать! Ты докажи! Да и не первый год Карась у нас работает – был бы он мент, на всех успел бы материальчик натаскать! Нет, он не мент, сдуру сболтнуть мог.

– Значит, его кореш нас сдал, – совершенно уверенный в своей правоте, констатировал Чугун. – Карась, дурак, мог просто так проболтаться, а тот просек. Тут ведь факты за нас говорят. Пока Карась в деле не участвовал – все перло, а как взяли его – сгорели. Что я должен про него думать? Может, он и не виноват, его друг курвой оказался, но нам-то по хрену! Он за него отвечает. Да и нельзя было никого с собой в тачку брать.

Чугун говорил размеренно и солидно.

– У нас слишком большие бабки вертятся, чтобы все на веру пускать. Сами знаете – если в ком сомнения появились, его без базару нужно в землю зарыть и вопрос закрыть. Второго того, пусть он хоть трижды ментом окажется, за потерянные бабки и пацанов я тоже простить не имею права…

В своей пламенной речи Чугун непреднамеренно поставил деньги выше жизней своих боевиков. На самом деле он не допустил ошибки: так была построена его идеология, в которой деньги стояли выше человеческой жизни.

– Если «кент» окажется виновен, то и он жить не должен, – закончил свою обвинительную речь Чугун. – Когда Карась объявится – дайте мне знать. Я сам хочу с ним поговорить.

Постучавшись, в кабинет заглянула длинноногая секретарша Юля с прелестным лицом, длинными бархатными ресницами, алыми чувственными губами и чуть блудливым взглядом. Эту рыжеволосую бестию все работники фирмы за глаза называли настоящей сукой, поскольку она мнила себя почти заместителем директора. Самому Чугуну она была нужна не только потому, что была предана ему, аккуратно вела дела, немедленно доводила до персонала все распоряжения руководства, следила за их исполнением, но и в любой момент с удовольствием и должным усердием привилегированной рабыни разделяла с руководством не только производственную сферу, но и просторный кожаный диванчик в кабинете.

– Здравствуйте, Борис Сергеевич, – растерянно улыбнулась она, оглядывая собравшихся. – А я не знала, что вы сегодня раньше приедете. Может, приготовить кофе?

– Здравствуй, – натянуто улыбнувшись, бросил он. – Я тоже не знал. Нам сейчас не до кофе. Передай всем, что сегодня автосалон и сервис не работают. По техническим причинам. У всех выходной.

– А я? – округлила удивленные, густо накрашенные глазки секретарша. – Тоже вам не нужна?

– Ты как раз нужна, – сухо ответил директор. – Сиди на телефоне, отвечай на звонки. Если будут спрашивать меня – говори, уехал. Но обязательно узнавай: кто спрашивал, что передать, кому перезвонить, – скороговоркой ответил шеф.

– Хорошо, Борис Сергеевич, – понятливо улыбнулась девушка и по-кошачьи неслышно скрылась за дверью.

Беспокойная, полная беспорядочных сюжетов, обрывков бредовых снов и внезапных пробуждений ночь Карася закончилась лишь с противным, как клаксон «Москвича», звуком будильника. Но она не принесла облегчения. Всю ночь, казалось, даже во сне, Карась думал о разбитом «Мерседесе» и о том, как он за него будет отчитываться. Родителям, с которыми Карась жил, он не стал ничего говорить. Зачем расстраивать стариков лишний раз, если помочь ему они все равно не смогут. Для того чтобы сменить квартиру или сбежать от всевидящего Чугуна, у Карася не было ни денег, ни возможностей. А значит, как ни верти, за машину все равно придется платить. Увидеть же проблему шире Карась был не в состоянии. Просто он не мог предположить, что ментовскую облаву могут связать с ним. А не зная, где упадешь, трудно подобрать место для соломки.