Коротков - Гладков Теодор Кириллович - Страница 96

Заместитель наркома НКВД СССР комиссар госбезопасности второго ранга Иван Серов поручил полковнику Александру Короткову возглавить группу офицеров по обеспечению безопасности немецкой делегации. Он, то есть полковник Коротков, должен был проинструктировать немецких генералов и адмиралов, как будет проходить церемония, и сопровождать их безотлучно как во время подписания Акта, так и до самого отлета из Берлина.

Времени в распоряжении Короткова были считанные часы. И все же он успел подготовить к размещению германских представителей небольшую виллу напротив здания военно-инженерного училища.

Во второй половине дня 8 мая транспортный самолет из Фленсбурга приземлился на берлинском аэродроме Темпельхоф. К этому времени солдаты едва успели очистить летное поле от обломков разбитых, частично сгоревших бомбардировщиков и истребителей люфтваффе. Самолет с немцами умышленно посадили последним — перед ним приземлились аэропланы с делегациями союзников, их встречали с почетным караулом и оркестром.

Самолет с Кейтелем поджидали только полковник Коротков и несколько его коллег. Козырнув, Коротков представился спустившемуся первым по трапу Кейтелю как офицер штаба маршала Жукова. Невольно обратил внимание на длинный круглый футляр в руке Кейтеля, вроде тех, в каких хранят чертежи и географические карты, но изготовленный не из дерматина, а из натуральной кожи. Потом понял, что Кейтель для такой отнюдь не самой почетной для него церемонии, как подписание Акта о капитуляции, привез с собой… фельдмаршальский жезл!

Перед Фридрихштрассе путь кортежу машин с немецкой делегацией преградила колонна оборванных, безмерно усталых, похоже, безразличных ко всему на свете, включая собственную судьбу, военнопленных. Никто из них, ни солдаты, ни офицеры, не обратил ни малейшего внимания на сидевшего в передней машине генерал-фельдмаршала, которого все знали в лицо. Вид пленных произвел на членов немецкой делегации самое удручающее впечатление. Кейтель как-то съежился. Особенно подавленно выглядел адмирал фон Фридебург, последние два года командовавший германским подводным флотом и уже целую неделю являющийся, хоть и номинально, главнокомандующим всеми военно-морскими силами Германии. Коротков нисколько не удивился, когда узнал, что 23 мая при аресте «правительства» Деница фон Фридебург покончил жизнь самоубийством.

Подписание Акта о безоговорочной капитуляции Германии описано тысячекратно, весь мир обошли тысячи фотографий и кадров кинохроники, запечатлевшие это событие, одно из самых знаменательных в истории бурного, богатого на кровавые трагедии уходящего двадцатого века. На многих из этих фотографий и кинокадров за плечом немецкого генерал-фельдмаршала присутствует моложавый советский полковник в повседневном кителе, с характерным ниспадающим чубом — Александр Коротков. Хотя в подписи ни к одному из этих снимков его фамилия не названа.

Ровно в полночь с 8 на 9 мая истек 1418-й день Великой Отечественной войны. Ровно в полночь с 8 на 9 мая началась процедура подписания Акта о капитуляции.

На сорок третьей минуте 9 мая 1945 года Маршал Советского Союза Георгий Жуков сообщает:

— Немецкая делегация может быть свободна.

В семь часов утра 9 мая 1945 года Кейтель, Штумпф, фон Фридебург и сопровождающие их лица вылетели из Берлина…

Полковник Александр Коротков снова мог приступить к исполнению своих прямых обязанностей. Уже не столь интересных для мировой истории, но не менее важных для нашей страны.

Официально и, как тогда полагали, окончательно, вопросы послевоенного устройства Германии были определены на Потсдамской конференции глав СССР, США и Великобритании 17 июля — 2 августа 1945 года. Уже по неслыханной продолжительности встречи на высшем уровне — свыше двух недель — явствует, что переговоры проходили многотрудно. Ситуация для советской стороны осложнялась и тем, что США теперь представлял не Франклин Делано Рузвельт[139], к которому Иосиф Сталин относился с большим уважением, а занявший его пост вице-президент Гарри Трумэн, а Уинстона Черчилля в разгар конференции сменил, в результате парламентских выборов в Англии, на которых победу одержали лейбористы, новый премьер-министр Клемент Этгли. Оба западных руководителя относились к Советскому Союзу более чем прохладно. Решающая роль нашей страны в разгроме гитлеровской Германии теперь, спустя три месяца после Победы, для них ничего не значила.

Как известно, Германия была поделена на четыре оккупационные зоны: свой «кусок пирога» решили предоставить и Франции.

Главнокомандующим группой советских оккупационных войск в Германии (ГСОВГ)[140] был назначен Маршал Советского Союза Георгий Жуков. 9 июня в Карлсхорсте была образована Советская военная администрация в Германии (СВАТ). Она разместилась в том самом историческом здании, где был подписан Акт о капитуляции. Главноначальствующим СВАГ также стал Георгий Жуков. Его первым заместителем на обоих постах (позднее и преемником) стал генерал армии, впоследствии также Маршал Советского Союза Василий Соколовский.

На Потсдамской конференции было решено образовать Контрольный Совет по Германии, состоящий из главнокомандующих вооруженными силами всех оккупационных зон. Совету было поручено решать общегерманские вопросы.

В помощь Главнокомандующему и Главноначальствующему Жукову был придан политический советник высокого ранга, который со своим аппаратом исполнял функции дипломатического характера, являясь как бы своего рода маленьким филиалом Наркоминдела. Советник должен был поддерживать связи с союзниками, осуществлять контроль за работой советских сотрудников в Контрольном совете и в Союзной комендатуре Берлина, а также за выполнением Потсдамских и иных международных соглашений. Впоследствии политический советник и его аппарат должны были поддерживать связи с органами немецкого самоуправления, иностранными корреспондентами, они же исполняли и консульские функции. Поскольку бывшее советское посольство было разрушено, аппарат политсоветника несколько лет располагался в школьном здании в восточно-берлинском районе Панков.

Первым политсоветником был Аркадий Соболев, однако вскоре его сменил Владимир Семенов, до войны работавший советником посольства СССР в Берлине[141].

После того как миллионы людей во всем мире видели полковника Короткова (пускай и без объявления его подлинной или вымышленной фамилии) рядом с генерал- фельдмаршалом Кейтелем при подписании Акта о капитуляции в Карлсхорсте на газетных фотографиях и в кадрах кинохроники, он стал, как бы сегодня сказали, в какой-то степени фигурой публичной. Правда, никому из союзных офицеров или корреспондентов, разумеется, не сообщили, что он — полковник разведки. Но те из иностранцев, «кому следовало», конечно, взяли его на заметку. К тому же среди присутствующих на церемонии или видевших ее на экранах кинотеатров наверняка были люди, работавшие до войны в Берлине. Кто-то из них либо был знаком с советским гражданином по фамилии «Коротких», либо просто по профессиональной привычке намертво запечатлел его облик в памяти. Превращение скромного служащего торгпредства в высокопоставленного полковника (армейский обладатель такого же звания никак не мог появиться здесь в этот час и на этом месте) позволяло сделать вполне определенные выводы. Впрочем, теперь это не имело особого значения. Руководящие сотрудники спецслужб ведущих стран мира раньше или позже все равно выявляли друг друга.

Эти соображения определили новое назначение Короткова. Очень быстро из офицеров разведотделов трех фронтов: 1-го и 2-го Белорусских и 1-го Украинского, а также нескольких сотрудников, присланных из Москвы, был образован единый разведорган — резидентура, непосредственно подчинявшаяся Первому главному управлению НКГБ СССР. Резидентом ПГУ в Советской зоне оккупации Германии стал полковник Александр Коротков в должности помощника политического советника. Семенов и Коротков прекрасно знали друг друга по работе в довоенном Берлине. Для Семенова, тогда второго лица в полпредстве, естественно, не было секретом, чем в основном занимается скромный сотрудник по фамилии «Коротких». Так что изменению фамилии, переводу ее с сибирского окончания «их» на общероссийское «ов» Владимир Семенов нисколько не удивился. Достаточно быстро привык он к подлинному имени-отчеству своего помощника — Александр Михайлович. Семенов и Коротков вполне ладили друг с другом, тем более, что были к тому же и ровесниками.