Под моим крылом (СИ) - Гера Наташа - Страница 14

Недавно подарила мне большую кружку, одетую в свитер – Катя связала специальный свитерок по форме кружки, чтобы горячий напиток не обжигал руки и можно было долго греться. Кто еще так умеет? Кружкин свитер застегнут на большие красивые пуговицы, его можно снимать на лето или для стирки.

Моя квартира – мой маленький уютный мир. Здесь я прячусь, чтобы зализывать раны, отдохнуть и набраться сил. Здесь я принимаю дорогих гостей. Только вот не всех мужчин, с которыми у меня были отношения я приглашаю в свой дом и в свою кровать. В нашем городе есть очень много мест, где можно встречаться и отдыхать на нейтральной территории. И за городом тоже.

Я очень редко остаюсь ночевать у кого-то дома или в отеле до утра. У меня есть правило – что бы не случилось, я должна просыпаться одна и в своей постели. Даже если мне было очень сладко, я вызываю такси и уезжаю. Или очень настойчиво прошу покинуть мою квартиру. Погуляли и хватит. Бывают, конечно, исключения. Но для этого нужны очень серьезные обстоятельства. Или чтобы у меня от любви совсем голову сорвало.

Моя ненапряжная и спокойная жизнь перевернулась однажды днем. Прямо у меня на работе, в торговом зале.

Вот как оно бывает. Сидишь себе, точнее стоишь, зубные пасты по полкам раскладываешь, а тут бац! – и тебе приходит жена твоего мужчины.

Давай называть вещи своими именами. К любовнице на работу заявилась обманутая жена, пылающая праведным гневом. Выяснять отношения, возможно, потягать за патлы. На чьей стороне ты будешь?

Лично я на стороне жены.

Так ведь правильно.

– Простите, это вы – Фима? – Услышала у себя за спиной и без всякой задней мысли оборачиваюсь с коробкой в руках.

– Да, я. А мы знакомы?

Девушке или женщине напротив меня можно дать и двадцать пять и тридцать пять лет. Она высокая, почти как я. И стройная. Темные волнистые волосы уложены в элегантный узел. У нее высокие скулы, синие глаза и она очень бледная. Возможно, после зимы весь загар сошел, а может всегда с такой аристократической бледностью. Скорее, второе. На ней темно-синяя юбка-карандаш, белая блузка и черный кожаный пиджак. На шее интересно повязанный платок, я еще такого узла не видела, цвета вечернего неба, среднее между цветом глаз и юбки. Держится уверено и очень серьезная.

Не понимаю, откуда я должна ее знать. Не помню, чтобы мы знакомились, а память на лица у меня очень хорошая. Скорее всего, решаю я, она пришла от кого-то из моих знакомых и ей нужно достать какое-то лекарство. Или очень редкое, или по хорошей цене. Иногда я такое делаю.

А она мне отвечает:

– Я жена Вадима.

Стою и смотрю на нее. Первые секунды даже не понимаю, какого такого Вадима? Постепенно до меня начинает доходить, чья именно жена стоит передо мной. Натренированная общением с самыми разными покупателями, стараюсь сохранить непроницаемое лицо. Не знаю, удался ли мой покер фейс, я первый раз в такой ситуации.

Как говорится, любишь саночки… в смысле, любишь чужого мужа, люби и фингалы от жен маскировать. Или как там?

Что мне делать?

Сбежать в кабинет и спрятаться в шкафу?

Я, честно, никогда и не задумывалась о том, что такая мифическая для меня чья-то жена, может реально стоять передо мной. Я вообще не думаю об этих женщинах, только об их мужьях.

Ну вот, карма меня настигла. Или что там настигает любовниц.

Я ведь любовница. А что теперь отбрыкиваться и рассказывать, что я просто свободная влюбленная женщина, это жизнь так несправедливо сложилась, что он женат.

Честно ей сказала:

– Не понимаю.

– Я жена Вадима Алексеевича. Царского. Он доктор.

– А, этого Вадима! – Вдруг доходит до меня. – А чем обязана?

– Что у вас с моим мужем?

Я не готова к таким вопросам. Тем более, прямо здесь, где три моих сотрудницы, одна начальница и даже уборщица навострили уши в ожидании скандала.

– Давайте выйдем на улицу, – предлагаю я и стразу же направляюсь к двери, оставив коробку с зубными пастами на полу. Жаль, что мне в нее не спрятаться.

Как же стыдно! Я сделала десять шагов на свою Голгофу, мы зашли за угол аптеки, где у нас устроена курилка в глухом углу, и по пути думала о том, что я была совершенно не права в своих суждениях о том, что если женатый мужик гуляет, то это его проблема. Если он гуляет со мной, то и моя тоже. Нельзя спрятаться от этого, как страус голову в песок и притворяться, что никакой жены не существует. Вот она – живая, бледная, грустная, очень серьезная, из плоти и крови. Сейчас будет меня убивать. А я даже отбиваться не буду.

– Я не хочу разговаривать в аптеке, зачем остальным слушать наши разговоры… – начинаю я. И дальше не знаю, что сказать. Оправдываться? Говорить, что не виноватая я, он сам ко мне пришел? Шибануть сальтуху и сбежать через забор?

– Фима, я не знаю, может я и не права. Вы простите, что так к вам ворвалась. И это вообще вас не касается. Я сейчас в такой ситуации…

– Не волнуйтесь, давайте по порядку и со всем разберемся. Для начала, как вас зовут? – Если я возьму инициативу в свои руки, я не буду чувствовать себя загнанной в угол. Фигурально выражаясь. А стою я действительно в углу.

– Меня зовут Кира, – говорит девушка, достает сигареты из сумочки, жестом предлагает мне, я так же жестом отказываюсь, она нервно затягивается.

– Приятно познакомится. – Нет, не приятно. Я в ужасе. – Я Фима, вы уже знаете. – Кстати, а откуда? Вадим разговаривает во сне? – Зачем вы пришли?

– Откуда вы знаете моего мужа? – Спрашивает Кира и смотрит в упор на меня.

Даю себе зарок: если меня пронесет, и я останусь живой, то больше никогда не буду встречаться с женатым.

– Как откуда? Он мой доктор, у меня есть проблема, он меня лечит. – Я отвечаю правду. Просто не всю.

– Хорошо. А почему у него в телефоне столько звонков вам и от вас?

– Ну, у меня очень запущенный случай. Мне часто нужна консультация.

– И ночью тоже? – Глаза Киры становятся ледяными.

– Мне бывает очень плохо иногда. Послушайте, я не знаю, что у вас происходит с вашим мужем, но этот разговор мне неприятен, и вам лучше разбираться с ним, а не со мной. – Ну, правда. Пусть лучше ее бьет, чем меня. – Если я каким-то образом нарушила границы доктор-пациент – еще как нарушила и не однократно, вот буквально два дня назад так нарушила, что сама даже удивлялась, – то впредь обещаю вам их соблюдать и консультироваться с доктором только в рабочее время. – Придется бегать к нему в кабинет в обеденный перерыв для секса.

Вот же лживая тварь! Это я о себе.

Кира молчит и внимательно смотрит. Курит. Гордая, не сломленная. Оскорбленная. Я держусь и пытаюсь изобразить лицом и всем организмом праведный гнев.

– Ну, хорошо, – наконец говорит она, бросает окурок в урну. – Извините, что побеспокоила. – разворачивается и уходит.

Я видела Маю, когда она узнала, что муж ей изменяет. Она была раздавлена и убита. А эта женщина почти вычислила любовницу мужа, то есть имеет конкретные подозрения. Но она совсем другая. Холодная, гордая. Вообще без эмоций.

Я в первый раз в жизни пожалела, что не курю. Меня потряхивает. Нервы сдают, и я начинаю ходить из угла в угол территории курилки. Потом все-таки делаю сальто вперед, аж два полных оборота и один назад. Снимаю напряжение.

Сима еще в детстве говорила мне – нельзя брать чужое! Нельзя красть! Украдешь на рубль, а потеряешь десять. Чужих мужей это тоже касается, видимо. Сегодня я потеряла свое достоинство. Свое лицо. Самоуважение.

Раньше я не думала об этом. Что эти обманутые жены, они такие же как я, как мои подруги, как Мая – живые. Они плачут и страдают, пока я развлекаюсь с их мужьями. Хорошо я устроилась. Переложила всю ответственность на мужиков, жен сделала мифическими, а сама типа ни при чем.

Больше всего меня поражает то, что Кира никак не вписывается в тот образ жены, от которой обычно гуляет муж. Есть такой стереотип обманутых жен – толстая, вечно брюзжащая, в грязном халате, стоптанных тапках и бигудях, обвешанная детьми, пилящая мужа по поводу и без, совершенно асексуальна.