Ветры Куликова поля
(Рассказы о воинской доблести предков) - Митяев Анатолий Васильевич - Страница 68

На верхнем рисунке — офицер-гренадер. На нижнем рисунке — русская пехота. В зеленой куртке и зеленом кафтане — егеря. Старинная цветная гравюра.

Кавалергард. Старинная акварель.

В письме дочери Наташе Александр Васильевич Суворов писал в те дни: «…от великодушной матушки (от императрицы) рескрипт на полулисте, будто Александру Македонскому, знаки св. Андрея, тысяч в пятьдесят, да выше всего, голубушка, первой класс св. Георгия. Вот каков твой папенька за доброе сердце! Чуть, право, от радости не умер!»

Рымникское сражение было главным событием третьего года русско-турецкой войны. Исследователи военных действий 1789 года — современные и прежних веков — считают, что война могла закончиться в том же году, если бы русская армия перешла Дунай. Правительство Турции, ее армия, командование вооруженных сил были в таком подавленном состоянии, что несколько новых ударов заставили бы Селима капитулировать. И снова нерешительность Потемкина — русская армия осталась зимовать на левом берегу реки. Турки обрели возможность собрать новые силы. Мало того, в феврале 1790 года умер Иосиф II. Новый император Австрии Леопольд — получил ультиматум от Англии и Пруссии— разорвать союз с Россией, кончить войну с Турцией. 200-тысячная армия Пруссии, угрожая вторжением, подошла к австрийской границе. В этих обстоятельствах Австрия заключила с Турцией перемирие.

Для турок снова сложились благоприятные возможности как в политике, так и в военных делах. Поскольку главные силы русской армии сосредоточились у Дуная, турецкое командование опять планировало высадку мощного десанта на Крымский полуостров; отторжение Крыма от России снова стало для Турции одной из основных целей войны.

Разгром турецкой армии при Рымнике 11 сентября 1789 г. Старинная акварель.

Потемкин намеревался в 1790 году взять целый узел турецких крепостей на Дунае, в том числе Измаил — неприступную твердыню, как считали в Европе. Не менее трудная задача вырисовывалась перед русским Черноморским флотом. В действиях на широкой реке сухопутным войскам должны были помогать гребные суда. Парусные корабли, в свою очередь, должны были обеспечить безопасный переход гребной флотилии из Лимана в устье Дуная и затем прикрывать их, находясь поблизости в море, от нападения турецкого флота. Защита Крыма и всего русского побережья от неприятельских десантов и набегов неприятельских кораблей тоже входила в первейшую обязанность черноморских моряков. Потемкин понимал это отлично и в марте наконец-то расстался с Войновичем, отправил его командовать флотилией на Каспийское море. Командующим Черноморским флотом стал контр-адмирал Федор Федорович Ушаков.

Орден св. Георгия 1-й степени, крест и лента.

Шпага с бриллиантами — военная награда полководца.

Надо ли говорить, как обрадовался Ушаков, избавившись от никудышного начальника! Теперь-то у него был лишь один враг — капудан-паша Гуссейн. И никто уже не мешал контр-адмиралу поступить с врагом по обычаю военного времени…

В середине мая, необычно рано по условиям навигации, Ушаков повел из Севастополя к анатолийским берегам небольшую эскадру. На тех берегах, в Синопе и Самсуне, собирались войска турок для следования морем в Анапу. Непосредственно в Крым турецкий десант будет переброшен уже из Анапы. Поэтому было важно разведать эти крепости, снять планы бухт, у которых они построены, промерить там глубины, захватить пленных, знающих что-либо о состоянии турецкого флота, а заодно нагнать страху на купеческие суда и тем осложнить перевозку войск и военных грузов для неприятеля.

Трехнедельный поиск закончился успешно. Эскадра вернулась в Севастополь с двумя сотнями пленных, с восемью купеческими судами, груженными пшеницей; двенадцать судов были потоплены или сожжены. И что тоже важно, после поиска эскадры в городах, по берегам и на судах турок была «весьма заметна великая робость и тревога». Еще бы, тихие места, удаленные от войны, вдруг огласились громом русских орудий. Ни один турецкий корабль не осмелился показаться в море, пока эскадра не скрылась за горизонтом. Все прятались под защиту крепостных орудий, приткнувшись к берегам, рискуя сесть на мель. Русский Черноморский флот сказал о себе: «Я есть. Я готов добыть для отечества новую славу».

Поход эскадры встревожил турок. Султан, хотя его флот не был полностью подготовлен, приказал капудан-паше Гуссейну выходить в море.

У Крыма турецкие корабли были обнаружены 27 июня казаками сторожевого поста. Турки, идя без флагов, на запросы секретными сигналами «Кто идет?» отвечали двумя пушечными выстрелами, что в русских сигналах означало: «Свои». Но русских кораблей в тот день в том месте не должно было быть. Хитрость противнику не удалась. Ушаков тут же переменил сигналы и привел флот в боевую готовность. Стихший ветер не позволил севастопольским кораблям тотчас выйти в море. Ждали ветра. Не сомневались, что турецкий флот пошел в Анапу за десантными войсками.

Теперь очень многое зависело от моряков севастопольской эскадры. Если турки на этот раз высадят десант и он закрепится в Крыму, то, как стало известно из донесений разведки, последует и вторжение на Кубань 40-тысячного турецкого войска. Вся война неимоверно осложнится для России.

Как только подул ветер, русский флот взял курс к Керченскому проливу. Вероятнее всего турок можно было найти там. Во главе с флагманским 80-пушечным кораблем «Рождество Христово» (бывший «Иосиф II») шли еще девять линейных кораблей (66-, 50- и 46-пушечные), 6 фрегатов, репетичное судно[21], 2 брандера и 13 крейсерских судов. У русской эскадры было 1022 орудия. Число орудий внушительное, но крейсерские суда, или корсарские, принадлежавшие частным владельцам-грекам, были вооружены маленькими пушками, да и на фрегатах пушки были небольшие. Это обстоятельство заранее требовало от моряков Ушакова мужества и храбрости — стрельба из орудий малого калибра была действенной лишь на короткой дистанции, когда противника можно окликнуть громким голосом.

Утром 8 июля русская эскадра встала на якорь у Керченского пролива. Эта стоянка обеспечивала защиту и самого пролива и крымских берегов.

Крейсерские суда ушли в разведку.

В десятом часу крейсер, ушедший к Анапе, выстрелами из пушки сообщил: «Вижу посторонние суда». Шел флот Гуссейна: 10 линейных кораблей, 8 фрегатов, 4 бомбардирских корабля и 32 мелких судна — шебеки, бригантины, лансоны, кирлангичи. На кораблях и судах турок без малого полторы тысячи пушек, причем много крупных, это позволит неприятелю вести бой на длинных дистанциях. Гуссейн будет держаться как можно дальше от русских кораблей и потому, что на его кораблях и судах десантные войска, их надо беречь от картечи ушаковских пушкарей.

Увидев вражеский флот, Ушаков приказал эскадре сняться с якорей, кораблям и фрегатам строиться в линию баталии, остальным судам расположиться за линией.

Турки увидели русских и тоже изготовились к бою: в первой линии у турок встали линейные корабли, во второй — фрегаты, за фрегатами разместились мелкие суда.

Оба флота начали сближаться и к полудню были друг от друга на расстоянии выстрела.

Турки, пользуясь наветренным положением, главный удар лучшими кораблями нанесли по русскому авангарду. Авангардом командовал капитан бригадирского ранга Гавриил Кузьмич Голенкин, товарищ Ушакова по Морскому кадетскому корпусу; он был во всем достоин своего командующего. Авангард отбил первый натиск турок. Тогда Гуссейн прибавил к атакующим другие корабли и бомбардирские суда с крупными пушками. При повторной атаке турецкие корабли начали огибать передовые русские корабли, намереваясь выйти в тыл русской линии и взять корабли Голенкина в два огня.