Радикальное Прощение: Освободи пространство для чуда - Типпинг Колин - Страница 4

— Расскажи мне, что произошло между моей дочерью, Лорен, и отцом, — попросил я. —Видишь ли, — сказала Джилл, беря себя в руки, — я всегда очень хотела, чтобы отец любил меня, но чувствовала, что он ко мне равнодушен. Он никогда не брал меня за руку и не сажал к себе на колени. Мне казалось, что со мной что-то не так. Когда я стала старше, мама сказала, что папа вообще никого не способен любить, даже ее. И тогда я более или менее с этим примирилась. Я объяснила себе, что, если он вообще никого не любит, значит, я не виновата в том, что он равнодушен ко мне. Он и вправду никого не любил. Папу совсем не интересовали мои дети — его внуки, — а тем более чужие люди и дети. Он не был плохим отцом, — просто не умел любить. Мне было жаль его. Джилл еще немного поплакала. Я понимал, о чем она говорит. Наш отец был добрым и кротким человеком, но очень уж тихим и замкнутым. Казалось, что он вообще не испытывает никаких чувств по отношению к окружающим. Снова взяв себя в руки, сестра продолжала:

— Мне вспоминается один день у тебя дома. Твоей дочери, Лорен, было лет пять или четыре. Мама с папой приехали из Лестера погостить у нас, и мы все вместе отправились к тебе. Я увидела, как твоя Лорен берет папу за руку. «Идем, дедушка, — сказала она, — я покажу тебе сад и все мои цветы». Он был как марионетка в ее руках. Девочка водила его по саду, показывала цветы и все щебетала, щебетала, щебетала. Она просто очаровала его. Я все время смотрела на них из окна. Когда они вернулись в дом, папа посадил Лорен на колени, играл с ней и смеялся, — я и не помню его таким! Я пришла в отчаяние. «Значит, он все-таки может любить», — подумала я. «Если он способен любить Лорен, почему не способен любить меня?» — последние слова сестра произнесла шепотом, и из глаз ее потекли слезы боли и печали, которые она держала в себе все эти годы.

Я решил, что для начала вполне достаточно, и предложил выпить чаю. (В конце концов, мы англичане! Мы всегда пьем чай, что бы ни творилось вокруг!)

Взглянув на историю Джилл с точки зрения Радикального Прощения, я легко заметил, что своим, на первый взгляд странным, поведением Джеф подсознательно пытался помочь Джилл исцелить ее неразрешенную боль, обусловленную взаимоотношениями с отцом. Если сестра сумеет увидеть совершенство в действиях Джефа, ей удастся исцелиться от этой боли, — и поведение Джефа почти наверняка изменится. Однако тогда я еще не знал, как объяснить это Джилл, чтобы она все поняла. К счастью, мне и не пришлось ничего говорить. Она заметила эту очевидную связь сама.

Чуть позже в тот же день сестра спросила:

—Колин, тебе не кажется странным, что дочь Джефа зовут так же, как и твою дочь? Подумай: обе блондинки и обе первенцы. Вот ведь странное совпадение! Ты не думаешь, что тут есть какая-то связь?

— Именно так, — ответил я, рассмеявшись. —Это — ключ к пониманию всей ситуации. —Что ты имеешь в виду? — спросила она, устремив на меня долгий пристальный взгляд. —Сама подумай, — ответил я. — Какие еще параллели ты видишь между тем эпизодом, когда папа играл с Лорен, и своей нынешней ситуацией?

— Давай посмотрим. Обеих девочек одинаково зовут и обе легко получают то, чего я не могу добиться от мужчин. —Что же это? — поинтересовался я. —Любовь, — прошептала Джилл. —Продолжай, — ласково подбодрил ее я. —Я увидела, что твоя Лорен сумела добиться от папы любви, которой так не хватало мне. И

дочь Джефа, Лорен, тоже получает от своего отца любовь, — но за мой счет. О Господи! — воскликнула Джилл. Теперь она начала понимать.

—Но почему? — спросила она тревожно. — Я не понимаю почему. Меня это пугает! Что же, черт побери, происходит?

Настало время сложить кусочки мозаики воедино.

—А теперь послушай, — сказал я, — позволь мне объяснить, как все получается. Это прекрасная иллюстрация моих слов, что за любой жизненной драмой скрывается некая незримая реальность. Поверь мне, тут нечего пугаться. Поняв, как это все происходит, ты почувствуешь уверенность и умиротворенность, о каких и не мечтала прежде. Ты осознаешь, насколько заботлив к нам Бог (или Вселенная, или как ты предпочтешь назвать Это), независимо от того, насколько тягостной кажется та или иная ситуация.

—С духовной точки зрения, ощущение дискомфорта в любой ситуации служит нам сигналом, что мы не в ладу с духовным законом и нам дана возможность исцелить те или иные душевные травмы. Это может быть именно душевная травма или, возможно, какие-то ядовитые убеждения, мешающие нам быть собой. Однако мы нечасто смотрим на вещи таким образом. Мы предпочитаем прибегать к оценочным суждениям и винить во всем окружающих, а это мешает нам понять смысл ситуации и извлечь из нее урок. Это мешает нам исцелиться. Если же мы не исцеляем свои душевные травмы, то тем самым создаем вокруг себя еще больше дискомфорта, до тех пор, пока обстоятельства буквально не заставят нас задаться вопросом: «Что же все-таки происходит?» Иногда для того, чтобы человек обратил внимание на происходящее, ему необходима очень сильная встряска или нестерпимая боль. Такой встряской может быть, например, смертельная болезнь. Однако даже перед лицом смерти многие не видят, что происходящее в их жизни дает им возможность исцеления.

—В твоем случае, — продолжал я, — нужно исцелить боль, вызванную тем, что отец никогда не проявлял свою любовь к тебе. Именно здесь коренится причина твоей нынешней боли и дискомфорта. Эта боль уже просыпалась много раз в различных ситуациях, но, поскольку ты никогда не замечала возможности исцеления, все оставалось по-прежнему. Поэтому каждая новая возможность увидеть свою проблему и избавиться от нее — это дар!

—Дар? — переспросила Джилл. — Ты говоришь, что это дар, поскольку в данной ситуации таится послание для меня? Послание, которое я могла бы получить давным-давно, если бы только заметила его?

—Да, — сказал я, — если бы ты его заметила раньше, то сразу же почувствовала бы себя более комфортно и теперь бы тебе не пришлось пройти через то же самое. Однако это не так уж важно. Сейчас тоже не поздно. Ты увидела совершенство своей ситуации, и тебе не придется развивать в себе смертельную болезнь, чтобы все понять, — как делают многие люди. Ты уловила суть, и вместе с пониманием к тебе придет исцеление.

— Давай-ка я расскажу, что в точности произошло и как это влияло на твою жизнь до нынешнего момента, — продолжал я, стремясь объяснить сестре динамику ее ситуации. — Когда ты была маленькой, тебе казалось, будто папа тебя не любит и не заботится о тебе. Для девочки это ужасно. Девочке для полноценного развития необходимо чувствовать, что отец ее любит. Поскольку ты не получала этой любви, то заключила, будто с тобой что-то не в порядке. Ты стала всерьез полагать, будто не достойна любви и изначально недостаточно хороша. Это убеждение глубоко засело в подсознании и позже стало управлять твоей жизнью и регулировать взаимоотношения с людьми. Иными словами, жизнь всегда отражала твое подсознательное убеждение, будто ты недостаточно хороша, и ставила тебя в ситуации, на практике подтверждающие, что ты действительно недостаточно хороша. Жизнь всегда дает подтверждения нашим убеждениям. В детстве боль оттого, что ты не можешь завоевать расположение отца, была для тебя нестерпимой, поэтому часть этой боли ты подавила, а часть — вытеснила. О подавленных эмоциях человек знает, но держит их в узде. А вытесненные эмоции скрыты так глубоко в подсознании, что ты вообще не знаешь об их существовании.

Позже, узнав, что отец от природы не очень душевный человек и, вероятно, вообще не способен никого любить, ты в некоторой степени реабилитировала себя и частично исцелилась от последствий недостатка отцовской любви. Очевидно, ты отпустила часть подавленной боли и отчасти отказалась от убеждения, будто не достойна любви. В конце концов, если он вообще никого не любит, значит, в том, что он не любит и тебя, твоей вины нет.

Затем происходит ошеломительное событие, которое возвращает тебя в исходную точку. Увидев, как нежно относится папа к моей дочери Лорен, ты вновь утвердилась в своих изначальных убеждениях. Ты сказала себе: «Оказывается, отец способен любить, но только не меня. Очевидно, причина во мне. Я недостаточно хороша для папы и никогда не буду достаточно хороша ни для одного мужчины». С этого момента ты постоянно создавала в своей жизни ситуации, подтверждающие, что ты недостаточно хороша.