Сирус с планеты Дэрна (СИ) - Павлов Игорь Васильевич - Страница 18

– Грязный мелкий ублюдок! – смеялся тот с моими разорванными трусами. – Он кончает в трусы! Ха–ха–ха!

От стыда и унижения я был готов умереть. Увидел среди людей Фриду, ее глаза сияли. Да когда мне снилась Фрида, испытал что–то особенное… Моей единственной женщиной, которую хоть как–то познал, была жестокая и похотливая Фрида. Я увидел среди колонистов и Крину, она заливалась смехом, попеременно кривя лицо от вида моего грязного белья.

Я унижен и раздавлен. Через секунду вскрикнул от жгучей боли. Что–то хлестнуло по спине. Обожгло так, что боль взбудоражила сознание, второго удара не выдержу. Я орал как резаный.

После второго удара сорвал свое горло. После третьего помутился рассудок. Бить перестали. Рорик вышел из–за моей спины с кнутом в руках.

– Ты признаешь свою вину мелкий ублюдок? – обратился ко мне он, демонстрируя кнут.

– Я не убивал мужа Фриды! Я не хотел смерти отшельнику Мирону, – оправдывался хриплым голосом в ответ.

Рорик нахмурился и резким движением хлестнул меня спереди. Удар пришелся на грудь и шею. Я завыл. Боль невыносимая.

– Да! – вырвалось из меня. – Да! Только не бейте, прошу, больше не бейте!

Толпа засмеялась. Мне было уже на них плевать. На Крину и остальных. Я просто хотел, что бы это все прекратилось.

Трое колонистов отвязали меня, завязали на ноге веревку, перебросили через перекладину и с силой дернули. Я взлетел вверх и повис вниз головой за одну ногу. В голову давила кровь, меня затошнило, тело забилось в судорогах. Но рвать было нечем, выходила лишь желчь.

Увидел перед собой ноги Фриды. Она стояла с кнутом.

– Не бейте меня тетя Фрида, – взмолился хриплым голосом. – Пожалуйста, не бейте, прошу! – зарыдал я.

Но она лишь засмеялась и отступила на несколько шагов.

Первый удар пришелся по внутренней стороне бедра, кнут обвил мою ногу. Боль поразила с новой силой. Я извивался под ударами, все мое тело горело, по груди, шее уже стекала кровь, с кончика носа она тоже капала. Фрида быстро устала и передала орудие пытки какому–то другому нетерпеливому колонисту.

Кажется, трое еще брали в руки кнут. Потом меня оставили в покое на некоторое время. Я уже не слышал толпу и почти не чувствовал боли. Даже не понимал вишу еще вниз головой или уже просто лежу.

Все сомнения развеялись, когда меня окатили водой. Я все еще висел. Уже был вечер. Толпа разошлась. Но остались мальчишки. Беспризорники облепили меня. Начали бить руками в живот, а затем колотили и по всему телу.

– Ну что Сирус? Хорошо тебе? – узнал я голос Бумки.

Все воспринималось уже иначе. Слышал их плохо, голова гудела. Мир изменился, он был за кровавой пеленой… Вспомнил старика, его взгляд. Наверное, мой сейчас такой же. Я искренне жалею о том, что сделал, и понимаю, что виноват в его смерти. Меня покарали, я унижен перед Криной, раздавлен, обсмеян. Хотел снова зарыдать, но в моем организме уже не осталось жидкости для слез.

Помню, что меня куда–то волокли и заперли в каком–то темном холодном помещении. Тело вопило от боли, мне было больно лежать в любом положении, но сил не было даже пошевелиться. Провалился во мрак, желая больше не просыпаться…

Очнулся на свалке. Было утро. Не видел лиц людей. Посмотрел на солнце, его еще сумел рассмотреть сквозь фиолетовые и красные круги.

– Эта мразь еще стоит на ногах! – услышал я сквозь заложенные уши.

Меня сбили с ног. Вокруг смеялись. Я снова поднялся. Опять ударили, теперь уже так, что отлетел и ударился о что–то твердое. Израненное тело горело и щипало, боль была дикая, словно с меня содрали кожу.

Не знаю, что заставило меня снова подняться.

– Отпустите меня! – заорал я. – Отпустите!

– Он хочет свободы! – услышал я издевательский голос Рорика. – Дадим ему свободу? Мальчик достаточно настрадался? Он достаточно наказан? Мы же не звери какие?

– Да! Пусть валит!

– Иди пацан! – прыснул Рорик.

Я сделал несколько шагов и был снова сбит с ног. Меня начали пинать. Затем облили водой, чтобы пришел в себя.

– Отпустите меня, – хрипел я и на изумление толпы снова поднялся.

– Иди! – скомандовал Рорик. – За купол! Давай, давай!

– Дайте мне инъекцию! – затребовал я, удивляясь собственной наглости, в таком положении требовать что–то было глупо.

Но вместо ударов мне кто–то вложил в руку шприц. Я крепко сжал его. Мне нужно дойти до Вальены и дать ей инъекцию. Мне нужно…

Меня довели до края купола. И я побрел в сторону гор, видел их, словно сквозь мутное, грязное стекло. Забыл обо всех и шел только вперед. У меня не работало колено, левая нога не сгибалась. Я не чувствовал стоп, один глаз заплыл так, что им уже не видел ничего.

Не знаю, сколько прошел так. Меня кто–то остановил. И начал отнимать шприц. Я взревел в бешенстве стал махать почти обессилевшими руками.

– Это я! – в заложенные уши ворвался знакомый голос. – Манс я! Манс! Они ушли! Я укрою тебя, пошли со мной! Выкинь это! Он использован, в нем нет ничего.

После этих слов я зарыдал от отчаяния. Отдернул руку, оттолкнул Манса. Сумел различить лишь его расплывчатый силуэт.

– Мне нужна инъекция Манс, – проговорил я не своим голосом, мой рот распух так, что языку было тесно. Он итак месил во рту кровь и осколки зубов.

– Возьми эту, она целая, у Кайма украл! Не двигайся, вколю тебе!

– Нет! – завизжал я, предотвращая самую главную ошибку в своей жизни. – Просто дай! Друг, дай просто и все, – прозвучала моя мольба.

Он, молча, вложил шприц мне в руку.

– Ты умрешь, пошли со мной! – плакал Манс.

– Ты мне друг Манс, спасибо тебе. Ты помнишь, что сказал пилот?

– Человек помог человеку, потому что он человек, – проговорил сквозь слезы Манс.

– Помоги мне Манс, – проговорил я тихо и насколько смог спокойно. – Покажи, где горы, сам уже не вижу, покажи в какую сторону мне идти…

– Как ты стоишь на ногах после всего того, что с тобой сделали?! – истерил Манс. – Ненавижу этих ублюдков! Квазар покарает их! Ты не убивал и не хотел убивать, я верю тебе, друг!

– Горы! Горы! – взревел я.

Манс показал мне куда идти. Я оставил позади рыдающего друга. Он боялся идти со мной, судя по голосу у него не было маски, он все равно смелый, раз вышел за купол без снаряжения. Я был горд, что у меня такой друг, и рад, что Манс выжил без меня.

Я шел…

Ковылял, с силой вбирая отравленный воздух. Наконец показались снежные вершины. Манс не обманул, я иду правильно.

В глазах стояла умирающая Вальена, она смотрела на меня своими печальными красивыми голубыми глазами, но улыбалась мне. Я шел, падал, вставал и снова шел. Мое плечо не чувствовало, боль прошла, но ее золотистые волосы и приятную тяжесть головы я ощущал на своем плече, будто она сейчас находится со мной рядом. Беспомощная, красивая, благодарная мне. Она ждет меня. Я иду к тебе, я не остановлюсь пока не дойду!

Ноги утопают в вязком песке, идти все труднее. Дышу ртом, жадно глотая радиоактивный воздух. Мне нравится его вкус, это вкус свободы, хоть какой–то, но свободы… Смерть ведь это тоже самая настоящая свобода.

Я шел…

– Не стреляйте! Это Сирус! – донесся чей–то басистый голос.

– О Великий Квазар, что эти дикари сделали с пацаном?!

– Прикройте его наготу, – сказал снова басистый голос. – Принцесса не должна видеть это…

– Она совсем плоха командир Громур! – кричал кто–то. – Ей не до ваших рабов, медиков ждать долго, боюсь не успеем!

Отбросил одеяло, которое ко мне прислонили, оттолкнул какого–то солдата и поднял руку со шприцом вверх.

– Командир Громур! – крикнул я охрипшим голосом что было сил. – Я принес инъекцию! Возьмите инъекцию! Пожалуйста, возьмите ее!

У меня из рук выхватили шприц и снова прислонили одеяло. Кожа горела, ткань, будто тысячи острых когтей, доставляла мне дополнительную боль и страдания. В очередной раз попытался скинуть одеяло. Меня прижали чьи–то сильные руки.

– Не бойся Сирус, я Громур, помнишь меня? Я позабочусь о тебе пацан, ты поправишься…