Утерянные победы. Воспоминания генерал-фельдмаршала вермахта - Манштейн Эрих фон - Страница 19

Поэтому с военной точки зрения, при условии, что политическое согласие оказалось бы недостижимым, можно было рекомендовать только наступательные действия на западе. Больше того, дав эту рекомендацию, командование сухопутных сил должно было обеспечить себе инициативу в принятии решения об их сроках и методах.

Что касается сроков, то ОКХ придерживалось одного мнения со всеми командующими Западного фронта: начало наступления поздней осенью или зимой не принесет решительного успеха.

Ключевой причиной было время года. Осень и зима не позволят вооруженным силам Германии в полной мере применить два своих главных козыря – танки и авиацию. Кроме того, малая продолжительность светового дня в это время года фактически исключает возможность добиться тактического успеха в течение одного дня, тем самым снижая скорость проведения операции.

Другая причина заключалась в недостаточном уровне подготовки новых соединений, сформированных в начале войны. Осенью 1939 года единственными по-настоящему годными к бою войсками были кадровые дивизии. Все остальные не имели достаточного опыта в огневой подготовке, не могли еще слаженно действовать в качестве составных частей более крупных соединений, а также не обладали необходимой сплоченностью. К тому же еще не закончилось переоснащение бронетанковых соединений после Польской кампании. Если начало наступления на западе планировалось на осень 1939 года, то нужно было раньше освободить находившиеся в Польше механизированные дивизии, но этот довод не приходил в голову Гитлера. Кроме того, и в авиации имелись свои серьезные недостатки.

Таким образом, было ясно, что наступление на западе до весны 1940 года неоправданно. То, что это давало время для политического решения конфликта, было благоприятно с точки зрения армии, хотя Гитлер не разделял ее после того, как в начале октября его мирное предложение было отвергнуто.

Поскольку вопрос методов, а именно стратегической подготовки наступления на западе, является темой следующей главы, здесь мне нет смысла вдаваться в подробности.

Могу лишь предварительно заметить следующее. План наступления, выдвинутый Гитлером 9 октября, был полумерой. Вместо того чтобы поставить целью окончательный успех на континенте, он – во всяком случае, вначале – преследовал лишь предварительную цель.

Это-то и давало ОКХ возможность донести до Гитлера, что его военные советники могут предложить кое-что получше половинчатого решения, ради которого не стоило и рисковать. Конечно, только при условии, что ОКХ само верило в возможность достижения решительного успеха на континенте.

До сих пор неизвестно, что заставило руководителей ОКХ занимать столь уклончивую позицию по вопросу о дальнейшем ведении операций на западе в те важнейшие недели после окончания Польской кампании и отдать инициативу в принятии решений военного характера в руки Гитлера. Возможно, ими двигало вполне понятное желание вынудить его к поискам политического компромисса. Возможно также, что оно справедливо не желало снова нарушать бельгийский нейтралитет со всеми вытекающими последствиями. Однако в то время у стороннего наблюдателя создалось бы впечатление, что руководители ОКХ вообще считают решительный успех немецкого наступления по меньшей мере сомнительным.

Как бы то ни было, ОКХ предоставило Гитлеру самому принимать решения в военной области. Подчиняясь и дальше воле Гитлера и отдавая оперативную директиву, с которой внутренне оно было не согласно, ОКХ, как руководящий орган, практически сняло с себя ответственность за ведение сухопутных операций.

Когда вскоре после этого выдвинутые штабом группы армий «А» оперативные предложения дали ОКХ возможность вернуть себе потерянные позиции, оно снова ее упустило.

Когда успех наступления на западе, благодаря тем же предложениям, превзошел даже первоначальные ожидания Гитлера, тот вообще перестал считаться с ОКХ сухопутных сил даже в вопросах общевойсковой тактики.

Гитлер взял на себя функции, с которыми, как считал Шлифен, в наш век лучше всего справляется триумвират из короля, государственного деятеля и полководца. Наконец, Гитлер узурпировал и роль полководца. Но правда ли, что на его голову пала «капля Самуилова елея», которую Шлифен считал необходимой по крайней мере для одного из членов триумвирата?

Только после окончания войны широкой публике стало известно что-то о подоплеке плана, который заменил первоначально изданную ОКХ оперативную директиву «Желтый план» от 19 и 29 октября 1939 года в качестве основы нашего наступления на западе. Именно по этому плану мы одержали столь быструю и убедительную победу над англо-французскими армиями и вооруженными силами Бельгии и Голландии. Первым раскрыл историю возникновения этого «нового» плана, вероятно, Лиддел-Гарт, связавший его с моим именем согласно заявлениям фельдмаршала фон Рундштедта и генерала Блюментритта, нашего начальника оперативного отдела в вышеупомянутый период.

Поскольку в этом вопросе меня можно считать главным генератором, мне кажется правильным на основании имеющихся у меня данных попытаться показать, как возник план, тем более что впоследствии он сыграл определенную роль. В конце концов, в основе плана лежат мои мысли, так как я составил все памятные записки для ОКХ, с помощью которых мы стремились к тому, чтобы план операции базировался на единственно верных, по нашему мнению, принципах, гарантирующих решительный успех на западе. Наконец, именно я – уже после ухода с должности начальника штаба группы армий – имел возможность лично изложить Гитлеру мысли по поводу некоторых действий, которых наш штаб так долго ждал от ОКХ. Всего через несколько дней ОКХ издало новую оперативную директиву, основанную на наших рекомендациях!

В то же время я хочу подчеркнуть, что мой командующий генерал-полковник фон Рундштедт, как и мои сотрудники Блюментритт и Тресков, всецело согласились с моими взглядами, а фон Рундштедт скрепил их своей подписью. Без его санкции мы бы ни при каких обстоятельствах не продолжили попыток повлиять на мнение командования, неоднократно направляя ему меморандумы.

Военный историк или штудирующий военную историю офицер может счесть полезным изучение интеллектуальной борьбы за оперативный план во всех ее подробностях. Но в рамках этой книги я ограничусь тем, что для начала опишу план, разработанный ОКХ, и поясню, что я считал недостатками стратегической концепции командования (или, точнее, Гитлера). Затем путем сопоставления с планом ОКХ остановлюсь на главных тезисах, которые группа армий положила в основу своих стратегических соображений. Наконец, я кратко покажу, как после долгого ряда неудач первоначальный оперативный план был исправлен – безусловно, по указанию Гитлера – в соответствии с предложениями нашего штаба.

Если меня попросят охарактеризовать в свете оперативных директив, изданных ОКХ, основные стратегические установки, которых оно (и Гитлер) собиралось придерживаться на западе, я бы определил их следующим образом.

В соответствии с директивой Гитлера от 9 октября ОКХ предлагало направить усиленный правый фланг немецких армий через Голландию в Северную Бельгию и разбить ожидавшиеся там англо-французские силы вместе с бельгийскими и голландскими армиями. Иными словами, достижение решающего успеха осуществлялось прежде всего мощным ударом правого фланга. Этот ударный фланг состоял из армейской группы «Н» (армейская группа – Armee-Abteilung – представляет собой небольшую армию из двух-трех армейских корпусов) и группы армий «Б» (командующий генерал-полковник фон Бок) и сосредотачивался на Нижнем Рейне и Северном Эйфеле. В состав группы армий «Б» входили три подчиненные армии. Всего северный фланг насчитывал тридцать пехотных дивизий и большую часть подвижных соединений (девять бронетанковых и четыре пехотные дивизии). В целом на Западном фронте находилось 102 немецких дивизии, следовательно, группировка северного фланга составляла почти половину от их общего числа.