Метаморфы (СИ) - Довженко Маргарита - Страница 7

Я вышла из кареты, мне нужен был воздух, я смотрела туда, где в темнеющем и становившемся холоднее воздухе сиял ярким светом проход на светский раут. Неужели и правда она? Неужели я?.. А если ошиблась? Я не могла… Я так разволновалась, что мне перестало хватать дыхания. Я ухватилась за край перил лестницы и начала дышать глубокими вдохами, но все равно в глазах как-то сгустилась тьма и в ушах зашумело.

— Ох этой даме плохо! Ей плохо! — Словно сквозь вату проскользнули чьи-то слова. Я почувствовала сильные руки, подхватывающие меня и несущие куда-то. Голова словно пребывала в калейдоскопе.

— Вы в порядке? — Голос прорвался ко мне сквозь пелену, и я уставилась в золотые глаза, а затем вскрикнула и отстранилась. Да, эти глаза были красивы, но они были так похожи на мои…

— Спокойно я не причиню вам вреда, — его голос бархатным и очень приятным для слуха. Я обратила внимание на обладателя этих глаз, я хотела вернутся к изучению его лица, но его руки, поднятые в успокаивающем жесте, привлекли моё внимание. Точнее это пятно на ладони. Родимое.

— Нет-нет-нет, — я встала и отгородилась от него ладонями в таком же жесте, как и он, при чём сделала это не специально, но похоже взгляд мужчины упал на мою ладонь, также как и секунду до этого мой — на его.

— О нет, — мужчина шарахнулся от меня назад, покачав головой, мы одновременно посмотрели друг на друга и хором закончили:

— Нееет.

— Чарльз, в чем дело? Что-то случилось? Мне сказали ты тут.

Я оглянулась, мы были недалеко от входа в дом, там, где мне вдруг стало дурно, меня посадили на скамейку, и сейчас я стояла рядом с ней напротив меня странный мужчина, а к нам подошла та женщина… Та самая. Мама…

Женщина удивлённо покосилась на меня, кажется я произнесла это вслух.

— Чарльз, идём, нас ждут.

— Ах да, конечно…

Мужчина устало потёр глаза, затем снова взглянув на свои руки усмехнулся, женщина взяла его под руку, и они собирались уйти.

— Энн? — Я шагнула им вслед, пытаясь в отчаянии использовать свой последний шанс, единственную ниточку.

— Боюсь, вы обознались, милочка, — проговорила женщина, окидывая меня оценивающим взглядом и поглядывая на своего кавалера. — Идём же, Чарльз.

Я осталась стоять в сумраке наступающей ночи, чувствуя, как ветер холодит застывшие слезы. Это было глупо, но это были похоже мои родители. Ну по крайней мере отец точно, те же глаза и черты, Марлина сказала, что я очень похожа на него, но даже если это и можно было списать на совпадение, то родимое пятно. Он узнал его, и он понял, кто я… И это его не интересовало. Я даже не знала, что больнее, не знать его столько лет или видеть, как он понимает, кто я, и всё же не хочет общаться со мной. А эта женщина она так похожа на маму, но если бы она была моей мамой, она не могла не узнать меня, однако она очень тревожно поглядывала на меня, словно все же что-то знала. Почему они так быстро сбежали…? Я должна подойти ещё раз к ним. Мне нужен ещё один шанс.

Почти полвечера я проторчала у выхода, замёрзнув в конец, Оливия даже если и сказала, что ненадолго, всё равно наверняка увлеклась кавалерами и танцами, так я не беспокоилась об этом. Да и в случае чего она бы поняла меня. Мне улыбнулась удача, когда я совсем потеряла всякое терпение, и готова была уйти в карету, дверь приоткрылась и оттуда вышла Она. Она была одна и очень задумчива, она спустилась в парк и пошла по одной из мощёных дорожек. Я шла за ней некоторое время и наконец окликнула:

— Подождите.

Женщин вздрогнула и с удивлением обернулась, и её лицо вмиг стало испуганным, едва она взглянула на меня. А я, подходя ближе, жадно разглядывала её черты. Не такие молодые как на картине, но такие знакомые…

— Вы ошиблись, я же сказала вам.

— Я так не думаю Мэри. — В голове пронесись тысячи мыслей, я сказала это наобум, просто доверившись своей интуиции, это была просто недостающая деталь мозаики, которая бы все прояснила. Женщина вздохнула и сгорбилась, словно из неё вытащили внутренний стержень, потупившись, Мэри потянул меня за рукав к ближайшей скамейке и села. Я села рядом.

— Вы сестра моей мамы… — Поражённо прошептала я, рассматривая снова и снова эти черты, они недовольно кивнула, поджимая губы.

— Не просто сестра, сестра близнец.

— И ваши имена… они одинаковые?

— Не совсем… — Мэри поморщилась, мне не нравилось видеть это недовольство на мамином лице, оно должно было улыбаться всегда. Ведь мамы всегда улыбаются, да? — Наша матушка считала, что это очень удачный каламбур. Она ждала одну дочь и назвала её Мэриэнн, а когда родилось двое, то она обоих так и назвала. Но всю жизнь мы живём под разными именами — Энн и Мэри. Никто даже и не в курсе маминого каламбура.

Она покачала головой.

— Но почему я о вас совсем ничего не слышала?

Кажется, эти слова оскорбили её, потому что лицо Мэри приобрело нахмуренный и грозный вид и, если честно, я немного испугалась. Мне совсем не хотелось её обижать.

— Спроси лучше у неё об этом сама.

Я не могу, — просто ответила я, вдруг поняв, что она не знает… — Я не умею разговаривать с мёртвыми….

— Мёртвыми? — Голос моей родной тёти зазвенел и затих, грозный вид растворился и на лице проступила боль, боль и горечь, губы скривились, и из карих глаз градом полились слезы. Я тронула её за руку, не зная, как утешить её в этой потере. Она достала из кармана большой платок и вытирая переспросила:

— Давно?

— Родами.

— О, Энн… О, моя дорогая Энн… мне так жаль… — Она порывисто взяла мою руку, её рука была тёплой и мягкой и заставила моё сердце биться так быстро. — Я… Я… поссорилась с ней, когда в последний раз её видела… Это было очень давно, так давно… она тогда уехала, и я думала, что она поселилась где-нибудь как наша мама в глуши и живёт там, не зная прелестей и благ цивилизации, я не думала, что она… Я не успела с ней проститься… — Мэри снов покачала головой в расстройстве, — Сколько тебе? Как тебя зовут?

— Аселия, мне 18.

— Да, мы поссорились так давно, получается… за год до твоего рождения, значит, она… бедная… Но откуда тогда ты знаешь, как выглядит Энн?

Я улыбнулась ей:

— Портрет, у бабули на чердаке был ваш портрет. Странная картина, там была изображена очень красивая девушка, которая смотрится в зеркало и подпись была МэриЭнн, только я не сразу поняла, что имелись вы обе сразу.

— Ах да… Эта картина, мама нарисовала её, прежде, чем её дочурки вылетели из гнезда, чтобы разлететься по всему миру, — мне показалось, что в голосе Мэри прозвучала горечь. Она жалела, что покинула дом матери? — Подожди, ты сказала у бабули? Ты жила с нашей мамой?

— Да… После смерти моей мамы, у меня больше никого не осталось. Она воспитала меня, мы жили в том же доме, что и вы.

— А твой отец?

Я пожала плечами, решив умолчать о Чарльзе.

— Какой кошмар, бедный ребёнок… Мне тебя очень жаль, — Все ещё всхлипывая, но все же уже не так сильно, сказала сестра-близнец моей мамы. — Никогда не любила это место. Промозгло, сыро и древние отсталые людишки, считающие тебя ведьмой. Я так рада, что смогла выбраться оттуда.

— Мне там нравилось, — растерянно ответила я. Мои догадки о том, что Мэри жалела, что покинула родной дом, растаяли словно дым.

— Вся в мать., Энн… она обожала это место, так что нисколько этому не удивлена. Как и тому, что с ребёнком она пришла туда, к маме.

— А Чарльз, он кто?

— Чарльз? — Удивлённо переспросила Мэри, — Ах, Чарльз, он мой муж… Да, муж… мы здесь проездом. Но больше я в этот город ни ногой, а то в следующий раз, чувствую, встречу маму здесь. А этого мне хотелось бы меньше всего на свете.

Мэри встала со скамейки, отряхивая платье, промокнула ещё раз глаза, когда она закончила приводить себя в порядок, она встретилась взглядом со мной. Некоторое время мы просто молчали, а потом Мэри, отведя глаза, уточнила плаксивым голосом, в котором снова намечались слезы:

— Когда?

— Год назад…