Метаморфы (СИ) - Довженко Маргарита - Страница 5

— Я думала, вы все погибли… — сквозь всхлипы удалось все ж мне сообщить ему. Я не отпускала его ни на секунду, искренне радуясь тому, что, прикрывшись слезами, могу беззастенчиво обнимать его и наслаждаться его объятиями и поглаживаниями

— Ты вся дрожишь…

— Просто никто не приходил ко мне, и я испугалась, что вас поймали тёмные…

— Да?… подожди я сниму одежду.

Я отстранилась, подождав, пока он снимал шарф и плащ, размазывала слезы по щекам. Потом он в полумраке нашёл меня и крепко прижал меня к себе. Его лицо было не слишком видно, но мне это и не надо было, мы сидели вместе, обнимаясь, и я была так рада, что он жив и он тут.

— Прости… прости, что не пришёл раньше. Переживала, да?

Я кинула.

— Я не мог раньше…

— Почему?

Я обняла его за шею, приникая ближе, мне хотелось быть с ним, быть частью него… Мысленно я сделала уже свой выбор.

Саймон затих, его руки нежно и ласково обнимавшие меня ещё секунду назад, замерли, мне захотелось включить свет и посмотреть на его лицо.

— Потому что меня не пускали.

Другая? Я хотела оттолкнуть его, отступить, но он не дал, все-таки прижимая меня к себе, я отклонилась немного, все же пытаясь разглядеть хоть чёрточку в промозглой тьме.

— Кто?

— Все… поэтому я тут… — его голос был обречённым и печальным. Что-то было не так, а его объяснения так и не сделали ситуацию понятнее, хотя мне было легче, что это не женщина.

— Что-то случилось?..

— Да.

Я вздрогнула. Мне не хотелось знать ответ, он был печальным, но все же, наверное, стоило.

— Скажи мне. — Мой голос был тих, повышать его не хотелось.

— Я… я не хочу… это я виноват в этом.

Саймон снял меня с колен, встал, сделал несколько нервных шагов и наконец в бессилии опустился на скамью, его голова была опущена в ладони, а спина сгорблена словно он был стариком. Что же случилось? Я ведь думала, что он несгибаем, что он бесстрашен, но видно и у таких как Саймон, есть слабые места. Интересно, какое его слабое место?

— Скажи. — Я старалась, чтобы мой голос звучал ласково, и в нем не так чувствовалась тоска, гложущая меня изнутри.

— То, что ты видела тьму во мне, которая меня поглощала, это признак того, что… — Голос Саймона был гулким, тихим и безжизненным, он судорожно вздохнул. — что ты тёмная. Не целиком, а где-то возможно кто-то из твоих родственников был таким вот и все… я подумал, что это так здорово, это может спасти столько жизней и так помочь нам, метаморфам. Глупец! — Он встал, его глаза сверкали, — но когда я рассказал об этом нашим с тобой друзьям, они… они запретили мне с тобой общаться, сказали, что раз в тебе есть тьма, то… то ты тёмная, и ты тоже опасна…

Сердце бухнуло, стало дурно, голова вдруг стала такой чугунной, я схватилась за неё, Саймон пересадил мен к себе на колени и сжал в объятиях.

— Прости… что говорю тебе это. Что твои друзья отреклись от тебя и послали меня сообщить тебе, что они больше не хотят тебя видеть… прости, что я им сказал…

Сердце ухало в груди. Голова гудела, но страх пропал. Страх был перед неизведанным. А тут… а тут все было очень даже понятно.

— Ты тоже так считаешь…

— Нет. То, что в той крови есть тьма, не делает тебя темной.

— Я хочу услышать это от них.

— Что?

— Пусть они мне сами это скажут… в лицо.

— Ты уверена? — Он повернул мою голову к себе. Я кивнула и прижалась к нему губами. Наш первый серьёзный поцелуй был солёным от моих слёз, с привкусом внутренней боли отчаянья. Мы словно утопающие хватались друг за друга в этом запойном поцелуе. Мне было страшно.

Я одевалась на автомате и в темноте, в темноте же мы покинули мой домик, и он перенёс меня к дому Рэйна и Лейлы, когда мы зашли внутрь, к нам навстречу с улыбкой вышла сама Лейла а потом и Рэйн. Только их улыбки погасли. На тишину повёлся и Лойель, случайно затесавшийся у них, и Генри. Как мне повезло. Я сложила руки на груди, обвела их взглядом, особенно остановившись на Рэйне, но он отвёл глаза.

— Слушаю.

— Слушаешь что? — Делегатом выступила Лейла.

— Вы послали Саймона мне кое-что сообщить, так вот я хочу, чтобы вы это сказали лично.

Лейла бросила взгляд на Саймона, что я стоял рядом со мной, потом вернулась ко мне и произнесла.

— Как скажешь. Прости, но тебе больше тут не рады. Ты тёмная и скрывала от нас это.

— Я даже не знала об этом! — Всплеснула руками я в ответ.

— Как об этом можно не знать? — вступил Лойель, — тьма пришла бы за тобой ещё раньше, а может ты шпион тьмы?

— Что?.. — Какая нелепость…

— А что? Это очень логично, — теперь уже Рэйн смотрел на меня не симпатизирующим взглядом, а осуждающим и очень печальным. — Прости, но это правда. Тебе здесь не рады.

Это было больно. Ладно Лейла, мы общались, но у нас никогда не было действительно тёплых с ней отношений, хотя она мне и нравилось, а от Рэйна… больно. Мне стало тяжело дышать, грудь сдавило.

— Просто уходи и все.

Я бросила беспомощный взгляд на Саймона. И вдруг поняла, что он разрывается между мной и друзьями, с которыми уже целую вечность. Мне хотелось, чтобы он выбрал меня…

— Саймон, ты с нами или как? — Припечатала Лейла, в её голосе был яд. Я знала, что ей нравится Саймон, очень нравится, но то, что Лойель тогда в первый день нашего знакомства назвал «шашнями» не было тем, о чём я подумала. Лейла предпочитала молча восхищаться Саймоном издалека, даже не намекая ему о своих чувствах. И сейчас похоже это была ревность… дикая ревность… — Саймон?

Я видела в его глазах боль и то решение, которое он бы все равно принял. Сердце резануло болью. Я выбежала в холодную ночь.

— Аселия! Прости… я…

— Хватит!

Обернувшись, я взмахнула рукой, на снегу перед его ногами образовалась шипящая прогалина.

— Хватит. Ты сделал свой выбор. — Слёзы застилали мне глаза, в теле чувствовалась слабость, — Отправь меня домой.

Молча я перенеслась к своему домику и проследовала к кровати, где и закончила свою новь также, как и начала — слезами по утраченным друзьям и отчаянием.

Мои дни снова вернулись к жалкому подобию существования. Я сидела в домике, собирала травы и помогала людям с хворями. Ни Саймон, ни Рэйн, ни кто-либо ещё не являлся ко мне. Первые дни мне было больно, странно и одиноко. Но я смогла пережить это, переступить практически, просто не думать так часто и много об этом и жить дальше. Да и работа с деревенскими помогала отвлечься. А её вдруг стало многовато…

Марлина пришла ко мне уже второй раз за неделю, с её сыном творилось неладное, и она не знала, что… мальчишка чувствовал себя плохо и симптомы были, как у отравления, если бы не тот факт, что он раньше практически не болел и вообще был очень здоровым по жизни. В первый раз я долго ломала голову, так и не зная, что с ним, я не сталкивалась с таким, но потом мне вспомнился один случай. Когда Саймон лежал в лазарете, ему запретили обращаться в свою вторую ипостась, и кто-то из них тогда сказала, что это добавит новых симптомов лишь ему, потому что в звериной шкуре он поправиться ещё быстрее. А если ему запрещать организм начнёт бунтовать. Так что может быть?..

— Метаморф? — Устало уточнила я, ночью поспать не удалось, опять снилось что-то жуткое. Так что что к лирике и тонкостям я сегодня не была предрасположена. Марлина испуганно глянула на меня, потом как-то обречённо кивнула. Много их, и что-то часто они стали мне встречаться. Наугад уточнила. — Волк?

Опять кивок. Так вот кого видят все же соседи по лесам. Волчицу и волчат.

— Нормально обращается? Проблемы есть?

Марлина кивнула, опуская глаза.

— Он не может обратиться… у него не получается…

В голове снова пролетели разные обрывки знаний о метаморфах, об их строении, все что я могла услышать.

— Догадки есть?

— Наверное, из-за споров с братом… они часто соревнуются, и у старшего выходит лучше.