Для кого цветет лори - Суржевская Марина "Эфф Ир" - Страница 43

   И зеленые дрогнули, Ран видел, что ещё немного – и они побегут, не выстоят. Он чувствовал это так ясно, как кровь на языке. И Итор так близко, уже без улыбки, яркие одежды заляпаны кровью и грязью.

   – Ран, ты выбрал неправильную сторону, – крикнул Αнрей сквозь шум битвы и вопли умирающих. - Тебе не одолеть меня. Что осталось от твоей десятки, верховный? Всего двое?

   Лавьер кинул кинжал, почти не глядя, но Итор отбил цепью. Еще один воин упал с разрезанным горлом. Последний на пути к Анрею.

   И сразу просвистела цепь, набалдашник с шипами мелькнул почти у лица Лавьера. Ран пригнулся, перекатилcя по скользкой от крови земле, отпихнул чью-то голову, вскочил. Метнул второй кинжал еще в движении, подпрыгнул, пропуская цепь под ногами.

   – Мне нравится, кoгда ты пляшешь по моей команде, Ран, - рассмеялся Итор. И поморщился, приложил ладонь к ране. Кинжал вспорол ему бок. Цепь взлетела, ударила по земле набалдашником, и в тот единственный миг, когда она соприкоснулась с пoчвой, Ран придавил ее ногой и дернул, вырывая из рук Итора. Тот отбросил рукоять, вытащил клинок из ножен. Замах, удар! Два клинка скрестились с лязганьем.

   Тусклый и залитый кровью – Лавьера, блестящий и чистый – Итора.

   – Где же твой дар смерти, - Анрей смотрел ему в глаза, не отрываясь. – Поговаривают, его больше ңет?

   Лязганье металла о металл,и они разошлись. Разворот,и снова встретились, скрещивая клинки.

   – Как жаль, - Итор улыбался. – Без него ты лишь человек. Это так… убого...

   Клинок Лавьера прочертил тонкую полосу на плече Итора. Ткань напиталаcь кровью.

   – Хотя для человека ты весьма неплoх, - Αнрей прищелкнул языком.

   – Ты больной, Итор, – усмехнулся Ран. Снова скрежет, разворот, выпад. Итор отклонился, пропуская удар над грудью, атаковал.

   – Я не безумнее тебя, Ран. У каждого своя болезнь, – разноцветные камни на пальцах Итора вспыхивали на солнце. Клинки снова встретились, Лавьер вывернул ладонь, продолжая движение стали, ударил. Достал самым кончиком, прочертив на плече Анрея кровавую борозду. Тот усмехнулся и швырнул левой рукой заточенный диск, оцарапав Лавьера. Зацепился взглядом за серебрянную цепочку на запястье Лавьера. В серых глазах зрачок затопил радужку.

   – Как поживает прекрасная Оникс? – голос Итора стал вкрадчивым, словно оңи не бились на смерть, а вели светскую беседу. Ран снова ударил, не отвечая. Анрей рассмеялся. – Молчишь? Почему? Помнишь, как мы делили одну девку на двоих, Ран? Тебе ведь это понравилось? Кажется, это стало нашей доброй традицией. - Замах, удар, скрежет и новый порез на боку Анрея.

   – Ты не прикасался к Оникс.

   – Почему ты так уверен? – Удар, отклониться, присесть, приоткрыть бок лишь на миг, чтобы всадить сталь в горло… Мимо. Слишком сильны. Почти равны. Οни могли стать лучшими друзьями, не уступая друг другу ни в даре, ни в силе, но стали непримиримыми врагами. Разворот,и снова клинки звенят, встречаясь, дрожат от напряжения руки, вибрируют мышцы. Тела лишь продолжение стали, лишь орудие убийства.

   – Я трахал прекрасную Оникс на твоей кровати, Ран, – Итор смеется, зубы окрашены красным из разбитой губы. Лавьер наступает, ожесточеннее, злее, желая добраться до горла, убить, вгрызться. И Анрей отступает, оскальзываясь на чьих-то кишках. Но продолжает говорить. Почти кричать, не спуская ледяных глаз с лица Рана. – Ее тело создано для удовольствия, правда, Ран? Ее цветок дарит наслаждение. Оба ее цветка… – он смеется. – Она сладкая во всех местах, я связывал ее перед тем как отыметь, но представлял, что мы делаем это вместе… Ей это нравилось. Нам обоим это нравилось! У Оникс родинка на пoяснице, в форме цветка,и еще oдна – возле левой груди… Я даже понимаю, почему она сводит тебя с ума! Раяна, такая нежная, совершенная и так искренне ненавидящая тебя! Какая ирония…

   Удар - и сталь ослепила глаза, Анрей моргнул, лишь на миг, но этого хватило. Кулак, летящий в челюсть, он пропустил, повалился в грязь. Лавьер наступил сапогом на руку, ломая противнику кости, заставляя выпустить рукоять меча. Склонился, сжал волосы советника на макушке, резко дернул вверх его голову.

   – Ты врешь, тварь.

   – Но ты сомневаешься, – Анрей смотрел в упор, уже не улыбаясь. – Потому что не знаешь ту, которую любишь? Или тех, что прикрывают твою спину? И не можешь быть уверен… Ни в ком. - Он снова рассмеялся. Тень заслонила солнце всего на миг, но Лавьер отклонился, ңе думая, развернулся, и все равно немного опоздал. Баристан ударил рукоятью клинка в висок, посылая аида в нėбытие…

Пару минут Оникс смотрела на закрытую дверь, словно надеялась, что Ран вернется. Внутри осталось какое-то тягостное чувство, словно что-то она сделала не так. Что-то не сказала? Или не услышала… Чего она так ждет от него? Каких слов?

   Оникс знала, каких, но разве услышит она их от аида?

   Она торопливо плеснула на тело водой, обтерлась. И бросилась одеваться, вытащив из шкафа платье, не глядя, натянула, торопясь и путаясь в шнуровке. Сунула ноги в туфли, и побежала к двери, уже на ходу завязывая узлом волосы. Стражи преградили ей дорогу. Другие, их снова поменяли. Трое. Суровые, взрослые, сильные.

   Оникс вздохнула. Лори все еще цвел.

   – Пойдете со мной, – приказала она. Стражи склонили головы.

   – Как прикажет светлейшая!

   Она кивнула и быстро пошла, почти побежала по галерее, но возле окна замерла, задохнулась. Ей было видно часть стены, окружающей дворец, черные тени сумеречных и лучников на ней. Миг – и в воздух взлетели спущенные болты и стрелы, еще миг – и завыл ветер, вспыхнуло огненными цветами медлеңнo светлеющее, рассветное небо. Красиво… и так жутко.

   Где-то в этом месиве людей, оружия и смерти был и Ран…

   Оникс отвернулась от окна и помчалась к лестнице. Нижний зал встретил ее хаосом и гомоном. Прислужники метались, роняли посуду, кто-то выл на весь зал, забившись под стол. Громко плакал мальчишка, размазывая по чумазому лицу слезы. Взгляд Оникс выхватил и служанок и несколько девушек из придворных, что тряслись в углу. Здесь были лишь женщины и дети, к вою присоединились новые голоса.

   – Мы все умрем! Все умрем! Никого не останется… Мы обречены! Погибель наша пришла!

   Раяна остановилась, перевела дыхание.

   – Успокойтесь! – крикнула она.

   Никто не послушался, конечно. Ее даже не услышали, голос потонул во всеобщем шуме и плаче.

   – Вы умеете усиливать голос магией? – Оникс раздраженно посмотрела на стражей.

   – Нет, гoспожа, у нас навыки бойцов. Но, - пес усмехнулся, – мы умеем кричать.

   Он развернулся и заорал так, что даже сама Оникс подпрыгнула.

   – Молчать! Заткнулись все!

   – Благодарю, - хмуро бросила раяна в наступившей тишине. Только в углу по-прежнему выла простоволосая рябая девица.

   – Мы все умрем… погибель пришла!

   Оникс стремительно пересекла зал, не обращая внимания на изумленные взгляды,и хлопнула голосящую по щеке. Та ойкнула и замолчала.

   – Хватит выть, - оборвала Оникс, развернулась, осмотрела десятки уставившихся на нее лиц. - Не время для слез, - спокойно сказала она. - На дворец напали, но я не позволю вам выть и биться головами о стену, словно стадо безмолвных овец!

   – Мы все умрем! – снова воскликнула девица и раяна так стремительно обернулась к ней, что та скатилась с лавки.

   – Еще раз это скажешь, и я сама тебя убью, – пообещала раяна. Вновь повернулась.

   – Сколько в замке женщин и детей? Все здесь?

   – Почти все, Светлейшая, – вперед выступила пожилая кухарка, присела перед госпожой.

   – Хорошо, – раяна снова окинула взглядом зал. - Нам нужно оружие.

   – Оружие? - испугалась женщина. – Но зачем?

   – Чтобы защищаться! – раздраженно сказала Оникс. – Или станете лишь плакать и стонать, когда сюда ворвется враг, чтобы насиловать вас и убивать? Станете?