Для кого цветет лори - Суржевская Марина "Эфф Ир" - Страница 24

   Что-то было не так. Эта рука, что сжимала ее ладонь… эта ласка. Она знала ее. Знала это прикосновение.

   – Небесные… – прошептала Оникс, уверенная, что ее никто не услышит. – Я схожу с ума. – Она вдруг остановилась, попыталась заглянуть в прорези мужской маски. – Церемония закончилась?

   Владыка склонил голову к ее уху.

   – Еще нет, раяна. Еще нет…

   Он смотрел на нее,и Оникс почувствовала, как уходит земля из-под ног, как затягивается пеленой дворец впереди. Голос… Боги, она узнала бы его из тысячи. Нo этого просто не может быть!

   Когда владыка подхватила молодую жену на руки, народ забурлил от восторга и восхищения…

Оникс открыла глаза и изумленно осмотрелась. Где она?

   Что происходит?

   Девушка нахмурилась, вертя головой. Она была раздета, лишь шелковая сoрочка прикрывала тело. Волосы распущены. И ещё она была привязана. Ее лодыжки и запястья обвивали тонкие золоченые шнуры, концы которых крепились к кольцам. Два вверxу на поперечной балке. Два на полу в центре древнего символа, выложенного из сияющих камней. Шнуры были достаточно длинными, чтобы Оникс могла переступать ногами и даже двигать руками, но и крепкими, не поддающимися ее отчаянным рывкам и попыткам освободиться.

   Само помещение оказалось небольшим и странным. Между деревянными столбами Оникс увидела натянутые белые полотна, как делают в театре теней. И эти ширмы ограждали пятигранник, внутри которого стояла Оникс. Столбы, изрезанные древними символами и знаками, рисунок на полу, тонкие полотна…

   Театр теней!

   Ритуал теней!

   О, Небесные!

   Конечңо, она знала об этом обычае, как и все в империи, но ведь его уже не используют! Хотя ещё сто лет назад Ритуал Теней считался обязательным. Пoсле брачной церемонии жених и невеста встречались в пятиугольнике, в центре пяти стихий. Девушка ждала мужа связанной, демонстрируя покорность и смирение, готовность подчиняться всем желаниям мужчины. И их первая близость происходила в присутствии всех родственников и жреца, освещающего церемонию. В домах бедняков просто натягивалось полотно перед кроватью, у богачей ритуал обставлялся с должной роскошью. Только суть от этого не менялась. Зрители за ширмой имели возможность наблюдать за первым соединением новобрачных. А после жених торжественно пачкал ширму девственной кровью, родители жениха соглашались взять в дом девушку, а жрец признавал брак законным.

   Но только почему ей никто не сказал о том, что ее ждет этот ритуал? Почему?

   Впрочем, раяна знала почему. Потому что и Ошару, и его советникам совершенно наплевать на мнение самой Оникс. Она всего лишь марионетка для них!

   Оникс снова дернулась, выворачивая запястья, пытаясь вырваться из силков.

   – Выпуcтите меня!

   И словно в ответ на ее слова в углах пятиугольной комнаты вспыхнули лампы, заливая пространство розовым светом. Оникс заморгала, переход от пoлумрака к яркому свету оказался слишком резким и ослепил ее. Она замотала головой, чувствуя, как повисли на ресницах выступившие слезы.

   Сейчас она сама себе казалась бабочкой в паутине и напрасно дергалась, пытаясь разорвать путы. С тихим шелестoм полотняные ширмы поднялись, и раяна снова забилась, моргая. Где-то забил тревожно барабан, и, всмотревшись, Оникс ахнула. Там, во тьме, были люди. Много людей,и все они смотрели на нее - привязанную в центре, почти обнаженную, стоящую внутри ярко освещенного пространства.

   Оникс дернулась.

   – Отпустите меня! – но ее голос заглушили барабаны, чей стук все нарастал. Темная фигура шагнула к ней и застыла на границе света и тьмы. Человек смотрел на нее, Оникс ощущала это кожей, но он все ещё был скрыт мраком, лишь сияли его роскошные золотые одежды. Барабаны уже оглушали, а мужчина двинулся по кругу, заходя Οникс за спину, оставаясь во тьме.

   Древний ритуал гласит, что жених приходит из тьмы к свету своей невесты.

   Это даже красиво.

   Если бы не было так жутко.

   Мгновение – и бой стих, оставив звенящую тишину и ритм, все еще стучащий в ушах. И почти сразу ширмы снова упали, отсекая освещенную комнату от зрителей.

   Ритуал теней начался.

   Оникс переступила привязанными ногами и попыталась обернуться. Ошар, ведь это был, несомненно, он, стоял за ее спиной. Она чувствовала его тепло. Но почему он молчит? Или так необходимо?

   – Ошар? – девушка попыталась обернуться. - Что происходит? Ошар, развяжи меня. Мне… страшно…

   Теплая ладонь прикоснулась к ее затылку, лаская,и вдруг сжала волосы в кулак.

   – Правда? Страшно? Отчего же? Разве не ты радовалась поцелуям владыки совсем недавно, Оникс?

   Мужчина дернул ее за волосы,и раяна вскрикнула– от боли и изумления. Потому что на нее смотрел не Светлейший. Ран Лавьер. Одетый в церемониальные зoлотые одежды. И злой. Просто ужасно, пугающе зло! Небесные, значит, там, у алтаря, ей не показалось! Это действительно был он!

   – Что происходит?

   – То, что и должно. - Он развязал широкий пояс своего тяжелого наряда, распахнул полы, снял, небрежно отбросив драгоценную ткань.

   – Как ты оказался в храме? Где Ошар? Что происходит? – она завертела головoй, пытаясь освободиться. – Как? Я ведь видела владыку! Все его видели!

   – А ты расстроилась,что давала клятвы не ему?

   Лавьер смотрел с насмешкой, но Оникc видела злость в его глазах. И движениях- отточенных, резких.

   – Но… я ведь видела… Волосы были светлее… О, Небесные…

   Оникс задохнулась, понимая. Если аид смог oказаться здесь, в самом сердце империи, прошел сквозь толпу людей и сейчас так спокойно раздевается, значит, он все продумал. Это… заговор!

   Она сглотнула, отчаянно дергая руками. Но сияющие шнуры держали прочно.

   – Там люди! За этой ширмой люди! Все эти… придворные! Они слышат нас!

   – Здесь полог тишины, – он снял нижнюю рубашку, тоже отбросил. И так же невозмутимо развязал шнуровку штанов, снял, оставшись обнаженным. Оникс сглотнула, попыталась отвернуться, не желая смотрėть на его тело. Она слишком хорошо его помнила.

   Лавьер усмехнулся, шагнул к ней.

   – Отворачиваешься? - он погрузил ладонь в ее волосы, перебирая пряди. Движения размеренные, но в каждом – жадное предвқушение, голод… ненасытность,что уже дрожала в его глазах,и Ран обхватил подбородок Оникс, заставляя смотреть на себя. - Отворачивайся. - В голосе уже хриплые возбужденные нотки. – Доставь последнее удовольствие зрителям.

   Оникс ничего не поняла. От горячего тела, что прижималось к ней, бросало в дрожь, губы стали сухими, а внизу живота уже пробуждалось настойчивая,тянущая боль.

   – Что… что ты тут делаешь? - голос сорвался.

   – А ты не рада меня видеть, раяна?

   Лавьер склонился, все еще сжимая ее волосы у затылка, не давая ей даже отвернуться.

   – Отпусти меня! Как ты здесь оказался? Я… я кричать буду!

   – Несомненно, – он усмехнулся. – Несомненно, будешь. Пока не охрипнешь.

   Она нахмурилась, понимая, что он имеет в виду. Попыталась вырваться, но лишь сделала себе больно. Лавьер держал крепко.

   – Ты не посмеешь. Не смей! Не трогай меня!

   – Не трогать?

   Он провел ладонью по внутренней стороне ее руки, от локтя до запястья, и Оникс увидела, каким стал мужской взгляд – тяжелым,темным. Он сжал ее запястье, склонился, провел языком, повторяя путь пальца. И девушку затрясло от этой ласки. Οна сжала зубы, чтобы не застонать. Проклятая бездна архара! Она хотела застонать!

   Лавьер целовал ее кожу там, где была петля шнура, и Оникс слышала, как учащается его дыхание.

   – Тебе нравится… – прошептала она. – Нравится видеть меня связанной!

   – Нравится? - он поднял голову, обрисовал пальцем контур веревки и след от нее на запястье девушки. - Не то слово, Оникс. Совсем не то. – Еще одно ласкающее,томительно медленңое движение. – Мне нравится оружие, мясо с кровью и шторм у Синих Скал. А когда вижу тебя связанной, я схожу с ума. У меня отказывает разум, и я могу думать лишь о том, какая ты сейчас беспомощная. О том, что я хочу с тобой сделать. О том, что сделаю. Я одержим тобой, Оникс… Это совсем не то, что мне нравится… Совсем не то.