Необъявленная война. Россия в огненном кольце - Егорченков Дмитрий - Страница 5

Тогда как, исходя из анализа имеющихся данных, такой сценарий может выглядеть?

Дестабилизация ситуации в стране-мишени осуществляется с опорой на объективно существующие в ней социально-экономические и политические проблемы. Главным образом деструктивные политические технологии применяются во время электорального цикла, когда политическая система страны наиболее уязвима. Основная роль при этом отводится подготовке и использованию так называемых подрывных сил. В первую очередь политической агентуры, которая должна расшатывать внутриполитическую ситуацию, способствовать консолидации оппозиционных групп для того, чтобы в нужный момент возглавить протестное движение и добиться смены существующего политического режима. После этого внешняя управляющая сила получает в свои руки необходимые властные рычаги, добивается геополитической и геоэкономической переориентации государства-мишени. То есть осуществляет фактическую виртуальную оккупацию.

Как любая другая технология, «цветник» не стоит на месте. Постоянно совершенствуется и извлекается опыт из прошлых ошибок и неудач. Так, например, в виду отсутствия у российской «несистемной оппозиции» успехов в организации майдана в столице России нашими оппонентами были предприняты действия по усилению протестной активности в ряде крупных регионов страны. Этот процесс необходимо рассматривать как подготовительный этап в рамках запланированной кампании по дальнейшему расшатыванию общественно-политической ситуации перед очередным электоральным циклом и президентскими выборами соответственно.

Кроме того, можно констатировать, что активизация протестного потенциала в узловых точках страны будет разными средствами поддержана упомянутыми внешними силами, традиционно координирующими и направляющими острие «цветных революций» по всему миру.

Таким образом, главная опасность, содержащаяся, судя по всему, в планах, уготованных России западными политтехнологами, может быть предварительно определена. Ее суть в том, что организация протеста из центра уступает место стратегии поступательных действий по расшатыванию политической ситуации в субъектах Федерации. Как мы увидим, силы и средства туда уже вложены. Это серьезный вызов, и работа с ним может оказаться многократно сложнее контроля за деятельностью «несистемщиков» в пределах Садового кольца.

В конечном итоге проектировщики «оранжевых» процессов в текущих условиях могут попытаться «творчески переработать» опыт протестных выступлений в России в 2011–2012 годах, а также киевского Евромайдана 2014 года. Поскольку отработанные шаблоны непрямых действий по отношению к современной российской действительности оказались во многом несостоятельными. А значит, их тиражирование, с учетом беспрецедентного внешнего давления на нашу страну, может быть признано нецелесообразным.

Понимая, что объять необъятное невероятно сложно, в этой книге мы сфокусировали взгляд на Уральском регионе. Такой выбор неслучаен. Многие эксперты полагают, что деструктивные технологии в рамках ведущейся против России гибридной войны «хаоса-порядка» будут направлены в первую очередь на промышленные региональные центры Урала и Сибири – Екатеринбург, Новосибирск, Красноярск. При этом старая мечта западных политтехнологов «разорвать Россию по Уралу» также никуда не делась из дискуссионного поля.

Чего же в этой связи ждать? Почему Урал так важен для нас и для них? Как деструктивные силы пытаются дестабилизировать регион? На эти вопросы мы постараемся ответить на конкретных примерах.

26 марта 2017 года в целом ряде городов, преимущественно в крупных административных центрах субъектов РФ, состоялись протестные акции, объединенные оппозиционной тематикой и ориентированные на персональную критику в адрес председателя Правительства РФ Д. А. Медведева.

Инициатором протеста выступил все тот же «политик», руководитель Фонда борьбы с коррупцией и лидер незарегистрированной «Партии прогресса» А. Навальный. Организаторами на местах стали так называемые руководители региональных предвыборных штабов Навального.

Обращает на себя внимание то, что основная часть «митингов против коррупции», которые были проведены в городах-миллионниках представителями «команды Навального», оказались несанкционированными.

В общей сложности география протестной активности охватила 24 городских центра, в том числе Москву, Санкт-Петербург, Екатеринбург, Новосибирск, Владивосток, Краснодар.

Несанкционированный характер протестных действий предопределил конфликтные ситуации между участниками данных акций и представителями правоохранительных органов. Так, например, в Москве, по информации СМИ, было задержано до тысячи участников митинга. В других населенных пунктах счет задержанных исчислялся десятками. При этом в целом действия органов охраны правопорядка были достаточно корректными: спецсредства для принуждения демонстрантов к соблюдению порядка не применялись, уличных столкновений допущено не было. Впрочем, и участники несанкционированных акций не строили баррикад, не разбивали палаток и не бросались камнями. Использовалась другая тактика. Весьма красноречиво общую атмосферу несанкционированного митинга в Москве отражает следующая журналистская зарисовка.

В этом диалоге достаточно наглядно отразилась позиция отдельных участников акции – двум подросткам важны были не столько требования «борьбы с коррупцией», сколько «движ», работа на широкую публику, эпатаж.

Молодежный характер акции отметило большинство наблюдателей и экспертов, а фотографии старшеклассников и студентов различных учебных заведений стали визитной карточкой мартовских митингов. Отметим, что часть материалов такого рода была заимствована оппозиционерами с просторов Интернета, поэтому на фото появлялись то латиноамериканские полицейские, то странные участники «шествия».

С точки зрения мотивации участия в несанкционированных акциях представителей соответствующих возрастных групп явно преобладали не политические требования, а естественное подростковое желание выделиться среди сверстников, показать свою «бунтарность». Сыграл роль и основной инструмент социальной мобилизации – интернет-ресурсы и социальные сети. Мы уже говорили выше о феномене привнесения в политику молодежной моды на протестность. Очень ярко он был использован в ходе событий «арабской весны» и Евромайдана.