Двое из ларца (СИ) - Громова Анастасия - Страница 8

— Но откуда она? — уже намного спокойнее спросил он. — И как появилась, если ты не?..

— Мне тоже интересно, — проворчала я. — Но однозначно не так, как надо.

— Ты уверена?

Я с укоризной посмотрела на него.

— Я бы поняла.

Жених стыдливо понурил голову и потер шею.

Он посмотрел на вереницу иголок и грязи на полу. Его взгляд снова напрягся.

— Это же не твоя нога, — сказал он и пригнулся к ковру. — Если только ты не носишь сорок пятый размер обуви.

Я лишь мельком глянула на след. Он хоть и интересовал меня, но беспокоил не так сильно, как тот факт, что жених даже не усомнился в моей измене.

— Алекс, — начала я. — Ты не хочешь ничего сказать?

Тот поднял на меня непонимающий взгляд.

— К примеру?

Меня снова охватило непривычное раздражение.

— Извиниться, — процедила я.

Мужчина встал и заключил меня в объятия. Теперь он снова стал заботливым и внимательным.

— Прости, что усомнился. — Он поцеловал меня в макушку. — Просто метку ставят только после ночи, проведенной вместе.

— Я понимаю твою реакцию, — сказала я.

Это было правдой. Кто бы на его месте не разозлился, если вдруг получил явное доказательство измены.

Хотя осадок остался.

Объятия стали теснее. Алекс поцеловал меня в лоб, следом в щеку. Дорожки поцелуев медленно продвигались к губам.

На мгновение я ощутила раздражение. Захотелось оттолкнуть его. И предвкушение поцелуя несло только отвращение.

Я настойчиво высвободилась из объятий и отдалилась на безопасное расстояние. И только когда сделала это, то почувствовала себя спокойнее.

«Что-то со мной сегодня не так».

Алекс отреагировал на это спокойно, но карие глаза снова заволокло темной дымкой.

— Слушай, — сказала я. — Вчера…

Договорить я не успела, так как в дверь громко постучали.

Алекс метнул на нее беспокойный взгляд. По правилам нас не должны видеть вместе.

— Николлета, — послышался из коридора незнакомый мужской голос. — Вас ожидает в своем кабинете Ардан. Это срочно.

Тревога снова забилась болью в груди. Похожее я испытывала вчера вечером перед оборотом.

— Иду! — ответила я.

В коридоре послышались шаги, которые вскоре затихли.

Жених повернулся ко мне.

— Давай поговорим после того, как ты сходишь к Ардану. Возможно, уже известна дата состязания.

Он сделал ко мне шаг и легонько чмокнул в щеку. Даже от такого простого действия я ощутила неприятную дрожь. И это состояние все больше и больше беспокоило меня.

Алекс вышел, а через минуту и я следом за ним.

Оказавшись в кабинете вожака стаи, я снова ощутила укол беспокойства.

Ардан сидел за своим столом и задумчиво смотрел в окно. В комнате больше никого не было и почему-то это заставило беспокоиться сильнее.

Когда я вошла, вожак медленно перевел взгляд на меня, потом снова уставился в окно. Он выглядел очень взволнованным. На его виске вздулась вена, а кадык время от времени судорожно вздрагивал.

— Летта, присядь, — он указал на кресло напротив него.

— Что-то случилось? — мой голос дрогнул.

Вожак долго не решался заговорить. Он переводил взгляд со стола на окно, на меня и снова на окно. Его молчание нервировало. И чем дольше это длилось, тем сильнее становилась тревога.

— Летта, — решительно начал Ардан.

Я почувствовала, как в горле пересохло от ожидания чего-то плохого.

И я не прогадала.

— Вчера вечером произошла беда.

Я сидела в беседке в самом дальнем углу сада и невидящим взглядом смотрела на раскидистые кусты сирени.

Новость о смерти отца просто убила меня. Заставила почувствовать собственную смерть, не умирая. Согнуться пополам, рыдать без остановки. Сворачиваться калачиком на лавке, пытаясь спастись от охватившего душу горя.

Отец был единственным, кому я доверяла, как себе. Он единственный, кто беспокоился и заботился.

И теперь его нет.

Когда вожак рассказал мне о смерти отца, о нападении из неизвестного клана и трупа, найденного в овраге недалеко от дороги, я держалась, как могла. Мне не хотелось, чтобы кто-то видел мои слезы. Поэтому выслушала все до конца, почти не слыша слов из-за оглушающего звона в ушах.

Когда рассказ Ардана иссяк, я просто встала и вышла. Мне стоило больших сил дойти до этого места. Подальше от лишних глаз и ушей.

Только после этого я позволила горю накрыть меня с головой. Я кричала, рыдала в голос и все спрашивала в пустоту сада: «Почему?»

Минуты шли, переходили в часы. И ближе к вечеру, когда слезы окончательно иссякли, а горло охрипло, я равнодушно уставилась на сирень. Поглаживала большим пальцем собственную кисть, словно пыталась успокоить.

Я не думала об отце. Мне было больно вспоминать про него. Но от воспоминаний не скрыться. И поэтому оглушающее чувство одиночества заставило забыть о том, что я взрослая девушка. Оно снова превратило меня в маленькую беззащитную девочку, которая раньше очень сильно боялась темноты.

И теперь даже некому меня успокоить.

Со стороны дорожки послышался шаг. Судя по всему, кто-то просто гулял, а не целенаправленно шел ко мне.

Равнодушие так и не покидало сознание. Даже если бы сейчас началась война, я не сдвинулась с места, настолько вымотанной эмоционально я себя чувствовала.

— Принцесса, — услышала я издевательский голос Дмитрия. — Что общество моего брата тебе уже не так приятно?

Я повернулась к брату-близнецу.

Тот стоял у входа в беседку, сложив руки на груди. На его губах застыла грубая ухмылка, а глаза горели странным огнем.

Встретившись с ним взглядом, я заметила, как его лицо стремительно изменилось.

— Что случилось? — с натуральным беспокойством спросил он. — Тебя Алекс обидел?

Я снова перевела глаза на кусты сирени, на которых совершенно не было листьев.

— Не выгораживай его, — грозно сказал мужчина. Он стремительно вошел в беседку и встал напротив. — Если обидел, скажи и я с него шкуру сдеру.

С чего бы вдруг такая забота?

Я подняла на него глаза.

— Отца убили, — коротко пояснила я.

Горло снова сковало раскаленными щипцами. Эти два слова снова вернули меня в состояние, когда горе разрывает на части. Оно вывернуло душу наизнанку и оголило нервы.

На глаза навернулись слезы. Я громко шмыгнула носом и отвернулась.

Дмитрий молчал. Краем глаза я заметила, что он опустил руки. Потянулся ко мне, отпрянул, но, поколебавшись, все же коснулся плеча.

— Мне жаль, Летта.

Я скинула его руку и отсела подальше.

— Мне твоя жалость не нужна.

Дмитрий хмыкнул.

— Глупая принцесса, — тихо сказал он.

Оборотень подсел ко мне и снова положил руку на плечо.

— Мне действительно жаль. Он был очень хорошим человеком, — продолжил Дмитрий.

— Тебе-то откуда знать? — осипшим голосом спросила я.

Дмитрий убрал руку, но вставать не торопился.

— Мы с ним пару лет назад встречались. Он приезжал к моему отцу по делам. Я тогда впервые познакомился с ним. — Он грустно хмыкнул. — Нам нужна была поддержка его стаи. Деталей рассказать не могу, но скажу одно — ему встревать было не на руку, но он все же помог. Я остался под впечатлением.

Я посмотрела на Диму через плечо.

Вся его спесь спала. Презрение исчезло. Злость ушла. Сейчас он очень сильно был похож на брата. Хотя нет. Он напоминал мне кого-то другого, но сознание, уставшее от горя и рыданий, не могло зацепиться за нужный образ.

— Ты, гладкошерстный, — вдруг сказала я, — оказывается, бываешь нормальным человеком.

Дмитрий не обиделся, он лишь легонько улыбнулся и потрепал меня за плечо.

Его взгляд скользнул по моей шее. Погруженная в мысли о смерти отца, я совсем забыла, что оставила шарф рядом на лавочке. Так как не собиралась ни с кем видеться, то и я сняла его.