Третий шеар Итериана (СИ) - Шевченко Ирина - Страница 57

— Что… — Софи оторвала от подушки голову, заспанная, смешная с торчащими во все стороны волосами. Встретилась взглядом с ним и замерла. Зажмурилась на несколько секунд.

Нет, не сон. Он уже точно знал. Несколько раз просыпался среди ночи и ощупывал сопящее рядом сокровище.

Так и она коснулась недоверчиво его плеча и потупилась, пряча смущенную улыбку.

— Что это было? Слышал?

— Нет, — без зазрения совести соврал шеар. Он не чувствовал тревоги или опасности. В квартире, в доме, в городе — во всем мире, казалось, все хорошо. Наконец-то хорошо. — Послышалось, наверное. Спи.

— Вставать скоро, — пробурчала она сонно, устраиваясь у него на груди. — Магазин открывать…

Он хотел сказать, что сегодня ей не нужно спешить на работу, потому что он купит у нее все цветы, всю оранжерею, если понадобится, но девушка провалилась в сон, едва закрыв глаза, продолжая при этом улыбаться счастливо и светло.

Тьен закрыл глаза.

Шеар способен обходиться без сна, но и шеару не помешают несколько часов покоя.

Не сложилось.

Сначала послышались шаги в соседней комнате, а после — стук в дверь.

— Софи! — негромко позвал Люк. Голос мальчишки срывался от волнения. — Софи, можно я войду?

Девушка встрепенулась. Посмотрела на Тьена, нависнув над ним, и приложила к губам палец. А на случай, если он не понял, накрыла ладонью его рот.

— Да, милый, заходи.

Дверь заскрипела, и Люк вошел в комнату.

Сделал несколько шагов и остановился, глядя на них расширившимися глазами. А они так же ошалело смотрели на него.

— Л-люк… — выдавила Софи. — Ты… видишь?

— Лучше бы не видел, — пробормотал подросток, заливаясь краской.

Развернулся и бросился прочь из сестриной спальни.

— Люк!

Софи вскочила, путаясь в покрывале, и побежала бы следом, не останови ее Тьен.

Поймал, с силой прижал к себе, поцеловал в лоб, приказывая успокоиться, хотя его самого трясло крупной дрожью. Натянул на нее найденный в шкафу халат, туго завязал пояс и лишь затем отпустил.

А оставшись один в комнате, повалился ничком на кровать и, давясь счастливым, немного безумным смехом, уткнулся в подушку.

Вот оно как получилось. Не думал, не желал, не делал ничего осмысленно. Просто впервые в жизни открылся в эту ночь и не сдерживал рвущийся наружу свет. Даже не подозревал, что его в нем столько. Накрыло в одночасье, не только Люка — весь дом, наверное. Всю улицу. А то и весь город. Мальчишка видит… Неловко вышло, но видит же! У карги из квартиры напротив спину отпустило. Парочка в соседнем подъезде — месяц, поссорившись, не разговаривали, а теперь оторваться друг от друга не могут. И кот, ночной его знакомец, тоже, небось, не скучал: взбодрился, сбросил десяток лет, соскреб застарелую коросту и прогулялся по соседским крышам…

Вот вам, люди, и чудо. Нечаянное, безотчетное. Настоящее.

С добрым утром!

Говоря, что у стен есть уши, люди и не подозревают, насколько это соответствует истине. Есть.

Уши. Глаза.

Но главное — память.

Воздух ловит слова и пускает их по ветру. Текущая вода — извечный символ непостоянства. Огонь — забвение: недаром жгут и письма, и мосты…

И только земля и все, рожденное ею, как то камень, дерево и железо, хранят историю, будь это история мира или одного-единственного человека. Сотни лет или всего один час.

Каждое сказанное слово отпечатается в кладке стен, просочится в почву, взойдет от корней деревьев к ветвистым кронам и прорастет молодой листвой. Увянет и опадет — снова на землю, где знающий отыщет его и поймет даже через тысячу лет.

Но она не искала следов минувших веков. То, что ее интересовало, происходило прямо сейчас. Кирпичные стены внимали настороженно, а после передавали все, что слышали, вниз по этажам, по водопроводным трубам, по щербатым бордюрам и булыжникам мостовой…

— Ты плачешь?

— Плачу. Дура, да?

— Нет.

Объятья. Кожа трется о кожу, шуршат под пальцами волосы… Поцелуй. Легкое эхо силы. Трудно полностью отказаться от использования дара, иногда это получается неосознанно, особенно, когда хочется помочь. А помощь там не помешает: люди слабы, и большое горе, и большая радость — слишком серьезное потрясение для них…

— В магазин сегодня не пойду, поеду с вами к доктору.

— Правильно.

— Нужно предупредить госпожу Рамзи…

— Нужно позавтракать сначала. Я приготовлю что-нибудь, да?

А он умеет? Надо же…

— Нет, я сама. А ты…

— Что? — улыбается. Одно короткое слово, а улыбкой пропитано насквозь. — Под кровать спрятаться? Люк нас уже видел.

— Ужас…

За голову схватилась. Покраснела, наверное.

Но тоже улыбается, думая, что он не видит.

— Я с ним поговорю.

Поговорит. Не откладывая.

Дверь скрипнула. Затем вторая взвизгнула, открываясь… Что ж у них все такое скрипучее? И половицы трещат под ногами, даже под мальчишкой, хотя в том весу всего ничего…

— Ну что, напарник, будем знакомиться заново?

Мальчишка замешкался с ответом, но все-таки отозвался.

— Будем.

Руку пожал. Все силенки вложил. И ладонь отпустил не сразу, словно испытывал.

— Люк, я должен тебе объяснить…

— Да ладно, не маленький уже. Понимаю.

Маленький. Не понимает. Но скоро поймет.

— Я сделал Софи предложение.

— Да? — недоверчивое. — И что она?

— Она его приняла.

Не только стены слушают этот разговор. Еще один человеческий детеныш притаился за дверью. Услыхав последнюю новость, радостно подпрыгивает на месте.

Что ж, теперь все счастливы. Можно не тратить силу, вытягивая из земли и камней продолжение беседы. Через несколько минут они дружной семьей усядутся за стол… Пора заканчивать. Этьен переполнен эмоциями, сосредоточен на окружающих его людях, но в любой момент может почувствовать внимание земли. А она не хочет ссор…

Глупый мальчишка. Неужели он не понимает, что будущее, которое он строит сейчас, совсем скоро станет прошлым? Как долго он сможет удерживать их? Хотя бы ее одну — сколько?

И удержит ли?

Но он счастлив. Впервые за все то время, что она его знает…

— Вам плохо? — ранний прохожий, мужчина средних лет, с обеспокоенным лицом спешит к ней, чтобы помочь подняться со ступеней закрытого на выходные казначейства, где она сидела, обнимая толстую колонну и слушая дрожь земли.

— Нет, — она улыбается почти искренне. Смахивает со щеки невольную слезинку. — Ничуть. Сегодня вообще на удивление хороший день, вы заметили?

Человек глядит на нее, как на сумасшедшую, что-то бормочет и, развернувшись, шагает дальше туда, куда и шел. А если бы задумался над ее словами, признал бы, что день, и правда, необычайно хорош…

Послушный альве металл налился теплом, щелкнул замок, открывая проход в пустующий номер.

Этьен почти не жил здесь. В последние дни появлялся лишь иногда, чтобы сменить одежду, и изредка наведывался к Генриху или кому-нибудь из стихийников. Всего за неделю отдалился от них, словно и не было этих девяти лет. Так и не удосужился сказать прямо то, что все и так уже поняли: в Итериане он не останется, а вне Дивного мира свита ему не нужна.

После прощального приема их дороги разойдутся.

Фернан, скорее всего, продолжит путешествия по людским мирам.

Эсея вернется в Энемис, туда, где скоро вырастут новые горы и опять зазвучат песни ветра. Когда-то Лили думала, что из сильфиды получится достойная шеари. Отчасти по этой причине и обратила внимание на прибившуюся к отряду сироту: решила, что у них с Этьеном найдется много общего. Почти не ошиблась. Они действительно сблизились, как могут сблизиться одиночки, и сдружились, как могут сдружиться те, кто уже не ищет друзей. Девочка будет скучать.

И Кеони придется непросто. В его возрасте крушение честолюбивых надежд видится концом всего. Вот он один из четырех в свите славного шеара, а вот — уже никто. Но он пройдет это испытание: вода мудра по своей сути, нужно лишь одолеть шумные пороги юности.