Заклятие роз (СИ) - Самойлова Анна - Страница 19

В комнату ворвался её бывший муж Владимир. Он как всегда был одет с иголочки, чисто выбрит, модно подстрижен и пах дорогим одеколоном. Вот только был непривычно взъерошен и взбешён.

– Где он?! – с порога спросил Владимир и отстранив опешившую Анну Юрьевну, как ураган понёсся по квартире – в спальню, зал, на кухню. – Вот он, красавчик! – с иронией и ненавистью прошипел Владимир, останавливаясь на пороге кухни, опираясь на косяк и скрещивая руки на груди. Глаза его источали презрение.

– Володя, что случилось? – спросила Анна Юрьевна.

– А то и случилось! – Владимир, уперев руки в боки, резко повернулся к бывшей супруге. – Смотрю: идут голубчики… Ни стыда, ни совести… Я зна-ал!.. Зна-ал, что стоит мне уйти, как ты покатишься по наклонной, по рукам пойдёшь!.. Я всегда чувствовал в тебе это порочное… – Владимир неопределённо покрутил рукой.

– Ты что такое говоришь? – Анна Юрьевна растерялась.

– Вы, собственно, кто? – спросил опешивший Пётр Ильич.

– Мы, собственно, её муж! – Владимир, поворачиваясь к сопернику, изобразил поклон.

– Бывший, – негромко, но твёрдо сказала Анна Юрьевна.

– Что? – не понял Владимир.

– Бывший! – повторила громче Анна Юрьевна и вдруг улыбнулась.

Она и сама не понимала откуда взялось это её спокойствие и сила. Просто в какой-то момент увидела не разъярённого ревностью мужчину, а маленького обиженного мальчика, у которого в песочнице отобрали игрушку. Она вдруг поняла, что он больше не имеет над ней власти, она свободна от него и от его мнения.

– Мужья не бывают бывшими, дура! – взвился уязвлённый Владимир, однако ощущалось, что он не чувствует уверенности – будто никак не может нащупать опору.

– Что вы себе позволяете? – Пёрт Ильич встал. – Анна Юрьевна, она… она замечательная!

– А ты сиди! С тобой я потом разберусь! – рявкнул Владимир Петру Ильичу.

– Правда, что ли? – усмехнулась Анна Юрьевна. – Я бы на это посмотрела…

Владимир остановился и уставился на жену.

– Посмотрела?! Посмотрела… – Казалось, Владимир поперхнулся словами Анны Юрьевны. Он некоторое время с недоумением смотрел на свою бывшую супругу, потом спросил уже другим тоном: – Ты понимаешь, что порочишь моё имя?! – в его голосе прозвучало скорее удивление, чем вопрос.

– И чем же? – с усмешкой спросила Анна Юрьевна.

– Ну… ты и другой мужчина… – уверенности в голосе Владимира почти не осталось.

– Да ты что?! – Казалось, уверенность перетекала от Владимира к Анне Юрьевне – чем больше он терял почву под ногами, тем увереннее становилась она. – А твоя новая жена знает, что ты здесь? – спросила Анна Юрьевна и кивнула на безымянный палец бывшего мужа, украшенный обручальным кольцом.

Владимир спрятал руку в карман и затравленно огляделся. Взгляд его зацепился за букет на подоконнике. Ненависть с новой силой вспыхнула в его глазах. Он шагнул к окну и протянул к цветам руку, его пальцы были скрючены. Казалось он вытаскивает наружу остатки силы, чтобы уничтожить альстромерии, а с ними и весь этот ненавистный мир. Но, сделав ещё шаг, Владимир упал без чувств.

– Что с ним?! – растерялся Пётр Ильич и посмотрел на Анну Юрьевну.

В маленькой кухоньке типовой многоэтажки стояла красивейшая женщина, прекрасная древней, изначальной красотой. В маленькой кухоньке стояла королева.

Проведя кончикам языка по губам, Анна Юрьевна пожала плечами.

– Не знаю, – ответила она. – Он никогда раньше таким не был.

Марта и Полина после магических обрядов поднимались по ступенькам из подвала совсем замученными. И магические обряды, и зельеварение, которое предшествовало обрядам, были тоже индивидуальными занятиями. Преподаватели что-то рассказывали, о чём-то спрашивали. Под конец магических обрядов подруги уже совсем измучались и мало что понимали. Им очень хотелось спрятаться в какое-нибудь укромное место и поговорить, проанализировать, продумать, как вести себя в этом чужом для них мире, определиться, наконец, продолжать ходить на занятия или взбунтоваться и потребовать, чтобы их отправили домой.

Но словно нарочно возможности поговорить, обсудить занятия и то, что на них происходило у Марты с Полиной не было. Даже в своей комнате они больше не могли чувствовать себя свободно… К тому же чем больше девушки уставали, тем сильнее Марта ощущала свой горб – спина не просто болела, она постоянно ныла, её ломило, и это заставляло Марту горбиться ещё сильнее. По ступеням, а потом по коридору Марта шла хмуро, и лишь глаза блестели всё ярче.

Полина тоже устала. Она поблёкла вся, золотистые волосы разлохматились, платье путалось в ногах, каблуки уже не стучали звонко и задорно, а всё чаще шаркали. Полина плелась позади Марты и ныла:

– Если нас сейчас ещё на какую-нибудь лекцию отправят, то я умру.

Марта шла молча. Но на её лице было написано, что она сама готова помочь Полине умереть, если та не перестанет ныть. Марта пыталась мысленно собрать все преподавательские провокации и проанализировать их. Но она слишком устала. Зельеваренье, а особенно магические обряды выжали её как губку.

Зельеварение преподавала ведьма Аглая. Именно так она представилась подругам и именно так было написано на листке, который Анжелика дала им утром, и который Полина затолкала в карман и вспомнила только после прорицания, когда подруги решили не испытывать судьбу – не дожидаться Анжелику, а поискать нужный кабинет самостоятельно. Полина обнаружила в платье карман, о котором она забыла, сунула в него руку и… вытащила листок с расписанием…

Кабинет зельеварения напоминал химическую лабораторию с большим столом в центре, на нём стояли реторты, пробирки, колбы, тигели, горелки. Над столом висела вытяжка, сбоку возвышался вакуумный шкаф, в шкафах у стен в определённом порядке располагались котлы, котелки, котелочки… в другом шкафу – банки, баночки, бутыли, бутылки, флаконы, фиалы… В нескольких шкафах хранились всевозможные ингредиенты. Ещё один шкаф был большим холодильником.

Несмотря на стереотип о том, как должна выглядеть ведьма, на лице Аглаи не было бородавок, нос у неё был аккуратный, а вовсе не крючком. Лицо круглое, зелёные глаза широко поставлены. Около глаз и в уголках губ морщинки, которые показывали, что Аглая добродушная улыбчивая женщина. Длинные волосы, тронутые сединой, были собраны на затылке в шишку. Лет ей было на вид сорок – сорок пять. Одета она была просто – встреть девушки её в городе и внимания не обратили бы.

Аглая спокойно рассказывала о традициях зельеварения и о том, что, когда святая инквизиция жгла ведьм, на самом деле это мужчины – аптекари и врачи убирали конкурентов – ведуний. «Это была одна из самых кровавых войн за рынок в сфере лекарских услуг, – говорила ведьма Аглая. – Люди не хотели идти к врачам и покупать препараты в аптеках. Они предпочитали знахарок и травниц. Вот мужчины и устраняли конкурентов тем способом, который им доступен, то есть, мечом и огнём…»

Аглая рассказала почему Марте и Полине необходимо с особой внимательностью отнестись к её урокам. Зельеварение – это основа магического мира. Ни одно заклинание, ни один обряд, ни один ритуал не будет иметь нужной силы, если его не подкрепить зельем.

И как бы между прочим Аглая, глядя на Марту и её горб, сказал:

– Если вы не принимали никаких зелий, то снять заклятие будет очень просто…

На вопрос Марты, сможет ли Аглая сейчас убрать этот уродский горб, Аглая ответила:

– Могу, конечно. Но вы тогда не научитесь справляться с такими заклятиями самостоятельно.

– С чего начать? – спросила Марта.

– С основ, – ответила ведьма Аглая и начала рассказывать о назначении инструментов и видах зелий.

Никакого другого преподавателя Марта не слушала с таким вниманием и упоением. Полина же наоборот, скучала и вздыхала.

Кабинет магических обрядов находился в подвале и представлял из себя огромный зал – каменный и мрачный, с широкими колоннами, поддерживающими потолочный свод, освещённый горящими факелами, вставленными в специальные держатели на стенах. Звук многократно отражался от голых стен и купольного потолка и тем самым усиливался. Никаких столов, никаких шкафов в кабинете магических обрядов не было. Зато на каменном полу была начертана вписанная в круг пентаграмма с символами по углам пятиугольника.