Наследник Ярости (СИ) - Ляпота Алёна - Страница 19

От удивления Мальва приоткрыла рот. Однако смолчала, не рискуя ещё больше гневить владыку.

- Покажи мне её, - потребовал Ирвальд.

Мальва послушно разожгла очаг и насыпала в котёл немного колдовской пыли. Затем оторвала самую малость от листочка и бросила в воду.

- Смотри.

По поверхности воды пробежала рябь, колдовская пыль засверкала тысячами мелких звёзд. Затем вода стала белой и густой, как молочный кисель. В середине образовалась воронка, которая росла и росла, захватывая воду вокруг. Затем всё стихло, и поверхность стала ровной и гладкой, как зеркало.

Ирвальд заглянул в него и увидел девушку. Сердце отчего-то бешено заколотилось. Она оказалась ещё красивей, чем он запомнил. Однако лицо её было грустным, и одета она была странно, как простая девка.

- Что это на ней? - спросил он ведьму, - какое-то серое тряпьё?

- А пёс её знает, - равнодушно ответила Мальва, - кто этих людей поймёт.

Больше ничего не удалось разглядеть - образ Ярушки задрожал и растаял. Вода забурлила и стала мутно-зелёной.

- Увидел? Теперь отдавай, что осталось.

- Э-нет.

Ирвальд сунул остаток листочка в рукав. Мальва в бешенстве запрыгала вокруг него, шипя от негодования.

- Кровь девственницы, ты, изверг! Она сама мне её дала, так что всё честно. Это моя кровь!

- Хочешь золота?

- Далось мне твоё золото!

- Возьми мою кровь.

- Волос! - торговалась Мальва, глаза её высохли и заблестели от жадности. Волос владыки стоил крови десятка девственниц. Но Ирвальду это хорошо было известно.

- Ты знаешь моё лекарство от наглости, - сказал он ведьме, - лучше уйди с дороги, пока я не передумал.

Ирвальд покинул разгромленное жилище ведьмы, свистнул ядокрыла и полетел в Горы. Вид этих мощных величественных вершин, утопающих в грозовых облаках, наполнял его сердце гордостью. Он, Ирвальд Кош, владыка этих Гор! И он летал над их вершинами, не уступая ветру!

С того места, где Ирвальд остановился, была видна башенка его замка. Он мог даже рассмотреть, как мелькает свеча в руке слуги, поднимавшегося по лестнице.

Однако он развернул скакуна в другую сторону - высоко над Горами, пересекая черту, за которой терялась их колдовская сущность.

Новый суд состоялся совсем скоро - на следующий же день Ярушку опять повели в гостевую комнату. На этот раз народу было поменьше, но девушке не удалось увидеть хотя бы одно знакомое лицо. Было несколько женщин в богатых одеждах, и все они глядели на Ярушку неприветливо, так что мороз пробегал по коже.

На этот раз Любашка молчала. Сидела в хозяйском кресле и не двигалась, только слушала. За неё говорили другие. И как говорили! Будто пели песню, рассказывая те же небылицы, что раньше сестра, и красок совсем не жалели. Не боялись ни Бога, ни чёрта.

Ярушка искала глазами Анджея, гадая, когда ж он, наконец, заткнёт им рот. Но его не было. Неужто он бросил её?

Она посмотрела на сестру в упор. Любашка хищно улыбнулась, довольно сверкая глазами. И Ярушка поняла, что брат не придёт.

Люди в комнате шумели, вполголоса переговариваясь между собой. Бабы бросали на неё взгляды, полные ненависти.  Мужики хмурились и поглаживали длинные бороды.

- Сжечь ведьму! - крикнул кто-то, и в комнате воцарилась тишина.

Один из обвинителей громко прокашлялся и заговорил медовым голосом.

- Может, испытаем её водой?

- Вот ещё - колодец отравим, - пискнула одна из баб. Остальные согласно закивали.

- Но сжечь ведьму можно лишь с благословения церковников, а они нынче к князю отправились.

- Так отправим им гонца за дозволением!

- Негоже князю про то докладывать, - вмешалась Любашка, - а то гляди, весь город прочистить велит.

Народ заволновался и поутих. Ярушка стояла ни живая, ни мёртвая, гадая, что ещё придумала сестра.

- Завтра к вечеру у нас будет поп - привезём из соседнего Перемышля. Он и решит.

Перемышль... Ярушка ничего не слышала о Перемышле, но люди вокруг заметно оживились и довольно закивали друг другу. Видать, славен был поп из тех краёв. Только будет ли он милостив к девице? Ярушка и думать боялась. Не стала бы сестра за ним посылать, будь в его сердце хоть капля жалости...

Ярушку опять поволокли в темницу, но на этот раз забрали кувшин с водой и тряпьё, покрывавшее лавку. Бросили на пол коврижку сухого хлеба, уже надкушенную с одного бока, и захлопнули дверь. Снаружи раздалось лязганье замка, зашумели цепи. Видно, её не собирались открывать до утра.

Есть совсем не хотелось, однако она подобрала хлеб и стала понемногу грызть, чтобы хоть как-то отвлечься от рвущих сердце и душу мыслей.

Вот как повернулась судьба...

А ведь ещё три года назад Ярушка была завидной невестой, и жених у неё был хоть куда. На Зайара заглядывались девки, привечали их матери. И богат он был, и статен, и умён.

Отец сговорил их, когда Ярушке было четырнадцать, и с той поры Зайар терпеливо ждал - целых три года, пока Любашку не выдали замуж. И за это время всего лишь один раз поцеловал невесту - жаркими молодыми губами, так что у Ярушки захватило дух.

Но в портовый город, куда Зайар приехал по своим купеческим делам, пришла чума. В Залесье вернулась страшная весть - молодой купец заболел и умер по дороге домой.

Ярушка долго печалилась, но годы молодые взяли своё, и вскоре уже новые женихи оббивали пороги.

Но в ту пору князь призвал отца в стольный город. И оттуда он уже не вернулся. Корабль, на котором отец держал путь домой, затонул. Вскоре не стало и матери. И с тех пор на порог их дома перестала ступать радость. Удача отвернулась, а нынче и ушла совсем.

***

Ядокрыл летел, как вихрь, под самыми облаками. Копытца его блестели в звёздном небе как стайка ретивых светлячков. Ирвальд гонял его целую ночь, лишь изредка останавливаясь и позволяя перекусить белками и кроликами, которыми кишели здешние леса.

Едва на небе стала разливаться утренняя заря, они достигли города. Перелетев ворота, Ирвальд велел опуститься на городской площади.

Повсюду пахло людьми и разными нечистотами, лошадиным навозом  и несвежей едой. Ирвальд морщился от омерзения и плевался. Вот поэтому в Межгорье не было городов - лишь небольшие селения, которые время от времени перемещались, чтобы не засорять земли. Владыки сжигали оставленные дома синим пламенем, очищая долину.

Людей в городе было мало - все ползали, как полусонные мухи, с хмурыми скучными лицами. Дородная девка с трясущимися грудями мела площадь, другая, потоньше, собирала капусту, рассыпавшуюся из мешка, и складывала горкой.

- Ты думаешь, ведьму сожгут?

- Типун тебе на язык, Дарья, - ответила толстуха, продолжая лениво махать метлой, разворачивая клубки пыли.

- Так охота же поглядеть, - не унималась Дарья, забыв про капусту, присела на корточках и сложила руки под подбородком.

- Отродясь не было такой напасти в городе. Не приведи Господь.

- А слыхала, что сказывают? Будто ведьма задумала приворожить купца. А он не поддался.

- Не поддался, - плечи толстухи затряслись от смеха, пышные груди заходили ходором, - мамочки! Не поддался.

Дарья расхохоталась вслед за подругой и повалилась на бок, развалив капустную горку.

- А ну ша, дуры! Не то вожжой отхожу!

Хромой мужичонка с немытыми растрёпанными волосами бежал по площади, размахивая вожжами. Девицы тут же спохватились и вернулись к работе.

Ирвальд усмехнулся и вскочил на спину Юрею. Людишки со своими мелкими сплетнями не занимали его.

В городе было слишком много запахов. Он достал листочек, приложил его к губам и закрыл глаза, прислушиваясь. Тонкий, едва уловимый звук, похожий на звон натянутой тетивы, звал его дальше.

Миновав высокие дома, которые у людей считались богатыми, Ирвальд очутился на краю города, у самой стены. Дом, на который указывал звук, выглядел довольно вычурно. Выбеленные стены, расписные ставни, причудливые башенки.