Колдуны и герои (СИ) - Мусаниф Сергей Сергеевич - Страница 52

– Ага, – согласился Ринальдо. – Это маневры.

Адаль смерил его уничтожающим взглядом.

– Меня интересует человек с черным мечом, – сказал Адаль. – Человек, который прибыл на Юг, чтобы убить Джемаля ад-Саббаха.

– Сэр Ланселот, – уточнила леди Катрин.

– И что вы можете мне о нем рассказать?

– Он – рыцарь.

– Он – отрыжка шайтана, – внезапно не согласился с ней Адаль. – Мой повелитель желает знать, как его остановить.

– Никак, – сказал леди Катрин. – Вам придется убить его.

– Это не так сложно, как вы думаете.

– О, нет, – сказала леди Катрин. – Это гораздо сложнее, чем думаете вы.

– Субэтей не склонен недооценивать противника, – заявил Адаль. – Зато мне кажется, что вы об этом сэре Ланселоте самого высокого мнения. Может быть, даже слишком высокого.

– Он – герой войны.

– На войне легко быть героем, – сказал Адаль. – Достаточно иметь хоть чуточку везения и невысоко ценить свою жизнь. А как насчет вас?

– Что насчет меня?

– Насколько высоко вы цените свою жизнь? – поинтересовался Адаль.

– Не настолько, чтобы заплатить за нее любую цену.

– Красиво сказано, – согласился Адаль. – Но так ли оно на самом деле? Если я начну отрезать вам пальцы, один за другим? Выдергивать зубы? Ломать кости? Резать ваше прекрасное лицо ножом?

Леди Катрин побледнела, но взгляда не отвела. Истинная дворянка, подумал Ринальдо. Глупый, редкий, ныне почти вымирающий вид.

– Делайте, что хотите.

– На это мне не требуется вашего разрешения, – сказал Адаль и снова выключился.

Наверное, это какая-то местная болезнь, мысленно заключил Ринальдо. Главное, чтобы я сам ее не подхватил. Хотя, какая теперь разница?

– Что это с ним? – поинтересовалась леди Катрин.

– Не знаю, – сказал Ринальдо. – Я вообще ничего не знаю об этом человеке, кроме того, что у него очень странные кулинарные предпочтения. Но прошлый раз он очнулся достаточно быстро.

Леди Катрин встала с кресла. Прежде, чем Ринальдо успел что-то сообразить, а о том, чтобы остановить ее, речи вообще не было, она схватила со стола изогнутый кинжал Адаля и вонзила его южанину в сердце.

Вот теперь нам точно конец, подумал шут, глядя на рукоятку, торчащую из груди Адаля. Ну вот надо же ей быть такой дурой?

– Бежим, – сказала леди Катрин.

– Куда? – простонал карлик. – Корабль в руках его солдат, конвой никуда не делся, до берега черт знает, сколько плыть, и даже если мы доплывем, что мы будем там делать?

– Надо освободить команду и попытаться отбить судно.

– И героически умереть, – закончил Ринальдо. – Впрочем, возможно, это и не самый плохой вариант.

Поскольку другого оружия в каюте все равно не наблюдалось, Ринальдо потянулся через стол, чтобы вытащить кинжал из груди Адаля, и тут же в глаза ему бросился довольно удивительный факт. Рана не кровоточила. Ну вот то есть совсем. Кинжал прорезал одежду, и, совершенно очевидно, он прорезал кожу, но крови не было ни там, ни там. Словно оружие воткнули не в человека, а в манекен.

Впрочем, когда Ринальдо вытащил оружие, капелька крови из раны все-таки показалась. Она была черная и тягучая, как деготь.

– За дверью двое стражников, – сказала леди Катрин.

– Чудесно, – тупо сказал Ринальдо, все еще пытаясь осмыслить нетипичное состояние южного покойника. – Я убью их обоих, потом сокрушу тех, кто на палубе, а потом утоплю оба их корабля исключительно при помощи чувства своего морального превосходства. И уже после этого отправлюсь в пустыню и спасу мир от Джемаля ад-Саббаха, будь проклят он и все его потомки во веки веков. А вот уже потом я нанесу визит Великому кагану Субэтею и расскажу ему о неправильном поведении его подданных.

– Достаточно слов, – сказала леди Катрин.

– Слов никогда не бывает достаточно, особенно если учесть, что это вполне могут оказаться мои последние слова, – сказал карлик.

– Мы теряем время.

– Да какая разница? Сколько его у нас осталось, этого времени?

– Дай мне кинжал, – леди Катрин требовательно протянула руку. – Если ты не решаешься, я все сделаю сама.

Несколько мгновений Ринальдо боролся с искушением сделать так, как она просит, но потом ему удалось убедить себя, что он все же мужчина, хотя и не полноразмерный, так что он склонился в шутовском поклоне, поцеловал протянутую к нему руку, но кинжал оставил себе.

Плачущий подумал, что если у него когда-нибудь будут дети (он был волшебником, но все же знал, откуда берутся дети), то среди многочисленных историй, которые он будет рассказывать им на ночь, никогда не будет истории о полете к сердцу пустыни верхом на демоне. Потому что после таких историй детей наверняка будут мучить кошмары. Плачущий не сомневался, что его самого они будут мучить еще очень долго.

Вверху было голубое небо и белое Солнце. Внизу, гораздо дальше, чем этого бы хотелось Плачущему, желтая пустыня. По обеим сторонам хлопали большие кожистые крылья, в ушах свистел ветер. Поскольку держаться за короткую и жесткую шерсть, покрывавшую спину Ульфа, было неудобно, Плачущий держался за Ланса. За что держится сам Ланс, он предпочитал не думать.

Где-то через полчаса полета он попробовал закрыть глаза, но стало только хуже. Ужасные звуки никуда не делись, и осознание, что падать будет очень долго и очень больно – тоже.

Оставалось только надеяться, что сам полет будет достаточно коротким.

– Посмотри, – Ланс обернулся и показал рукой куда-то вниз. – Похоже, что мы таки не ошиблись и двигаемся в правильном направлении.

Плачущий предпочел бы не смотреть вниз, но все же выполнил просьбу Ланса и узрел черную цепочку муравьев, двигавшихся на желтом фоне пустыни. Цепочка была очень длинная, и начало ее скрывалось за горизонтом.

– Армия на марше, – пояснил Ланс.

Плачущий не умел оценивать численность армии, наблюдая за ней с высоты птичьего полета, но даже ему было очевидно, что это очень большая армия. Пожалуй, самая большая из всех, что ему когда-либо доводилось видеть. Балор не преувеличивал угрозы.

Спокойнее от этого Плачущему отнюдь не стало, ибо летели они туда же, куда двигалась эта огромная армия, и встреча их в месте прибытия была весьма вероятна, а то и вовсе неизбежна.

Можно ли убить главнокомандующего, не вступая в бой с его войском? Ланс наверняка может пробраться в его шатер ночью и завершить дело одним ударом. Может-то он может, только захочет ли?

Сложно прогнозировать поведение человека, который стремится только к славной смерти.

Совершить подвиг Ринальдо не успел.

Едва он подошел к двери, собрав всю имевшуюся в наличии смелость и зажав в руке изогнутый кинжал Адаля, как с противоположной стороны каюты донеслись жидкие аплодисменты. Ринальдо обернулся и узрел Адаля, выпрямившегося в своем кресле и хлопающего в ладоши. Ринальдо не удивился, нет. Он уже ничему не удивлялся и всегда ждал подвоха.

И вот он, подвох. Воистину, жизнь пессимистов слишком предсказуема.

– Хорошая попытка, – сказал Адаль, разглаживая пальцами одежду. – Может быть, не слишком умная, но достаточно храбрая. И кто из вас это сделал?

– Я, – сказал Ринальдо.

– Я, – сказала леди Катрин.

– Кто-то из вас лжет, – констатировал Адаль. – Я лично ставлю на благородную леди. Мне кажется, у карлика не хватило бы на это духу.

– У меня твой кинжал, – сказал Ринальдо.

– И правда, – согласился Адаль, поднимаясь из-за стола. Он оказался очень высоким даже для Ринальдо, который привык всю жизнь смотреть на людей снизу вверх. – Не хочешь отдать его мне?

– Бери, – равнодушно сказал Ринальдо, бросая кинжал к ногам Адаля. Альтернативы все равно не было. Какой смысл драться с человеком, который только что продемонстрировал, что смертельные для обычного человека раны ему нипочем?

– Спасибо, – Адаль подобрал кинжал. – Теперь я спрошу еще раз, и отнеситесь к этому моему вопросу с полной серьезностью. Кто из вас это сделал? Мне на самом деле очень важно это знать.