Санкции Запада и ответы России - Паршев Андрей Петрович - Страница 9

В общем, с точки зрения многих южан (современных), использование федеральной армии на территории штатов, оккупация, послевоенное поражение южан в правах, назначение военных губернаторов вместо свободно избранных населением – это все преступления, военные и уголовные. И Линкольн, и генерал Шерман – военные преступники. С точки зрения официальной и «северной», Линкольн спас нацию и страну от преступников. В этом, эмоциональном, аспекте разделение сохранилось до сих пор: северянину-«янки», даже простому дальнобойщику, окажись он на Юге, частенько приходится выслушивать от «местных» как минимум насмешки, а то и оскорбления.

Достается и южанам. Они (вместе, кстати, с жителями центральных штатов) удостаиваются прозвища «реднеки», то есть «красные шеи». Ну а какая еще может быть шея у фермера? Это несмотря на то, что собственно южные штаты были настоящей колыбелью американской государственности и осваивались вполне себе джентльменами.

Российскому читателю далеко не всегда ясно, что рабство не было причиной войны. А оно не было, и вот почему. Во-первых, рабство не было антизаконным в первые годы войны; во-вторых, когда Линкольн все-таки дал свободу неграм в 1863 году – он дал свободу неграм южных штатов, а негры Севера получили свободу позднее. То есть Север формально был рабовладельческим дольше, чем Юг. Но получилось так, что в своем приветствии Линкольну по поводу переизбрания Карл Маркс написал о той войне именно как о войне против рабовладения, и другие версии, естественно, были у нас исключены из рассмотрения.

В реальности причины были, скорее всего, экономическими. Южане были заинтересованы в либеральной экономике, то есть в беспошлинной торговле с Европой, куда они поставляли хлопок и откуда взамен покупали все остальное. Север был заинтересован в развитии своей промышленности, а значит, в протекционистской таможенной системе, с высокими (20–30 %) пошлинами. В этом случае южанам приходилось платить в федеральную казну до трети стоимости каждой покупки. Кому же это могло понравиться? Вся экономическая история США в XIX веке – это история «перетягивания каната» по поводу ставок тарифа. То они поднимались, то чуть не обнулялись, поскольку более влиятельными в Конгрессе и Белом доме становились то одни, то другие.

Но в чем же причины столь долгого противостояния уже на эмоционально-идеологическом уровне? Оказывается, реальное противостояние есть и сейчас, и тоже в экономике. Хотя оно другое.

Политическая ситуация современных США определяется тем, что в стране сложился широкий слой избирателей, так или иначе привязанных к «либеральной» социальной политике. В США слово «либеральный» значит совсем не то, что у нас: там либералы – своего рода социалисты. Они выступают за дальнейшее расширение социальных гарантий безотносительно трудового вклада. Эту «либеральную» политику освоила Демократическая партия.

Типичный ее сторонник – неработающий получатель пособий, продуктовых карточек и различных социальных услуг. Он довольно часто цветной, живет в больших городах, не служил в армии. Сам он, естественно, полноправный гражданин (иначе не мог бы голосовать), но нередко связан родственными узами с нелегальными иммигрантами. Именно на этот слой рассчитана амбициозная программа бесплатной медицинской страховки (по сути, введения в США бесплатной всеобщей медицины) и вообще вся политика Обамы. Попутно либералы стоят за права самых разных меньшинств, за политкорректность, ювенальную юстицию, но при этом – за ограничение прав на оружие, запреты на охоту и так далее.

При этом тот, кого мы считаем «настоящим американцем», то есть фермер Среднего Запада или квалифицированный рабочий высокотехнологичного предприятия, чувствует себя «униженным и оскорбленным». Его медицинская страховка, на которую он горбатился всю жизнь, обесценивается; естественно, средний уровень даже американской медицины, когда она будет «размазана» по всем тонким слоем, понизится. И ему, становому хребту всей Америки, простому белому парню, власти говорят: «Молчи и работай, и, да, это, налоги платить не забывай!» А из его налогов власть оплачивает продуктовые карточки и медицину для какого-то негра, который и дня в своей жизни не проработал, а он, белый парень, даже не может назвать того «негром»! Они, эти мощные белые старики, публикуют на своих форумах фотографии мускулистого Путина с винтовкой в руках рядом со своим нелюбимым президентом, целующимся с каким-то известным в Америке гольфистом.

Эта конфликтность проявляется географически. Дело в том, что законодательство в каждом штате свое, и не так уж много норм, устанавливаемых на федеральном уровне. В Калифорнии, с ее миллионами мексиканцев и иммигрантов из Азии, с развратной творческой интеллигенцией, совершенно жуткие, на взгляд американцев, оружейные законы. Там даже изымались некоторые виды оружия, что вообще не было принято: например, если какой-то запрет вводится на что-то – этот тип просто перестают продавать или, скорее, импортировать. А тот, кто раньше купил, продолжает владеть. Так, например, наша винтовка СВД там кое-где запрещена, но кто ее купил раньше, может даже продавать на вторичном рынке, и она в США стоит дорого.

Поэтому в США сформировалась своя линия фронта – центральные штаты «охотников на оленей», готовых (правда, на словах) с винтовкой в руках отстаивать свои права от ползущего с побережий «велфер-социализма». В чем трагедия традиционалистов? Они не могут победить на выборах, даже если на следующих провалятся кандидаты демократов. Республиканская партия утратила авторитет, и даже рядовые консерваторы считают видных республиканцев «носорогами».

Современный мир позволяет людям разных стран общаться без посредников, хотя бы в комментариях на YouTube, и я стараюсь этими возможностями пользоваться. Это нелегко, и дело не только в языковом барьере, хотя гугль-переводчик и помогает. У нас с американцами разные интересы, разное чувство юмора; они, как и мы, смотрят американские фильмы, но у них иные рейтинги. Тем не менее все вышеизложенное почерпнуто как раз от них, обычных американцев, обычно старшего возраста. Белых: почему-то ни один черный мне не встретился (или, может быть, не признался). Кстати, не редкость среди белых люди с индейскими корнями, чего я совершенно не ожидал: у кого бабушка – чероки, у кого отец – команч. И после многолетнего знакомства я счел возможным выложить для оценки эти карты – оригинальную Панарина и более позднюю, шутливую.

Чувство юмора у американцев, хотя и иное, но хорошее, и карты им понравились. Более правдоподобной им показалась вторая карта, где юг и северо-центр объединены. Также они посчитали, что к центру отойдут Юта и вообще сельские районы западных штатов, а также Аляска; но что совершенно невозможно, сказали они, что что-то может попасть в лапы русских или китайцев. Это, сказали американцы, единственное, что объединит их всех. На это я им заметил, что в условиях распада государства потерять какие-то территории проще простого: пример – потеря Югославией Косово. С этим они согласились.

На самом деле, конечно, распад США практически невозможен. Во-первых, все-таки большинство американцев – «государственники» и готовы сохранить единство даже с применением ядерного оружия. Во-вторых, сецессия – в США федеральное преступление, в отличие, скажем, от СССР, где республики имели право на самоопределение вплоть до отделения.

Но, как с горечью говорят некоторые мои знакомые по переписке, «страна с каждым годом все ближе подходит к твоей второй карте».

2013 г.

Прошло два года с момента присоединения России к ВТО, но до сих пор никто не заявил о выгодах, которые мы получили от этого шага. Кстати, и до вступления никто ответственно не заявлял, что мы получим что-то от этой акции, кроме морального удовлетворения.

Сейчас мы находимся в преддверии шага, который может подтвердить правильность вступления в ВТО. Я говорю о попытке оспорить санкции, наложенные на экономику России с помощью суда ВТО. Но я в данном случае пессимист.