Двор Крыльев и Гибели (ЛП) - Маас Сара - Страница 48

Старинная бархатная лента цвета старой крови — но это ее рука поразила меня, когда показалась в золотом свете ламп.

Ее пальцы были искривлены. Согнутые под такими углами, что можно было подумать, что она такая родилась, если бы не шрамы.

На мгновение я оказалась в весеннем лесу. На мгновение, я услышала хруст камня, ударяющего по плоти и костям, который я заставила другую жрицу взять во вторую руку. Снова и снова.

Рис положил руку на мою спину. Усилия, которые Клото прилагает, чтобы перемещать все в этом месте, с ее искривленными руками...

Но она посмотрела на другую книгу — или, по крайней мере, ее голова повернулась в ту сторону — и она скользнула к ней.

Магия. Правильно.

Она указала пальцем, согнутым в две противоположные стороны, на страницу, которую она открыла, потом на книгу.

— Я посмотрю, — сказал Рис, затем склонил голову. — Мы позовем, если нам что-либо понадобиться.

Клото снова склонила голову и осторожно и тихо начала уходить.

— Спасибо, — сказала я ей.

Жрица остановилась, оглядываясь назад и склоняя голову, покачивая капюшоном.

Через несколько секунд она исчезла.

Я смотрела ей вслед, даже когда Рис скользнул в один из стульев перед грудой книг.

— Давным-давно Клото очень сильно пострадала от группы мужчин, — тихо сказал Рис.

Мне не нужны были подробности, чтобы понять, к чему это привело. Тон голоса Риса сказал мне достаточно.

— Они отрезали ей язык, чтобы она не смогла никому рассказать, кто с ней это сделал. И раздавили ей руки, чтобы она не смогла написать об этом.

Каждое слово было хуже предыдущего, и тьма заволокла эту небольшую зону.

У меня внутри все перевернулось.

— Почему просто не убили ее?

— Потому что так все гораздо интересней. Так было, пока Мор не нашла ее. И привела ко мне.

Тогда он, без сомнений, заглянул в ее разум и увидел их лица.

— Я позволил Мор выследить их, — он плотно сложил крылья. — И когда она закончила, она осталась здесь на месяц. Помогая Клото исцелиться, насколько это возможно, но еще... помогая стереть их следы из ее жизни.

Травма Мор была другой, но... я понимала, почему она сделала это, почему хотела быть здесь. Интересно, помогло ли ей это не закрыться в себе?

— Кассиан и Азриэль полностью излечились после Хайберна. Неужели для Клото ничего нельзя сделать?

— Мужчины... исцеляли ее, прежде чем снова причинить ей боль. Постоянно нанося ей травмы. Когда Мор нашла ее, урон уже был нанесен. Они не закончили с ее руками, так что нам удалось спасти их, чтобы она смогла хоть немного использовать их, но... Чтобы исцелить ее, нужно было вскрыть ее раны снова. Я предложил забрать ее боль, пока это будут делать, но... Она не могла вынести этого — боясь того, что вскрытие ран опять вызовет их образы в ее голове. В ее сердце. Она живет здесь с тех пор — с такими же, как она. Ее магия помогает ей с передвижением.

Я знала, что нам нужно начать работать, но я спросила:

— Все... все ли жрицы в библиотеке похожи на нее?

— Да.

В словах скрывались столетиями накапливаемые ярость и боль.

— Я превратил эту библиотеку в убежище для них. Некоторые приходят за исцелением, работая помощниками, а потом уходят; некоторые приносят клятвы Котлу и Матери, становясь жрицами и оставаясь здесь навечно. Но это им решать, остаются ли они здесь на неделю или на всю жизнь. Посторонним можно заходить в библиотеку, чтобы проводить исследования, но лишь в том случае, когда жрицы дают свое разрешение. И лишь в том случае, когда они приносят обязательные клятвы, что не причинят никакого вреда во время посещений. Эта библиотека принадлежит им.

— Кто здесь был до них?

— Несколько причудливых старых ученых, которые проклинали меня, когда я перевел их в другие библиотеки города. У них все еще есть доступ, но когда и где решают жрицы.

Выбор. Это всегда будет мой выбор, пока я с ним. Как и у других. Еще задолго до того, как он сам узнал об этом тяжелым путем. Вопрос, должно быть, отразился в моих глазах, потому что Рис добавил:

— Я провел здесь очень много времени в те недели после Подгорья.

Мое горло сжалось, когда я наклонилась, чтобы поцеловать его в щеку.

— Спасибо, что делишься этим местом со мной.

— Теперь оно принадлежит и тебе.

И я знала, что это не только потому, что мы мейты, но... оно принадлежит мне так же, как и другим женщинам здесь. Которые стойко вынесли невзгоды и выжили.

Я слегка улыбнулась.

— Полагаю, что это чудо, что я вообще могу находиться под землей.

Но его лицо оставалось серьезным, задумчивым.

— Так и есть, — добавил он мягко. — Я очень горжусь тобой.

Мои глаза горели, и я моргнула, поворачиваясь к книгам.

— И я полагаю, — с небольшим усилием сказала я, — что это чудо, что я действительно могу читать эти вещи.

Ответная улыбка Риса была прекрасной — и немного озорной.

— По-моему, мои небольшие уроки помогли.

— Да, ''Рис — лучший любовник, на которого может рассчитывать женщина'' несомненно то, что научило меня читать.

— Я только пытался сказать тебе то, что ты сейчас знаешь.

Моя кровь начала закипать.

— Хммм, — все, что я сказала, беря книгу.

— Я приму это хммм как вызов.

Его рука скользнула по моему бедру, затем обхватила мое колено, гладя его большим пальцем. Даже сквозь мою кожаную форму, жар его тела просочился до моих костей.

— Возможно, я затащу тебя между стеллажей и посмотрю, какой тихой ты можешь быть.

— Хммм.

Я листала страницы, не видя текста.

Его рука начала смертоносное, насмешливое исследование моего бедра, его пальцы оказались на его чувствительной внутренней части. Выше, выше. Он наклонился, чтобы тоже взять книгу, но прошептал мне на ухо:

— Или, может быть, я уложу тебя на этот стол и буду вылизывать, пока ты не закричишь достаточно громко, чтобы разбудить ту штуку внизу библиотеки.

Я наклонила к нему голову. Его глаза были пустыми — заспанными.

— Я полностью одобряю этот план, — сказала я, даже когда его рука остановилась очень, очень близко от вершины моих бедер, — до тех пор, пока ты не привлечешь это существо внизу.

По-кошачьи хитрая улыбка. Он удерживал мой взгляд, пока его язык высунулся до нижней губы.

Моя грудь напряглась под рубашкой, и его взгляд опустился — изучая.

— Я думал, — сказал он задумчиво, — что сегодняшнего утра было достаточно, чтобы ты могла продержаться до вечера.

Его рука скользнула между моих ног, нагло обхватывая меня, его большой палец надавил на ноющую точку. Низкий стон вырвался из меня, и мои щеки загорели.

— Видимо, я недостаточно хорошо сделал свою работу, удовлетворяя тебя, если ты так легко возбуждаешься спустя всего пару часов.

— Придурок, — выдохнула я, но слово получилось неровным.

Его большой палец нажал сильнее, вырисовывая круги.

Рис снова наклонился, целую мою шею — прямо под моим ухом — и сказал мне в кожу:

— Давай посмотрим, как ты будешь меня называть, когда моя голова окажется между твоих ног, любимая Фейра.

И потом он пропал.

Он рассеялся, прихватив с собой половину книг. Я вздрогнула, мое тело ощущалось чужим и холодным, голова кружилась, и я была сбита с толку.

Где ты, черт возьми? Я огляделась вокруг, но не нашла ничего, кроме темноты, веселого пламени и книг.

На два уровня ниже.

И почему ты двумя уровнями ниже? Я оттолкнула стул, и моя спина протестующе заныла, когда я стремительно пронеслась по дорожке к перилам, заглядывая вниз, в темноту.

А потом, в читальной зоне двумя уровнями ниже, я увидела его темные волосы и крылья — увидела его, откинувшегося на спинку стула перед таким же столом, закинувшего ногу на ногу. Ухмыляющегося. Потому что я не могу работать, когда ты отвлекаешь меня.

Я нахмурилась. Я отвлекаю тебя?

Когда ты сидишь рядом со мной, то чтение пыльных старых книг — последняя вещь, о которой я могу думать. Особенно, когда ты вся в этой облегающей кожаной форме.