Красный Царицын. Взгляд изнутри
(Записки белого разведчика) - Носович Анатолий Леонидович - Страница 11

Латыш Карл Иванович Зедин, бывший моряк Черноморского флота был назначен в первых числах мая нового стиля старшим комиссаром северо-кавказского военного округа.

Едва образованный настолько, чтобы подписать свою фамилию, человек, который не мог сам составить, или понять составленную другим деловую бумагу, был призван вершить судьбой громадного округа, состоявшего из всех областей Кавказа плюс область Войска Донского, (частью занятой тогда большевиками), Бакинской, Ставропольской Астраханской губернии и Царицынским уездом.

Первое впечатление, которое произвел Зедин было очень комичное. Только что получив столь ответственное назначение, он не являлся несколько дней, так как вздумал писать проект всеобщей национализации пароходных предприятий в России, и первоначально его излюбленнейшей темой была эта национализация. Но, несмотря на большое старание понять из его проекта сущность реформы, долженствующей обогатить Россию и принести неисчислимые выгоды ее транзиту, в голове оставалось лишь одно.

— Вы видите вывески: такое-то пароходство, такое-то…

Все долой и будет одна вывеска: «Национальное пароходство». Каждый, кто хочет, берет билет в какой хочет кассе и на каком хочет пароходе, в которых не будет никаких разделений на классы. Видите, как это все просто. Только у меня сегодня болит голова, потому что я в эти три ночи написал мой проект и это очень утомительно.

Характера Зедин был решительного и в способах управления, до появления в Царицыне Сталина, мало отличался от сатрапов всех времен и разных государств. Он решительно расправлялся с каждым комиссаром, который осмеливался идти против его мнения. Он разогнал старую политическую организацию, так называемого, Центро-Юга, в котором главой был донской казак Трифонов. Но, по приезде Сталина, Зедин взял неверный тон лести в глаза и одновременно, начал скрытую закулисную борьбу, в которой, по своей ограниченности и упрямству, он заранее был обречен на неудачу и Сталин его быстро съел. Зедин получил другое низшее назначение.

Чтобы окончательно дополнить этот тип комиссаров надо упомянуть в нескольких словах о комиссаре из бывших телеграфистов Бубенкове. Яркий вырожденец с вечной улыбкой на лице, с растерянными, все время блуждающими глазами, Бубенков, кажется, был создан для того чтобы делать одни глупости. Этот человек ни одного раза не только не провел ни одной своей идеи или не воплотил ни одной своей мысля, но, кажется, он был создан исключительно для того, чтобы ставить советскую власть в комическое положение.

Перед тем как появиться на юге он был на крайнем севере в Архангельске и там своими бессмысленными, с точки зрения большевиков, поступками не только способствовал приведению в исполнение плана изгнания большевиков из Архангельска, но еще и благодаря его глупости, советская власть лишилась крупного числа миллионеров, которые достались в руки «бело-гвардейским» организациям во главе с генералом Потаповым.

Едва удравший из рук «белогвардейцев», Бубенков снова получает назначение на юг. Объяснение такого назначения может быть и есть в действительности только одно — абсолютное отсутствие в «совдепии» людей, которым можно доверить.

В одном любопытен Бубенков: ненормальный человек, он отнюдь не был кровожадный и, если большинство этого типа комиссаров считают особенным шиком хвастаться числом выстрелов, произведенных в упор, то Бубенков являлся совершенно противоположным типом. Он конфузливо сознавался, что не подписал ни одного смертного приговора и, уже, конечно, сам не произвел ни одного выстрела.

И. И. Вацетис[20] — бывший артиллерийский офицер. Он с высшим военным образованием. В 1909 году он окончил императорскую николаевскую академию[21] по второму разряду, т. е. без зачисления по генеральному штабу. Строевой его ценз также невелик: самая большая часть, которая находилась под его непосредственной командой, был латышский батальон еще во времена первоначального их комплектования, при их возникновении на северном фронте, Внешность Вацетиса самая неказистая: маленького роста, очень толстый, настолько, что фигура его представляется совершенно четырехугольной, с короткой совершенно заплывшей жиром шеей и микроскопическими постоянно воспаленными глазами, которые у него непрестанно бегают по сторонам. Одет он в костюм, представляющий нечто среднее между просто штатским и формой капитана волжского парохода. Держится главком чрезвычайно просто, особенно старательно подчеркивая простоту своего поведения в том случае, когда ему приходится встречаться по службе со старыми, так называемыми, бывшими генералами, из которых некоторые, состоящие на службе у советской власти, с весьма ясной и бросающейся в глаза утрировкой подчеркивают остатки былой дисциплины. Приемная его всегда полна народу. Очередь в приемах соблюдается мало; независимо от времени, принимаются главным образом, различный депутации, которых в ставке, когда она находилась в Арзамасе, было достаточное количество.

Нынешняя карьера Вацетиса следующая: в марте и апреле 1918 года он развертывал в Москве первую латышскую бригаду в дивизию. Эта работа длилась приблизительно до начала июня, когда обстоятельства, в связи с неудачами большевиков на среднем течении Волги, заставили совнарком для поправления их дел послать туда вновь сформированную дивизию латышей под начальством Вацетиса.

Всем известная неудачная попытка тогдашнего командующего восточными силами большевиков пресловутого Муравьева[22] изменить советской власти, кончившаяся его самоубийством немедленно выдвинула Вацетиса на пост вместо Муравьева.

Причина попытки к измене Муравьева осталась тайной для многих.

Причины же, выдвинувшие Вацетиса на пост главнокомандующего большевистскими силами, ясны и понятны: как ни низко пал Муравьев в своих злодеяний, но все же он был русский человек и, в конце концов, не мог не видеть, в какую пропасть ведут Россию современные ее правители из разного интернационального народа. Этот самый интернационал тоже отлично понял, что только нерусский человек может быть вполне надежен на таком ответственном посту и только нерусский человек будет в состоянии с легким сердцем бросать на русский народ латышей, китайцев и всякие другие интернациональные войска.

Совнарком ценит Вацетиса, Совнарком отлично знает, что другого им не найти. Другой, если даже и продастся совершенно искренно, то все-таки ему не будет такого доверия, как злобному латышу, для которого русский материал только материал, на котором он строит свое благополучие.

Совнарком может спать спокойно: Вацетис не изменит. Его не замучает совесть при виде разрушенной России, которую он ненавидит всей душой; его не замучают тени погубленных им десятков тысяч русских офицеров, как они замучили Муравьева и заставили в измене советской власти искать нравственного успокоения… Нет, ему все это нипочем. Что ему Россия, и что он России?!

Надо сознаться — советские власти сделали хороший и правильный выбор. О его талантах, как военного человека, речь будет еще впереди, сейчас же надо сказать только о том отношении, которое он имеет к делам вообще и о тех лицах, которые его окружают.

Вацетис очень хорошо чувствует, насколько он нужен советской власти, и манера его обращения с отдельными лицами совнаркома достойна описания.

Для того, чтобы было понятным его поведение, необходимо предварить читателей, что в настоящее время военное управление в совдепии сосредоточивается в руках троек, так называемых «военно-революционных советов» различных рангов. Сам Вацетис, как главком, находится в военно-революционном совете республики. Этот совет состоит из большого числа лиц, но как и в низких, подобных ему советах, военный его член вполне самостоятелен в оперативных вопросах и никому в отдаваемых им распоряжениях отчета не дает, контролируясь остальными членами совета только со стороны, так сказать, контрреволюционности отданного им распоряжения. Это, между прочим, одна из причин того, что в настоящее время в советских войсках стало несколько больше порядка и систематичности в действиях.