Пепел и пыль (СИ) - "nastiel" - Страница 99

Лия вдруг замолкает. Её глаза широко распахиваются.

— В чём…

Не успеваю договорить, потому что сама нахожу причину. Рваная дыра в её животе. Кровь толчками окрашивает ткань жёлтой футболки. Каждая пульсация отдаётся в моём теле нестерпимо болезненной схваткой.

Нет. Этого не может быть…

Не в состоянии справиться с увиденным, опускаюсь на колени и тяну за собой Лию. Её голова бесконтрольно болтается на шее, когда я встряхиваю её за плечи, пожалуй, сильнее, чем это необходимо.

— Лия! Лия, посмотри на меня!

Она не реагирует на мои слова. Я до острой боли прикусываю губу.

— Не страшно, — произношу на выдохе. Одной рукой продолжаю держать Лию за плечо, а вторую прижимаю к ране на животе в попытке остановить кровь. Золото глаз Лии тускнеет до цвета старых газетных страниц. — Ерунда. Сейчас мы пойдём в дом, и Ваня быстро тебя подлатает, слышишь?

Лия не отвечает. Наклоняюсь совсем близко и крепко обнимаю подругу. Целую в висок. Чувствую, как мокрая от крови футболка липнет к моей одежде, и вместе с этим что-то тёмное зарождается внутри моего тела, подобно паразитирующему вирусу.

От Лии пахнет цитрусами. Куда бы она ни шла, при ней всегда есть крохотная резная бутылочка с любимыми духами.

— Умоляю тебя, не умирай, — шепчу я. Темнота давит на лёгкие, заставляя повысить голос и выбросить её наружу вместе с криком: — НЕ СМЕЙ УМИРАТЬ! ЛИЯ! НЕ БРОСАЙ МЕНЯ, ТЫ НЕ ИМЕЕШЬ ПРАВО!

Прижимаю Лию к себе так сильно, насколько это вообще возможно. Вокруг разворачивается бойня, но меня это совершенно не волнует. Химера, которая сделала это, сейчас наверняка где-то рядом, ждёт, чтобы покончить и со мной, но мне плевать.

Та, чья сохранность должна была быть моим приоритетом, мертва; та, кто рискнула всем, отправившись по моей первой же просьбе в чужие земли, мертва; та, кто снова заставила меня поверить в дружбу, мертва.

Темнота сменяется болью, от которой ломит каждую косточку.

Кто-то кричит… Голос знаком.

Кажется, когда-то он принадлежал мне…

Воротник собственной кофты, как тугая петля на шее покойника, сильно впивается в горло, но в лёгких и так уже нет воздуха. Чужие руки пытаются поднять меня на ноги и оттащить от Лии, но я лишь сильнее прижимаюсь к бездыханному телу подруги, впиваясь ногтями в её кожу.

— Я не уйду без неё! — кричу тому, чьего лица не вижу.

Мужчина, женщина, пусть даже химера — мне всё равно. Сейчас никакая сила не заставит меня бросить Лию, и пусть все планы по спасению мира летят в тартарары.

Мой собственный мир уже рухнул. Мне больше не за что бороться.

— Ну же! — причитает кто-то у меня над ухом.

Голос этого человека тонет среди гула, криков и звуков пропущенных ударов.

Я прижимаюсь щекой к холодной щеке Лии. Дайте мне любую возможность вернуть её, вдохнуть в неё жизнь, и я воспользуюсь ею, даже если для этого нужно будет склонить на колени каждого на поле боя, заставив их захлёбываться собственной кровью!

— Слава, если сейчас мы не уйдём, всё будет кончено!

Руки отпускают меня, позволяя с новой силой обнять Лию. Передо мной на корточки опускается Бен. Его лицо покрыто кровью и землёй, глаза, будто пеленой, заволокло слезами.

— Я не брошу её, — говорю я.

Бен качает головой. Резкий выпад в сторону, и вот как подкошенная к земле летит химера, из головы которой торчит стрела. Бен успевает выдернуть её прежде, чем химера, оказываясь пустышкой, с хлопком исчезает,

— Знаю, — говорит Бен. — А я не могу бросить тебя… — он запинается, прослеживает взглядом что-то позади меня. Стрела, только что побывавший в черепе химеры, пролетает над моей макушкой. — Ты не забыла, что мы вроде как мир спасаем? Твоя была идея!

Я отрицательно качаю головой. Тогда он встаёт, исчезая из поля моей видимости. А уже через секунду сильные руки снова хватают меня за корпус, образуя кольцо, и резко поднимают на ноги. От неожиданности я забываю про сопротивление. И только когда руки начинают тащить меня прочь от Лии, я вою:

— НЕТ!

Внутренности превращаются в месиво. Я толкаюсь и пинаюсь. Кулаки попадают по твёрдому как камень телу, которое отзывается недовольным фырчаньем.

— ОСТАВЬ МЕНЯ!

Лия была верной и преданной мне до любого, даже малейшего этому проявления. Единственной её ложью за всё время стала принадлежность к тогда ещё закрытому для меня миру, и то лишь потому, что она боялась потерять меня.

Мы давали клятву, что до последнего будем лучшими друзьями.

И она первая её нарушила, умерев. А причина — я.

Это я убила её. Это я во всём виновата.

— Прости меня…

Висну на чужих руках, словно тряпичная кукла. У меня отобрали груз, который я несла на своих плечах сотни километров к ряду.

— Держу тебя, — произносит кто-то с надрывом. — Держу.

Я с трудом, но поднимаю голову. Всё тот же Бен. Его волосы сбились в блондинистый колтун, а кровь, которой покрыты щёки, похоже, принадлежит кому-то другому.

— Она мертва, — шепчу я. — Лия мертва…

— Да, — не размениваясь на сантименты, подтверждает Бен. — Но это не значит, что тебе дозволено сдаваться.

В попытке вернуть контроль над собственным телом, я выпрямляю спину и твёрдо упираюсь ногами в землю. Кажется, стою. Бен продолжает придерживать меня, хотя хватка вокруг рёбер немного ослабляется.

— Идти сможешь? — спрашивает он. Кажется, я киваю. Всё ещё не до конца понимаю, что делает моя ватная голова. — Придётся бежать. Нина уже на месте. Как только мы попадём в подвал, Эдзе усилит барьер, распространяя его на всё помещение, чтобы…

Знакомый голос выкрикивает моё имя, и это отрезвляет не хуже крепкой пощёчины. Верчусь на месте и наконец нахожу Ваню. Он бежит нам навстречу. Не знаю, где он прятался всё это время, но на его одежде нет и капли крови. Однако, и сам он без оружия, лишь зачем-то прижимает к груди очередную глупую книжку.

Я вспоминаю про дубинку на поясе. Быстро хватаюсь за неё, рывком снимаю с ремня и активирую трезубец поворотом рукоятки. Кто-то в чёрном балахоне толкает Ваню и вместе с ним валится на землю. В воздух взмывает что-то острое и блестящее. Не успеваю никак среагировать, отвлекаясь на движение с другой от себя стороны. Получаю тяжёлый удар в живот, от которого падаю на спину.

Это становится последней каплей, подводящей чертой, перевесом на чашах… Я уже не смогу подняться.

У напавшей на меня химеры за спиной раскрываются широкие чёрные крылья. Всё, на что меня хватает, это протянуть руку ей навстречу.

Вот она я — забирай. Моё сердце, мою душу, мою жизнь.

С меня хватит. Лия ушла, но в этот раз я не собираюсь отпускать своего друга одного в путешествие на тот свет.

Химера впивается в мою руку когтями. Из мелких ран вместе с кровью сочиться зелёная жидкость. Я кричу. От боли мутнеет перед глазами. Крылья химеры дрожат чёрным расплывчатым пятном, когда она делает первый взмах с явным намерением либо оторвать мне руку, либо поднять меня в воздух…

… но вместо этого сама кубарем валится назад, сбитая чем-то большим и очень быстрым. Моя рука горит огнём. Сквозь слёзы я гляжу на запястье и вижу, что на нём не достаёт знатного куска кожи. Кричать уже нет сил, но я продолжаю; боль настолько невыносима, что, кажется, замолчи я лишь на секунду, она возьмёт верх над всем телом.

Агония внутри, перемалывающая каждый нерв и каждую косточку души, ничуть ей не уступает.

Не знаю, как, но я умудряюсь поднять корпус. Прижимая к груди раненую руку, перебираюсь на колени, затем окончательно встаю на ноги, покачиваясь. Бен снова тут как тут, готовый любой ценой затащить меня в этот чёртов подвал. Он перекидывает мою здоровую руку себе через шею.

А я прищуриваюсь, смаргивая слёзы и пытаясь разглядеть своего спасителя.

Он всё ещё терзает химеру, ловко орудуя собственными руками, разрывающими плоть со страшным чавканьем. Весь его позвоночник ходит ходуном. Это уже не человек, но ещё не зверь. Одежда трескается, кожа покрывается густым серебристым мехом. Руки превращаюсь в лапы. Лицо — в морду.