Пепел и пыль (СИ) - "nastiel" - Страница 92

— Лукас! — окликаю я.

Фигура не то, чтобы не вздрагивает: при слабом сером свете и серебристом тумане она в какой-то момент кажется мне и вовсе ненастоящей. Только подойдя ближе, я вижу, что это и правда Лукас. На нём льняной комбинезон с длинными рукавами. Ткань тонкая и полупрозрачная, и я, останавливаясь по правую руку феникса, вижу красные узоры на его коже, словно языки пламени обнимающие его предплечья, локти, грудь, живот и бёдра.

— Прости, что так долго, ребята никак не хотели засыпать…

— Я сам только пришёл, — обрывая меня, говорит Лукас. Никак не привыкну к его голосу. — Нина заглядывала к Шиго перед сном, я был там. Поэтому понял, что рано ты не сможешь прийти.

Так вот куда Нина улизнула из комнаты, когда сказала, что идёт в ванную, а сама вернулась только через час!

— Мне кажется, или они проводят слишком много времени вместе? Если бы я не знала, что Лиса, — то есть, Шиго, — по мальчикам, я бы уже давно начала что-то подозревать.

— Когда я ушёл, Нина лежала головой на коленях у моей сестры и явно с ней кокетничала, хоть и рассказывала о вещах далеко не романтичных. Если ты об этом, — Лукас, до этого смотревший на горизонт, поворачивает голову на меня, — полагаю, можешь начинать волноваться.

То, что я раньше приняла за урчанье в его говоре — теперь понимаю, что это своеобразный акцент.

— О чём Нина рассказывала вам? — интересуюсь я.

Лукас глядит на меня секунду и снова устремляет взгляд вперёд. Сейчас его глаза не такие яркие, как днём: словно на ночник накинули платок, приглушив свет.

— О нашем разговоре в комнате, — сама отвечаю на свой вопрос. — По поводу Христофа.

— Это был секрет?

— Нет, но… Нине всё-таки стоило посоветоваться с нами, прежде чем всё рассказывать вам. Без обид.

Лукас качает головой. Полагаю, так он показывает мне, что мои слова его не трогают.

— Вам нужен кто-то сильный, — вместо этого произносит Лукас. — Нина сказала, что без сильной магии у вас не получится то, что вы задумали.

— Да, — подтверждаю я. — Ведьма или ведьмак. У нас пока только один план, а он требует больших энергетических затрат. И вообще может быть опасен. Смертельно.

Лицо Лукаса не выражает никаких эмоций.

— Мой отец тридцать лет преподавал в Академии. Я мало что знаю о его жизни в целом, но ковен, верховным которого он является, в Проклятых землях самый сильный.

Лукас отходит к камню и опирается на него спиной. Удивлённая брошенными мне невзначай фактами, я снимаю со спины меч медленно, как во сне. Не свожу взгляд с Лукаса. Собирается ли он продолжать говорить, или ждёт, что я на это отвечу?

— Это ты так помощь предлагаешь? — спрашиваю я, когда по истечению достаточного времени не получаю никакого ответа.

— Просто говорю, что мой отец вполне подходит под ваши требования, и, если нужно…

— Нужно! — перебиваю я. — Очень нужно. Лукас, это решило бы многие наши проблемы!

Лукас кивает. Прищурившись, он оглядывает меч в моих руках с нескрываемым разочарованием. В голове всплывают его слова: «В последний раз, когда я держал в руках оружие, моей задачей была защита города и его жителей… И у меня не получилось…С тех пор я недостоин носить оружие».

— Только отец не был в Огненных землях с третьего дня рождения Шиго, — говорит Лукас. — Полагаю, с матерью им лучше не пересекаться.

Защитница. Глава 10

Чёрные как смоль волосы уложены назад, лишь одна прядка нарочито небрежно падает на лоб. Радужки глаз горят жидкой платиной. Густая щетина, скрывающая тяжёлую квадратную челюсть, отливает бронзой. Мужчине на вид лет тридцать пять, не больше. Когда он скидывает накинутый на плечи кожаный плащ прямо на пол и проходит в комнату, Лиса громко фыркает.

Оказалось, у мага и Доурины было две интрижки. Вот почему Лукас и Лиса так сильно отличаются от брата и сестры: тёмный цвет волос, резкие, словно нарисованные штрихом, черты лица и пронзительный взгляд, от которого мурашки бегут по позвоночнику — всё это они переняли у своего общего отца.

Как заочно мне его представила Лиса — Эдзе; без фамилии и других позывных.

Под кожаным плащом у Эдзе обычная на вид белая водолазка с рваным воротником и чёрные штаны из матовой ткани. Несмотря на тяжёлые армейские ботинки, двигается мужчина бесшумно и удивительно изящно, будто в танце.

— Сын, — мягко произносит он, подходя к Лукасу, за плечом которого я стою.

Треплет его по волосам, приобнимает одной рукой за плечи. Следующая на очереди — Лиса. При этом остальных находящихся в комнате Эдзе совершенно не замечает.

— Как ты выросла! — восклицает он, проводя пальцами по щеке Лисы.

— Если учесть, что в последний раз ты видел меня в трёхлетнем возрасте, то ничего удивительного, — отвечает Лиса, отстраняясь.

Эдзе хмыкает. Его верхняя губа чуть приподнимается, обнажая ровный ряд белоснежных зубов.

— Как здесь много стражей, — мужчина быстро осматривает комнату. Впервые его взгляд скользит по мне и Ване. — Не в этом доме, а в поселении… Кстати, передайте матери мои искренние соболезнования по поводу Агнэт.

Голос у Эдзе тихий, но твёрдый. Он не утруждает себя говорить громко только потому, что знает — и так каждому его слову будут внимать с содроганием.

— Если она узнает, что мы виделись… — начинает Лукас, но Эдзе обрывает его взмахом руки:

— Да, ты прав, — кивает он.

Присаживаясь на единственное кресло в комнате, Эдзе вытягивает ноги вперёд и складывает руки на груди.

— Так ты нам поможешь? — спрашивает Лиса.

— Я бы не пришёл, не заинтересуй меня ваша просьба.

Дьявол в оболочке прекрасного мужчины; такой идеальный снаружи, а внутри полон чего-то тёмного и вязкого. Чем дольше я смотрю на Эдзе, тем отчётливее начинаю понимать это.

Ваня рассказал о нём и его ковене. «Вороново крыло» обитает на отшибе Проклятых земель: их владения отделены от основной территории морем Мертвецов и впадающей в него Дикой речкой. Ведьмы и ведьмаки этого ковена не признают силы живых, а потому лучшими помощниками для них являются призраки, кости и вороны. А главный их промысел — путешествие по мирам и заключение сделок, цены которых, обычно, непомерно высоки, а последствия — чертовски болезненны.

— Значит, вы собрались в прошлое, — протягивает Эдзе. — С помощью Нитей Времени. Могу поинтересоваться, зачем?

— Нужно остановить кое-кого, — подаю голос я.

Платиновые глаза мага вспыхивают недюжинным интересом. Матовая белизна радужки уступает место драгоценному блеску.

— Кого же? Суллу? Нерона? Наполеона? Гитлера? Трумэна? — перечисляет Эдзе, медленно сгибая пальцы. — Я всю человеческую историю знаю, и придурков в ней хватает.

— Христоф Рождественский, — говорит Ваня. — Слыхали о таком?

— Приходилось, — не меняясь в лице, но холодея в тоне голоса, заявляет Эдзе. — И что же он вам сделал, этот Христоф?

— Может, прозвучит странно, но дух Христофа смог завладеть собственным племянником через амулет-фамильяра, — произносит Ваня. — И теперь он планирует отправиться в прошлое и закончить то, что ему не дали закончить сотню лет назад.

Реакция Эдзе на Ванины слова могла быть совершенно разной: он мог рассмеяться, приняв всё за шутку, а мог глянуть на нас, как на сумасшедших. Но вместо этого он лишь выпячивает челюсть. Теперь его и без того угловатое лицо напоминает маску.

Пока Эдзе молчит, вперёд выходит Лиса. Она равняется с Лукасом. Их ладони соприкасаются внутренними сторонами, и я могу с уверенностью сказать — это значит намного больше, чем может показаться со стороны.

— Отец, — зовёт Лиса. — Ты что-то знаешь?

Эдзе жмёт плечами.

— Я же сказал — всю человеческую историю. В том числе и об Авелевых родственниках. Христоф был необычным человеком.

— Он убивал невинных, — расшифровывает Ваня.

— Он хотел подарить вам, недотёпам, бессмертие! — Эдзе машет рукой перед лицом, словно прогоняя муху.

Не меня одну это смущает: замечаю, как Лиса и Лукас мельком переглядываются.