Кровь и туман (СИ) - "nastiel" - Страница 59

Для кого лучше только? Вот вопрос.

– Я здесь не единственная крайняя, – отмечаю я, прожевав.

Артур устало вздыхает.

– Слава…

– Что? – я едва сдерживаюсь, чтобы не ударить ложкой по краю тарелки. – Если бы я чувствовала вину, я бы уже давно попросила прощения. А так – не собираюсь. Он может дуться хоть целую вечность, мне всё равно.

Тень недовольства во взгляде Артура сменяется жалостью. Я наспех расправляюсь с остатками каши и ухожу из кухни, даже не убрав со стола тарелку. Не хочу больше разговаривать на эту тему. Тем более, пока она не входит и в десятку тех, что стоят на повестке дня.

Сегодня воскресенье, занятий нет. Но и провести день, лениво растянувшись на диване перед телевизором я, при всём желании и при всей необходимости, не могу. Нужно проверить Лию, к которой охрану Дмитрий разрешил приставить лишь на сорок восемь часов, нужно связаться с Шиго и узнать, как там Нина, нужно подготовиться к тренировкам с Антоном, на которые даже Дмитрий повлиять не смог, нужно поговорить с Власом.

Нужно, нужно, нужно .… Сколько пунктов из перечисленных сделать я действительно желаю ?

Быстро переодеваюсь в уличную одежду, выглядываю в коридор. Там собирается Дмитрий, и, чтобы не топтаться рядом, мне приходится вернуться в комнату и выбрать другой путь. Я открываю портал, и сегодня он похож на прозрачные двери больших торговых центров.

– Уже не так плохо, – замечает Рис.

Он встаёт плечом к плечу ко мне. Я киваю. За стеклом двери уже виднеется знакомая мне комната команды “Дельта”. Я прохожу через портал, и одновременно с тем, как он закрывается за мной, открывается дверь ванной комнаты. Передо мной появляется Марсель. Или я перед ним; так или иначе, мы оба в равных пропорциях растеряны и смущены.

– Извини, – бормочу я, опуская глаза в пол.

– Дани с Ваней здесь нет, – доносится до меня голос Марса.

Я выжидаю несколько долгих секунд, прежде чем снова посмотреть на Марселя, и когда наши взгляды снова пересекаются, на нём уже надеты совсем не форменная футболка с человеком-пауком и потёртые бордовые джинсы. Сегодня ведь воскресенье, а в воскресенье стражам, тем, кто не дежурит, не возбраняется свободный стиль в одежде.

– Где они, не знаешь?

– Не знаю, – отвечает Марсель. – Со вчерашнего вечера здесь не появлялись.

Пальцы его левой руки старательно ощупывают предплечье правой. Сейчас оно цело и невредимо, но уже ничто не заставит меня забыть о кривых царапинах, которые Марс нанёс себе в попытке заглушить вину.

Сейчас же Ваня в порядке, но в порядке ли Марс?

– А у тебя какие планы? – интересуюсь я, старательно избегая любой темы, которая хоть на чуть-чуть могла бы отправить нас назад в тот ужасный вечер.

Марсель пожимает плечами.

– Хотел в футбол поиграть. Может, навещу родителей.

– Серьёзно увлекаешься футболом?

– Играл за сборную города, пока не стал защитником. Теперь уже не так много сил остаётся на тренировки с мячом.

Марсель говорит о том, что ему небезразлично – это я вижу по особому блеску в глазах. Но мальчишка всё равно никак не может расслабиться, продолжая крепко цепляться пальцами за кожу, где едва заметно поблёскивают символы клятвы.

– Надо будет как-нибудь всем сыграть, – предлагаю я. – Разбиться на команды, погонять мяч во дворе. Весело же.

– Согласен, – кивает Марсель. – Отличная идея.

– Ага.

– Очень информативная получается беседа, – произносит Рис, до этого не подающий никаких признаков присутствия.

Он появляется у окна. Его полупрозрачная кожа переливается в лучах солнца. Мне приходится прикусить язык, чтобы побороть желание ответить на его грубость.

– Ладно, мне, наверное, пора, – вместо этого произношу я, обращаясь к Марселю.

Направляюсь к выходу. Когда равняюсь с Марсом, выдавливаю из себя неловкую улыбку.

– Слав? – зовёт он, пока я ещё в комнате “Дельты”.

– Да?

– Ты никому не говорила о том вечере?

Мы оба знали, оба чувствовали этот вопрос витающим в воздухе. Так или иначе, Марс должен был озвучить его вслух, ведь принято считать, что тому, во что он посвятил меня совершенно случайно, поддавшись порыву, место лишь в самом дальнем углу запертой комнаты, но никак не на всеобщем обозрении.

Вот только я, когда сейчас смотрю на Марса, хоть и помню его царапины, которых уже и след простыл, но не делаю из этого трагедию.

Если я и успела понять что-то, так это то, что быть не в порядке – нормально.

– Нет, – для увеличения веса собственных слов, я отрицательно качаю головой. – Конечно, нет.

Марсель облегчённо выдыхает. Его рот приоткрывается, и, мне кажется, я знаю, что он хочет сделать: поблагодарить меня за то, что я сохранила его секрет. Но я не хочу, чтобы он говорил “спасибо”. Я сделала это не по доброте душевной, а потому, что так было правильно, и чтобы сейчас избежать лишних слов, я чуть выпадаю вперёд, хлопаю Марса по плечу, а затем покидаю комнату.

Раз уж я на этаже с комнатами оперативных команд, решаю заглянуть к “Альфе”. Именно их, а, точнее, Бена и Марка, Дмитрий по моей просьбе направил к Лие в качестве временной охраны. Как я и предполагала, он посчитал её ценным свидетелем. Правда, из-за этого же мне лишь с невероятным трудом удалось убедить его немного обождать с допросом.

Я останавливаюсь возле нужной двери, но не успеваю ни постучаться, ни дёрнуть ручку, когда до меня доносятся знакомые голоса откуда-то ниже этажом. Повышенные тона позволяют мне различить обоих участников диалога. Это Полина и Бен.

– Собираешься стоять здесь и подслушивать? – Рис глядит на меня с упрёком.

Он появляется каждый раз, когда я чуть глубже ухожу в свои мысли, независимо от темы и настроения. Он – как визуальная проекция самого слова “размышлять”.

– По крайней мере, ты мог бы быть честен со мной, – говорит Полина.

Она выдыхает с надрывом. Я подхожу чуть ближе к лестнице.

– Я ни разу не врал. Просто… предпочёл некоторые вещи оставить недосказанными.

– Андрей! – восклицает Полина устало.

В конце – совсем короткий смешок, который, несмотря на то, что я не застала ни начало, ни саму суть разговора, знаю, ставит в нём точку. Всё, что будет сказано дальше, уже не будет иметь абсолютно никакого смысла.

Они оба закончили разговор.

– И что мы теперь будем делать? – спрашивает Полина.

Чтобы увидеть их, мне нужно спуститься хотя бы на один лестничный пролёт, но это слишком рискованно. Да и без надобности – я и так слышу слёзы в её голосе.

– Я не знаю, – вздыхает Бен.

Ему тоже больно.

– Ты меня хоть любишь ещё?

Молчание. А ведь это именно тот тип вопросов, при которых каждая секунда тишины говорит громче любых слов. Полина это тоже понимает и поэтому уходит прочь, громко цокая каблуками.

Бен же поднимается наверх.

Неподходящий момент, чтобы нам пересечься. Я верчусь на месте, в панике пытаясь придумать, куда улизнуть, и решаю вернуться в комнату “Дельты”. Объяснить моё возвращение Марселю будет явно легче, чем Бену причину, по которой я слышала разговор, не предназначавшийся для чужих ушей.

“Эй” застаёт меня носом к носу с так и не открытой дверью. По спине бегут мурашки. Я разворачиваюсь в ровной стойке и отчеканиваю:

– Привет.

Улыбка натянутая. Бен знает, что я слышала . Я знаю, что я слышала.

– Что ты здесь делаешь? – спрашивает Бен, прищурившись. – Выходной же.

– Должна была встретиться с близнецами, но они куда-то смылись. И я решила посмотреть, нет ли тебя на месте, но…

– Но застала вырезанную из мыльной оперы сцену, да? – Бен грустно хмыкает.

– Я не хотела подслушивать, – сразу признаюсь я, чтобы расставить всё по своим местам. – Просто не стала спускаться, чтобы не мешать вам.

– Но и уходить не стала тоже.

– Но и уходить не стала тоже, – повторяю я. Понимаю, что Бен не очень-то и старается избежать разговора на эту тему, поэтому решаюсь напомнить ему: – Мне казалось, у вас с Полиной что-то начало получаться.