Гаджет. Война Феникса - Жеребьев Владислав Юрьевич - Страница 11

С Гордоном, впрочем, я работать не перестал. Мы просто изменили способ связи. Раз в неделю я ездил в город, заходил в интернет-кафе, и мы общались по скайпу. Питер нашел временное средство борьбы с нейрофоном, даже для самых запущенных случаев. Через день ты можешь расстаться с гаджетом, через неделю ты не сможешь от него отказаться по идейным соображением, а через месяц ты его раб настолько, что только хирургическим способом его и можно удалить. И не это самое страшное, нейрофон вроде паразита, он способен работать на полную катушку только при вживлении в мозг, и если извлечь его оттуда, то у пациента всего два пути: на кладбище и в дурку. Гордон нашел единственное слабое место гаджета.

Нейрофон является центром визуальных команд, телефоном, выходом в глобальную сеть, в нем скрыты миллионы возможностей, но есть у него одна история. Он является приемо-передатчиком. Стоит заглушить его — и человек приходит в себя. Я разговаривал с одним таким по скайпу, он живет в Денвере, в своем загородном доме, и шагу не может ступить за круг, очерченный Фениксом. Он просто взял и убил человека, вот так, играя в какую-то компьютерную стрелялку. Навел на него виртуальный ствол, спустил курок, после чего его арестовала полиция. Он богатый человек, его адвокаты вытащили парня, а когда он понял, что пистолет и труп на асфальте были настоящие, а не плод компьютерной фантазии, он почти сошел сума.

Суть Феникса проста и сложна одновременно. Это программно-аппаратный комплекс, отслеживающий прием и передачу сигнала в конкретном секторе и глушащий либо подменяющий код. Нейрофон постоянно меняет коды, их у него огромное количество, скачет по волнам, забираясь на самые невероятные частоты, и Феникс за ним порой не успевает. Я как раз работал над новым программным обеспечением, улучшающим скорость отклика комплекса, как в Россию прибыл Гордон. Он чем-то был очень взволнован, говорил о каком-то мусоре, ну, по крайней мере он так это преподносил. Сказал, что все мы скоро погибнем, а еще передал мне вот это.

Краш залез в карман куртки и протянул Прохорову мобильник.

— Он тебе телефончик подарил?

— Да нет, посмотри на экране, там единственная приложуха.

— Ну? — майор с сомнением разблокировал устройство и уставился на ярлычок. — И что с ней делать?

— Запусти, а потом наведи на меня. Ты увидишь кое-что очень интересное.

— Хорошо. — Майор нажал пальцем на ярлычок, однако ничего такого не произошло. Запустился фотоаппарат, камера заработала, отобразив грязь под ногами и облупленные стены подвала. Однако когда Илья навел камеру на сидевшего на земле Ивановича, то не поверил своим глазам. Красная тускловатая точка явственно просматривалась на его лице. Иногда она была спокойна, но стоило подождать, как вдруг начинала пульсировать, конвульсивно биться, увеличивая либо уменьшая яркость, а затем, успокоившись, снова замирала на неопределенный срок.

— Это приложение видит нейрофон, а точнее, всегда может тебе показать, кто именно носит устройство, — тихо произнес Краш.

— Откуда оно? Кто его сделал?

— Не знаю, — программист пожал плечами. — Гордону оно пришло по почте, едва он выложил в сеть первый ролик. Ни пояснительной записки, ничего. Я попытался отследить отправителя, но у меня тоже ничего не вышло.

— То есть, ты хочешь сказать, что есть еще кто-то, кто знает о проблеме?

— Да. Это крутые ребята, их так просто не взять. Я вскрыл код приложения, попытался его воспроизвести, но все, что оно делает на моем смартфоне, так это включает камеру. Код оказался мне не по зубам.

Дверной звонок взорвался трелью, и Краш, вздрогнув от неожиданности, с мольбой посмотрел на майора.

— Ты кого-то ждешь?

— Нет! Конечно нет! Я похож на человека, решившего вдруг пригласить гостей!? — нотки истерики в голосе Ивановича слышались теперь самым отчетливым образом.

— Позвонят и уйдут, — предположил Илья. — Может, двором ошиблись.

Однако незнакомец за забором продолжал настаивать, и вскоре калитка Краша сотрясалась от мощных ударов.

Прохоров встал, вновь достал пистолет, снял его с предохранителя и, дослав патрон, принялся подниматься по лестнице, бросив Крашу на ходу:

— Ты тут сиди, я разберусь. Вывезем тебя, и Феникс этот вывезем. У нас контора серьезная, не веники вяжем.

Удары в дверь не прекратились, и, когда Прохоров подошел, она еле держалась на петлях.

— Кто там такой отважный? Дверь денег стоит, — решил майор зайти издалека.

— Ивановича ищем, — поделились из-за ограды. — Ты, что ли, Иванович?

— Нет, не я. Но если бы тут был мой хороший приятель, Александр, он тоже расстроился бы из-за порчи имущества.

— Иванович нам нужен, — не обращая внимания на тираду Ильи, продолжил незнакомец. — Крашем его зовут.

— А зачем он вам?

— Дело есть.

— А если он вас пошлет лесом?

— Я бы не советовал.

Илья подошел к щели в заборе и аккуратно, чтобы его не увидели, выглянул наружу. Увиденное ему совершенно не понравилось. Метрах в двухстах от дома стоял «Патриот», за рулем которого сидел человек в камуфляже. Лицо его закрывали большие солнечные очки. Рядом с ним сидел еще один, в бандане, а на заднем сиденье тоже маячила пара пятнистых голов.

Напротив самой калитки стояло еще четверо, крепкие, подтянутые, широкоплечие, с обветренными лицами, но не это главное. Все они были вооружены. По пистолету на поясе, и автоматы в руках, кое-где замотанные изолентой, со сдвоенными рожками. Один из парней стоял, прислонившись к забору и подбрасывая на руке гранату, будто бы это был апельсин. Высокие, начищенные до блеска берцы незнакомцев были чисты, что говорило о том, что рядом имеется еще один транспорт.

— Парни, вы нарываетесь. Я майор специального отдела. Я только свистну, и ваше ОПГ накроют медным тазом.

— Знаем мы этих крикунов, — поделился все тот же голос.

Кто конкретно разговаривал и был старшим, было не понятно, и это нужно было выяснить. Вид у парней был не особо дисциплинированный, хоть и профессиональный. Походили они на наемников среднего пошиба. Вступать с ними в огневой контакт не хотелось, задавили бы массой, да и по огневой мощи они имели явное превосходство.

— А я тебе ксиву покажу, ты и поверишь, — Прохоров открыл заслонку и представил пред светлы очи главаря служебное удостоверение. Тот смотрел на документ, а Прохорову представилась уникальная возможность внимательно осмотреть все, что творится за забором, и при этом не получить пулю.

Вынес он из этого следующее. Убивать его не хотели, как, впрочем, и Краша. Взять эту халупу штурмом и нашпиговать жильцов свинцовой начинкой дело не хитрое, но медлили бойцы по какой-то другой причине.

— Ну, ксива, — мужик лениво осмотрел предъявленный документ. — Так и что с того? Был бы ты в силе, так давно бы всех мордой в пол положил. Один ты тут, парень, так что сам не нарывайся. Краша сдай, он гнилой. Денег должен много и многим, и эти парни очень волнуются за свои финансы.

— Ну, ладно, — Прохоров убрал удостоверение в карман.

Поняв, что бойцы не собираются уходить и уж тем более совершенно не опасаются его статуса, майор решил с ними немного поиграть, потянуть время. В кармане у него был телефон. Стоило позвонить в контору — и этой компании наступит быстрый и не мучительный конец, однако сделать это следовало так, чтобы не вызвать лишние подозрения и самому не отдать концы от свинцовой передозировки.

— Я его сейчас поищу.

— Ты дверь открой, мы сами поищем. Мы парни любознательные.

Дружный хохот подельников загрохотал за высоким забором, однако ничего такого, из-за чего можно было открывать огонь на поражение, еще не произошло.

— Сейчас.

Наблюдая, как ворота начинают шататься под напором наглецов, Прохоров бросился внутрь дачного домика и поспешно захлопнул дверь. Телефон конторы, бывший на быстром вызове, долго не отвечал, а петли на калитке уже начинали выходить из своих пазов.

— Слушаю, — долгожданный голос в динамике телефона показался тогда майору слаще ангельского пения. Он поспешил представиться, назвал свой табельный и, как мог, кратко и ясно сообщил о ситуации и своем местоположении.