Преступления глубинного государства. От 11 сентября до Дональда Трампа - Мейсан Тьерри - Страница 6

8 июля послы Соединенных Штатов и Франции в Дамаске, Роберт Форд и Эрик Шевалье, присутствовали на манифестации в Хаме. Сирийское правительство вызвало дипломатов, обвинив их в поддержке оппозиции и распространении хаоса. Сторонники Республики вышли на митинги перед американским и французским посольствами. Роберт Форд иронически обвинил «баасистов» в нападении на его представительство, тогда как в Хаме оппозиция не применяла никакого насилия. Госсекретарь Хиллари Клинтон утверждала: Асад «нелегитимен». Совет Безопасности в президентской декларации осудил нападение на посольства.

29 июля полковник Риад эль-Ассад заявил о своей измене и создал Свободную сирийскую армию (ССА). Он призывал военных перейти на его сторону и заставить «режим» пасть. Операцию провело Генеральное управление внешней безопасности. Полковник аль-Ассад был выбран из-за омонимичности имени с президентом Башаром аль-Асадом[1]. Но это в латинском алфавите они пишутся одинаково или почти одинаково, а в арабском по-разному. ССА оснащается «знаменем независимости». На самом деле это знамя французской колонизации, которое действовало на момент обретения независимости. Оно четырех цветов, объединяющих всех арабов: красный – цвет Магомета, черный – Аббасидов, зеленый – Фатимидов, и белый – Омейядов. Три звезды символизируют правительство Дамаска, Алеппо и территории Нозаирис (то есть алавитов). Сирийцы прекрасно знают это знамя – оно часто мелькало в популярном телесериале «Баб эль-Хара», истории одной деревни времен французской оккупации. Там кабинет зловещего полицейского комиссара украшает такое знамя – с одной стороны, это флаг оккупантов-французов, с другой – будущий штандарт ССА.

«Демократизация» Ближнего Востока росла и ширилась. По крайней мере, так это выглядело. Франция, утратившая всякое понимание происходящего, – «родина прав человека», уже севшая в лужу в Тунисе, – считала своей неоспоримой обязанностью поучаствовать в этом движении.

Общее в операциях в Ливии и в Сирии

То, что ССА получило флаг французской миссии и Национального переходного совета Ливии, то есть знамя короля Идриса, свидетельствовало о перераспределении ролей. Ливию решили вернуть под английское влияние, а Сирию – под французское.

Сперва западная пропаганда начала активно работать во Франции. 5 июля 2011 года France 24, канал французского министерства иностранных дел, получил полномочия от Национального переходного совета Ливии в его отсутствие принимать решения по собственной инициативе. Соглашение было подписано с большой помпой между Аленом Дюплесси де Пузиньяком, занимающим должность генерального директора внешнего вещания Франции, и Махмудом Шаммамом – министром информации Национального переходного совета Ливии. Союзы французских журналистов выразили протест против такого официального междусобойчика в полнейшее нарушение профессиональной этики. Однако в октябре соглашение было распространено – в обстановке поскромнее – и на Национальный сирийский совет.

В конце марта 2011 года разгорелась полемика между турецким премьер-министром Реджепом Тайипом Эрдоганом и французским министром внутренних дел Клодом Геаном, сравнившим войну в Ливии с «крестовым походом». Это позволило министру иностранных дел Франции Алену Жюппе добиться сближения со своим турецким коллегой Ахметом Давутоглу.

Традиция связей Франции и Оттоманской империи существует со времен Франциска I. Еще в XVI веке Париж, раздираемый религиозным расколом, дал себя обольстить «дарами» мусульманского владыки Сулеймана Великолепного. Франциск I, король такой, что продажней некуда, согласился на союз со своим «отцом» против Священной Римской империи Габсбургов. В своих посланиях Сулейман унижал его, называя своим «французским вали» (наместником). Оттоманские войска высадились на юге Франции, и чтобы встретить их достойно, Франциск I временно переделал Тулонский кафедральный собор в мечеть.

Договор Жюппе – Давутоглу остается секретным, при том что французское право запретило тайную дипломатию еще со времен окончания Первой мировой войны. Он никогда не был ратифицирован парламентом и не имеет юридической силы.

Николя Саркози и Ален Жюппе не могли предать этот документ огласке без риска быть отстраненными от должностей: первый – Верховным судом, а второй – республиканским правосудием. На самом деле соглашение предусматривало участие Турции в войне, только что развязанной в Ливии, и в той, что еще не началась в Сирии. Турция обязалась призвать жителей Мисраты – в большинстве потомков еврейских солдат Оттоманской империи, – адгамов и кочевых торговцев чернокожими рабами, Мунтазиров, поддержавших «младотурков» – помочь западной коалиции свергнуть Ливийскую арабскую Джамахирию. Еще она могла мобилизовать туркменские народы, живущие на севере Сирии, чтобы покончить с Сирийской арабской республикой. Взамен Франция брала обязательство поддержать стремление Анкары войти в Евросоюз, хотя президент Саркози в своей предвыборной кампании обещал французам совершенно противоположное. Но главное – обе страны могли урегулировать курдскую проблему, не нанося ущерба территориальной целостности Турции. Иными словами, в Сирии должно быть создано независимое государство, которое назовут Курдистаном, а после туда выселят часть турецких курдов. Этот проект был поистине безрассуден, поскольку исторический Курдистан находится исключительно в Турции. Речь шла ни больше ни меньше как о завоевании Ливии и Сирии и этнической чистке в Турции.

В качестве напоминания: Ален Жюппе никогда не отказывался от поддержки творцов геноцида, если это, по его мнению, могло быть полезным. В июне 1994 он вместе с Франсуа Миттераном организовал операцию «Бирюза» во время резни в Руанде. Речь, конечно, шла о создании «надежной гуманитарной зоны» для народов, находившихся в опасности, но еще – и главное – под этим прикрытием и без ведома войск Генеральное управление внешней безопасности использовалось для переброски на родину их друзей – тайных агентов.

Соединяя приятное с полезным, правительство Эрдогана от имени Турции предложило «дар» Алену Жюппе.

Одновременно с соглашением с Турцией, Ален Жюппе доверил сенатору-голлисту Адриену Гутейрону миссию, касающуюся положения христианских общин на Востоке. Он долго осматривал общины Ближнего Востока, за исключением сирийских, и без удивления заключил: нужно помочь христианам остаться на своих землях, а в том случае, если они эмигрируют во Францию, ей следует их принять. Без его ведома парламентарий промостил дорогу для перемещения маронитов.

Саркози, пока действовали его президентские полномочия, часто оглядывался на интересы Катара. Эмир – вот кто успешней всех управляет мировыми денежными потоками. Он старается завоевать полновластное положение покупкой людей и их должностей. Еще он успешно способствовал заключению мира в Судане и привел к власти «неконституционного» президента в Ливане. С учетом данного им президенту обещания оставлять полученные ценные подарки государству, эмир предложил чете Саркози всевозможные личные привилегии вроде роскошного отпуска или постоянного пользования одним из его личных самолетов. Николя Саркози отдал распоряжение изменить франко-катарский фискальный договор таким образом, чтобы освобождение от налогов, которым пользуется посольство, распространилось и на все инвестиции эмира и его семейства. За несколько лет семья Аль-Тхани купила недвижимость на 5 миллиардов евро. Они приобрели большие отели и казино, получили свою долю в капитале престижных компаний, таких как «Тоталь», Европейская компания авиационно-космической промышленности или Арева. Они приобрели футбольный клуб «Пари-Сен-Жермен» и создали спортивные телеканалы. Заинтересованная щедрость эмира затрагивает все секторы французского общества. Он окучивал около пятидесяти депутатов разных политических партий и попытался, хотя и безуспешно, взять под контроль мусульманские пригороды. В конце концов ему удалось шаг за шагом купить большинство политических и экономических воротил страны, так что маленький эмират располагает официальным французским представителем в Совете Безопасности и может по своей прихоти использовать французскую армию.