Пророк, огонь и роза. Ищущие (СИ) - "Вансайрес" - Страница 32

— Нет, нет! — слабо вскрикнул Хайнэ, выбираясь из-под покрывал.

И тотчас же, словно вторя ему, повторила, появившись на пороге, мать:

— Нет, нет.

— Но госпожа!.. — заломила руки наставница. — Я знаю, что вы благодарны этому мальчишке за то, что он принёс Хайнэ домой, но вы только посмотрите, что он сделал!.. Он выбросил светильники, отгоняющие злых духов, он нарушил обряд, он лёг с вашим сыном в одну постель, это просто беспримерная дерзость!

Ниси смотрела на последствия учинённого разгрома с растерянным видом.

— Я не знаю, как это могло произойти, — наконец, произнесла она. — Но мы не можем выпороть и отдать его под суд, как слугу.

— Почему, госпожа?! — воскликнула наставница. — Он же простолюдин!

— Нет. — Мать прикрыла глаза. — Он Санья.

Хайнэ едва смог сдержать изумлённый вскрик.

— Точнее, он скоро будет носить это имя, — добавила Ниси, отвернувшись. — Я привезла его, чтобы взять на воспитание. Он мой приёмный сын.

Наставница ничего не смогла сказать, только всплеснула руками. Лицо её было перекошено, как у смешных и страшных демонов на гравюрах, и Хайнэ не мог не позлорадствовать. Они с Иннин оба не слишком-то любили свою строгую и невыносимо правильную воспитательницу, но он даже больше: наставница никогда не упускала случая попрекнуть его неуважительным отношением к сестре.

Вот только в этот момент Хайнэ и сам был удивлён не меньше…

Приёмный сын? Мальчишку, которого он посчитал своим слугой, он должен будет называть братом?

С одной стороны, сердце радостно заколотилось от этой мысли: брат — это уж точно лучше, чем сестра, и он, мечтавший о друге, обретёт даже большее. И уже не придётся внутренне мучиться от того, что он берёт за руку грязного простолюдина и даже спит с ним в одной постели, потому что Хатори, должно быть, знатного происхождения, иначе мама никогда бы не взяла его в дом.

Но с другой стороны… он уже привык относиться к нему как к слуге, а теперь, получается, они будут считаться равными?

— Госпожа, даже если так, он всё равно совершил непозволительный поступок! — Наставница, справившись со своими чувствами, сжала губы. — Нарушить обряд, как можно!.. И это тогда, когда мальчик так тяжело болен!

— Я чувствую себя намного лучше, — быстро сказал Хайнэ.

Как бы то ни было, он не хотел, чтобы Хатори ругали за выброшенные светильники.

Вчера ночью он и сам испугался, но в итоге ему действительно полегчало.

К тому же, эти обряды были предписаны жрицами, а со вчерашнего дня всё, что было с ними связано, приобрело для Хайнэ неприятный оттенок.

Он крепче сжал под покрывалом книгу, которая по-прежнему лежала рядом с ним.

Вот где настоящая правда.

— Какое счастье, если так, — сказала Ниси, сев рядом с сыном на постель и гладя его по волосам. — Наши молитвы были услышаны… Но мы всё равно должны будем ехать домой сегодня, всё уже готово к отъезду.

Сердце у Хайнэ болезненно дрогнуло при этих словах.

Но он ведь всё равно решил, что дворец ему не нужен, значит, его ничего здесь не держит.

— Да, мама, — пробормотал он. — Я хочу поскорее вернуться.

— Иннин решила, что тоже поедет с нами, — добавила Ниси. — Я не ожидала от неё этого…

Хайнэ сник ещё больше.

Вчера вечером он радовался, что станет препятствием на пути сестры, но…

— А Хатори? — спросил он с некоторой тревогой. — Он ведь тоже поедет в Арне?

— Хатори? — повторила Ниси удивлённо и посмотрела на рыжеволосого мальчишку с некоторой растерянностью. — Так это твоё имя? А мне ты не сказал…

У Хайнэ появилось странное ощущение, что мать побаивается своего юного воспитанника, и он задался вопросом: почему она взяла его в дом? Кто он такой?

Но решения госпожи обсуждению не подлежат, разве только если она сама не захочет выслушать чужое мнение и не позовёт домочадцев в зал собраний.

Впрочем, может быть, сам Хатори потом расскажет ему…

Хайнэ посмотрел на своего новоявленного брата.

Тот выглядел до странного равнодушным к известию о перемене своей участи. Или он знал об этом раньше? Но тогда почему не сказал этого сразу и вёл себя, как беспризорный мальчишка, лазал по деревьям, потащил их с Иннин в Нижний Город?

Мысли Хайнэ снова потекли в русле сюжетных перипетий прочитанных романов: что если Хатори — тайный сын Императрицы, которого та по какой-то причине не пожелала держать подле себя и отдала на воспитание госпоже из благородной семьи?

Гордый принц…

«Ему бы подошло», — подумал Хайнэ, сам не понимая, почему у него возникла такая мысль: пока что оснований считать Хатори высокомерным, вроде бы, не было.

Но если он такого высокого происхождения, то рано или поздно начнёт вести себя по-другому, и всё станет так же, как было с Иннин…

— Я бы хотел искупаться, — пробормотал Хайнэ.

Мать позвала слуг, чтобы ему помогли, и тут только ему пришла в голову мысль: книга! В комнате было полно народу, он никак не мог достать её из-под покрывала и спрятать где-нибудь на виду у всех.

Улучив момент, Хайнэ наклонился к Хатори и торопливо зашептал, не зная, что ещё предпринять:

— Под покрывалом есть книга, её не должен никто увидеть, пока я купаюсь …

Хатори, не шевельнув и бровью, сгрёб с кровати всё, что на ней лежало,  и поднялся на ноги.

— Что он делает?! — вскричала наставница, уже даже не пытаясь обращаться к нему лично.

— Нужно отнести постирать, — невозмутимо заявил Хатори. — В комнате должен быть свежий воздух и никаких неприятных запахов.

Хайнэ благодарно улыбнулся: помимо того, что придумка оказалась очень ловкой, он и в самом деле нуждался именно в этом.

Выходя в коридор, он бросил взгляд на раздвинутые перегородки и увидел во дворе экипаж Верховной Жрицы.

— Госпожа ещё не уехала? — решился спросить он.

— Она осталась на ночь, чтобы подождать, не изменит ли Иннин своего решения, — задумчиво ответила мать. — Думаю, она уедет не позже полудня.

Хайнэ снова ощутил приступ тоски и уныния.

Времени, пока он ещё может что-то изменить, оставалось совсем немного.

Спустившись в купальню, он начал раздеваться и похолодел, вновь увидев на руках и ногах красные пятна. Почувствовав себя лучше, он уже почти уверился, что выздоровел…

Слуги помогли ему спуститься в бассейн и вымыться.

Разумеется, никто из них не позволил себе каких-либо замечаний или косых взглядов, однако руки их деревенели при прикосновении к поражённой коже, и Хайнэ понял, что его болезнь внушает страх.

«Если уж даже слуги еле скрывают свои чувства, то как на меня будут смотреть все остальные, если я не выздоровею?» — потрясённо подумал он.

Ему хотелось подняться и уйти, однако он не смог придумать для этого предлога, и процесс купания превратился в медленную, мучительную пытку.

Пока его одевали и причёсывали, Хайнэ сидел, оцепенев, и только машинально вытягивал руки, чтобы просунуть их в рукава сначала тонкой нижней сорочки, потом тяжёлого одеяния из тёмно-синего шёлка, и под конец - полупрозрачной накидки.

Когда с одеванием было закончено, двери в купальню раскрыли, и Хайнэ увидел по другую сторону от них Хатори, который сидел на полу в своей, похоже, любимой позе — скрестив ноги.

«А он не побоялся спать со мной, даже несмотря на то, что перед этим видел мои пятна», — подумал Хайнэ, и от этой мысли почему-то стало больно.

Он сделал несколько шагов к дверям и упал на пол.

Вокруг поднялась суета.

— Господин снова потерял сознание! — испугались слуги.

Но это было не так. При падении Хайнэ сильно ударился головой о мраморные плиты, облицовывавшие купальню, и теперь перед глазами было темно, однако он оставался в сознании.

Он попытался встать и не смог — ноги дрожали и отказывались его слушаться.

Хатори обхватил его за пояс и помог подняться.

 «Это всё слабость из-за болезни», — растерянно подумал Хайнэ.

— Хочу выйти в сад, — сказал он.

Вцепившись в Хатори, он смог добраться до веранды, сел на каменные ступени и с тоской посмотрел на солнце, которое поднималось всё выше и выше и заливало ярким светом первые весенние цветы, в изобилии распускавшиеся на месте не так давно растаявшего снега.