Весёлые рассказы и смешные истории (сборник) - Драгунский Виктор - Страница 2

– Хочешь, пойдём с тобой в Кремль?

Ну ещё бы… Я не знаю ничего красивее Кремля. Я там был в Грановитой палате и в Оружейной, стоял возле Царь-пушки и знаю, где сидел Иван Грозный. И ещё там очень много интересного. Поэтому я быстро ответил маме:

– Конечно, хочу в Кремль! Даже очень!

Тогда мама улыбнулась:

– Ну вот, съешь всю кашу, и пойдём. А я пока посуду вымою. Только помни – ты должен съесть всё до дна!

И мама ушла на кухню.

А я остался с кашей наедине. Я пошлёпал её ложкой. Потом посолил. Попробовал – ну, невозможно есть. Тогда я подумал, что, может быть, сахару не хватает? Посыпал песку, попробовал… Ещё хуже стало. Я не люблю кашу, я же говорю.

А она к тому же была очень густая. Если бы она была жидкая, тогда другое дело, я бы зажмурился и выпил её. Тут я взял и долил в кашу кипятку. Всё равно было скользко, липко и противно. Главное, когда я глотаю, у меня горло само сжимается и выталкивает эту кашу обратно. Ужасно обидно! Ведь в Кремль-то хочется! И тут я вспомнил, что у нас есть хрен. С хреном, кажется, почти всё можно съесть! Я взял и вылил в кашу всю баночку, а когда немножко попробовал, у меня сразу глаза на лоб полезли и остановилось дыхание, и я, наверно, потерял сознание, потому что взял тарелку, быстро подбежал к окну и выплеснул кашу на улицу. Потом сразу вернулся и сел за стол.

В это время вошла мама. Она посмотрела на тарелку и обрадовалась:

– Ну что за Дениска, что за парень-молодец. Съел всю кашу до дна! Ну, вставай, одевайся, рабочий народ, идём на прогулку в Кремль! – и она меня поцеловала.

В эту же минуту дверь открылась, и в комнату вошёл милиционер. Он сказал:

– Здравствуйте! – и подошёл к окну, и поглядел вниз. – А ещё интеллигентный человек.

– Что вам нужно? – строго спросила мама.

– Как не стыдно! – милиционер даже стал по стойке «смирно». – Государство предоставляет вам новое жильё, со всеми удобствами и, между прочим, с мусоропроводом, а вы выливаете разную гадость за окно!

– Не клевещите. Ничего я не выливаю!

– Ах, не выливаете?! – язвительно рассмеялся милиционер. И, открыв дверь в коридор, крикнул: – Пострадавший! Пожалуйте сюда!

И к нам вошёл какой-то дяденька.

Я как на него взглянул, так сразу понял, что в Кремль я не пойду.

На голове у этого дяденьки была шляпа. А на шляпе наша каша. Она лежала почти в середине шляпы, в ямочке, и немножко по краям, где лента, и немножко за воротником, и на плечах, и на левой брючине. Он как вошёл, сразу стал заикаться:

– Главное, я иду фотографироваться… И вдруг такая история… Каша… мм… манная… Горячая, между прочим, сквозь шляпу и то… жжёт… Как же я пошлю своё… фф… фото, когда я весь в каше?!

Тут мама посмотрела на меня, и глаза у неё стали зелёные, как крыжовник, а уж это верная примета, что мама ужасно рассердилась.

– Извините, пожалуйста, – сказала она тихо, – разрешите, я вас почищу, пройдите сюда!

И они все трое вышли в коридор.

А когда мама вернулась, мне даже страшно было на неё взглянуть. Но я себя пересилил, подошёл к ней и сказал:

– Да, мама, ты вчера сказала правильно. Тайное всегда становится явным!

Мама посмотрела мне в глаза. Она смотрела долго-долго и потом спросила:

– Ты это запомнил на всю жизнь?

И я ответил:

– Да.

Однажды учительница сказала:

– Дети! Завтра к нам в гости придёт живой писатель. Кто хочет получить книгу с автографом, принесите по сто рублей.

Почти все принесли. Кроме Ксюши и Стёпы. Ксюша заболела, а у Стёпы эта книга уже была. Правда, без автографа.

Увидев в руках у Стёпы книгу, Леночка фыркнула:

– Она же без картинок!

– Зато интересная! – возразил Стёпа.

– А про что она?

– Про одного хилого мальчика, которого обижали хулиганы. Но он начал заниматься спортом, стал сильным, и его перестали обижать.

Леночка опять фыркнула.

Тут прозвенел звонок, и в класс вошёл писатель.

Весь урок он рассказывал про то, что был когда-то хилым мальчиком и его обижали хулиганы. Но он начал заниматься спортом, стал сильным, и его перестали обижать.

Потом учительница раздала ученикам книги, и третьеклассники выстроились за автографами. Всем писатель написал: «На память о встрече!»

Когда дошла очередь до Стёпы, он вручил писателю книгу и объявил:

– Я уже прочитал. Дарю со своим автографом: «На память о встрече! Стёпа».

Писатель растерялся и протянул Стёпе сто рублей.

Каждый день по дороге в школу Боря наступал на лужу. И настойчиво так! Другие наступят и дальше бегут. А Боря обязательно задержится – и ну топтать лужу ботинками. Просто не унять мальчика!

И до того это луже надоело, что дождалась она солнечного денёчка, испарилась и в небо поднялась. А потом улучила момент и наступила на Борю.

Прибежал Боря в школу, весь мокрый с головы до ног, грязный. Кричит:

– На меня лужа наступила!

Никто ему, конечно, не поверил. Но смеялись долго. И стали звать его Боря Лужин.

А фамилия у него и вправду была Лужин. Не так обидно. Можно сказать, ещё повезло ему.

Самое сильное впечатление встреча с писателем произвела на Серёжу. И он решил сам стать писателем. Взял чистую тетрадь и аккуратно вывел на первой странице слово «Мемуары».

Иришка, соседка по парте, спросила:

– А что такое мемуары?

– Это воспоминания о прожитой жизни, – пояснил Серёжа. – И о встречах с интересными людьми.

– Яблоко хочешь? – предложила Иришка.

Серёжа кивнул и записал: «Иришка угостила меня яблоком. Интересный она человек».

На перемене уже все знали, что Серёжа стал писателем. Каждый старался напомнить ему о себе.

– Помнишь, ты меня в раздевалке толкнул?

– А я тебе ластик одолжила!

– А я тебе подножку поставил!

– А меня вчера попугай укусил!

– А я дневник потерял!

– А я ушами могу двигать!

Серёжа кивал и записывал. Никого не упустил. И к середине второго урока мемуары были окончены.

В тот день Серёжа ходил довольный, а третьеклассники гордыми.

Назавтра Серёжа принёс в школу новую тетрадь и аккуратно вывел на первой странице слово «Сонет».

– А это что такое? – спросила Иришка.

Серёжа сделал неопределённый жест рукой, но вслух ничего не ответил. Во-первых, потому что сам не знал. А во-вторых, у него вдруг кончилось вдохновение, и творить совершенно расхотелось.

– У писателей так иногда бывает, – говорил он на перемене. – Вам ещё повезло, что я сразу с мемуаров начал. А не наоборот!

Я пылесосил пол в своей комнате, как вдруг в дверь позвонили. Гляжу, на пороге – Витька Стамескин, мой лучший друг. С пакетом в руках.

Он ещё не успел войти, а уже спрашивает:

– Женька, как ты думаешь, джинны на свете бывают?

– Разве что в сказках… – отвечаю.

– А это ты видел?! – и вытаскивает из пакета старинную медную лампу.

– Что это? – усмехнулся я. – Лампа Аладдина, что ли?

– Лучше! Лампа Стамескина!

– Где взял? – интересуюсь.

– А у меня тётя в музее работает. У них там запасники переполнены, вот они и отдают то, что не нужно. Я лампу взял.

– Зачем она тебе? – от нечего делать спрашиваю.