Выживший. Покорение Америки (СИ) - Марченко Геннадий Борисович - Страница 68

Наслаждаясь передышкой после окончания съёмочного процесса, я взял за правило прогуливаться по Манхэттену, стал снова навещать пиццерию "Маленькая Италия", где заказы разносила всё та же улыбчивая Филумена. Увидев меня впервые после долгого перерыва, она разулыбалась ещё пуще прежнего, не забыв вместе с ароматной пиццей вывалить передо мной недавний номер "Тайм", на развороте которого я увидел свою довольную физиономию.

— Я всем говорю, что мистер Бёрд заходил к нам перекусить, никто не верит, — гордо повернулась она в сторону косившихся в нашу сторону завсегдатаев заведения. — Я ведь даже на стену ваш портрет повесила.

И впрямь, глянув в указанном направлении, я увидел висевший в углу свою чёрно-белую фотографию, вырезанную из всё того же журнала. Невольно хмыкнул. Слава бежала впереди своего героя!

В другой раз, прогуливаясь по 5-й авеню, я остановился у магазина игрушек. Из-за стекла витрины среди прочих игрушек на меня пялились резиновые пупсы и деревянные поделки, местами вполне качественно сделанные. М-да, до Барби тут ещё далеко. Барби, Барбара, Варвара, Варенька…

А ведь это идея! Не запустить ли на американский рынок куклу Барби с женихом Кеном впридачу? Понятно, что стоить она будет дороже обычной куклы, опять же, нужна мощная рекламная кампания. В будущем Барби была рассчитана на детей из семей со средним уровнем доходов. Сейчас, когда ещё слышатся отголоски великой депрессии, будет ли иметь спрос кукла, скажем, стоимостью в 3 доллара? Само собой, с комплектом платьишек, туфелек и прочих аксессуаров, но, тем не менее, сможет ли она конкурировать с 50-центовыми и долларовым куклами? Но опять же, все эти куклы изображают детишек, а Барби — вполне зрелая дама, эталон для подражания маленьких девочек, какими они хотят видеть себя в будущем. Пойдёт ли в народ новаторство, или моралисты заклеймят моё детище каким-нибудь "вместилищем порока"?

Ладно, к вопросу о Барби я обязательно вернусь, но чуть попозже. Сейчас все силы и средства направлены на реализацию своей затеи в Лас-Вегасе. Мои отель и казино должны стать первыми ласточками грандиозной империи игорного бизнеса. А там… Не помню, кто сказал, что деньги и власть идут рука об руку. Не обязательно быть Президентом, чтобы управлять страной. Большинство глав государств — обычные марионетки, выдвинутые своими партиями и теневыми лидерами. Верхушка огромного айсберга, в основании которого стоят колоссальные финансовые империи тех же Ротшильдов и Морганов.

Только в СССР непонятная буржуинам ситуация. Все деньги и природные богатства находятся в ведении одной партии — ВКП (б), а главу государства выбирает в узком кругу Политбюро. Сейчас уже, надо думать, за товарища Сталина голосуют единогласно, вряд ли остались дураки предлагать другие кандидатуры. Те, кто предлагал — давно или расстреляны, или долбят вечную мерзлоту на Колыме.

Да что говорить, и в моём будущем не сильно-то всё изменилось. Но думать об этом совершенно не хотелось, всё равно ничего не изменишь. Остаётся только приспосабливаться к окружающей меня ныне обстановке, что, как мне казалось, я более-менее успешно и проделывал.

Сам не заметил, как ноги сами собой привели меня антикварной лавке. Зайти, что ли, навестить старика?

Как прежде, звякнул колокольчик. В лавке никого, только знакомый голос откуда-то из глубин помещения:

— Одну секунду, уже выхожу.

Увидев меня, Лейбовиц не смог сдержать улыбки, переходя на русский с характерным акцентом коренного одесского еврея:

— Ефим, гройсэ глик, какими судьбами?!

— Да вот, мимо проходил, дай, думаю, загляну к хорошему знакомому. Как вы тут, справляетесь в одиночку?

— Отчего же в одиночку, теперь при мне молодой человек, Давид. Это родственник Аарона. Как раз сейчас отсутствует по моему поручению, а то бы познакомились… А вы теперь, я слышал, птица большого полёта?

— Ну, не то что бы…

— Не скромничайте, у меня в кабинете лежит номер журнала "Тайм". Вы теперь в Голливуде не последний человек. Должно быть, неплохо зарабатываете?

— В Голливуде зарабатывают и побольше моего. А у меня, скажу вам по секрету, цель — открыть в Лас-Вегасе собственный отель с казино.

— Да вы что! Это же огромные деньги!

— Согласен, немалые, но как минимум половина требуемой суммы у меня уже имеется.

— Это когда ж вы успели, молодой человек?! И главный вопрос — где?!!

— Абрам Моисеевич, вам лучше не знать. Будете спать спокойнее.

— И впрямь, что это я, старый дурак, глупые вопросы вам задаю… Может, чаю?

— А давайте… Хотя, если пять минут подождёте, я сбегаю в одну пекарню здесь неподалёку, там блинчики выпекают. Правда, из кукурузной муки, но на вкус не намного хуже привычных мне… да и вам русских. Надеюсь, вы не зациклены на кошерной еде? Тогда захвачу ещё и с начинкой.

Посидели, поболтали под чаёк с блинами, через час я засобирался. Тут-то, покидая лавку, и обратил внимание на подозрительного мужичка, якобы занятого чтением газеты на противоположной стороне улицы. Насторожило меня то обстоятельство, что аккурат в середине газеты зияла дыра, через которую, судя по всему, незнакомец наблюдал как раз за антикварной лавкой.

Так-так-так… Интересно, кого он пасёт — меня или старого Лейбовица? Я неторопясь отправился пешочком вдоль Уорбертон-авеню, сделав небольшую остановку возле витрины магазина, торгующего бытовой техникой. Сделал вид, что с интересом разглядываю выставленную на всеобщее обозрение новую модель пылесоса "Электролюкс", а сам косил на отражение улицы позади себя. И не удивился, приметив знакомую личность с теперь уже свернутой в трубочку газетой. Тот же серый плащ, та же тёмно-коричневая шляпа, те же ботинки с оббитыми носами. Стоит и делает вид, что пялится на приклеенное к столбу объявление, а сам кидает взгляды в мою сторону.

Эге, похоже, я на крючке! Знать бы ещё, чей это человек. Кого я мог заинтересовать или кому перейти дорогу? Итальянцам? ФБР? А может… Вот о третьем варианте мне совершенно не хотелось думать.

Он стоял под проливным дождём, глядел на свои руки и не мог понять, почему они красные. И одетые на нём некогда светлые кальсоны с рубахой тоже промокли насквозь. Только спустя мгновение, растянувшееся в вечность, до него дошло — с неба льётся кровь. И теперь он почему-то знал, что это человеческая кровь. Кровь тех, кто был расстрелян или сгнил в лагерях за 17 лет его пребывания у власти.

"Нет, нужно идти, иначе я тут сгину", - подумал он, пытаясь сквозь кровавую пелену разглядеть, что же там, впереди.

Он попытался сделать шаг, но понял, что его ноги увязли в грязи уже по колено. Безуспешные попытки освободиться привели лишь к тому, что теперь грязь поднялась почти до пояса. Попытался упереться руками в зловонную жижу, но и руки провалились куда-то в страшную, чёрную глубину, и вот грязь уже поднялась до подбородка.

Впереди мелькнула чья-то тень. Человек ли, животное? Или просто игра воспалённого воображения?

"Помогите!", - крикнул он, делая очередную попытку выбраться из затягивавшего его болота.

В этот момент тень стала чётче, и вскоре стало ясно, что это человек. А ещё несколько мгновений спустя он к своему ужасу узнал в незнакомце Николая Ежова. Расстрелянный нарком был одет в распахнутый кожаный плащ, по которому вниз струились тёмно-красные дорожки, руки в карманах, на ногах блестящие хромом сапоги с заправленными в них галифе, и непокрытая голова.

"Что, товарищ Сталин, вот и до вас Смерть добралась, — грустно усмехнулся тот, глядя на своего бывшего покровителя сверху вниз. — Вы не дёргайтесь, всё равно уже не поможет, исход один. Да и то, скучно мне там без вас".

А он уже и кричать не мог, рот его был забит кашей из чернозёма вперемешку с кровью, оставалось только мычать. И возле самых глаз неторопливо полз жирный дождевой червь, то сжимаясь пружиной, то растягиваясь в струну…