Выживший. Покорение Америки (СИ) - Марченко Геннадий Борисович - Страница 32

— Предложение, не скрою, заманчивое. Оно даёт возможность выйти на новый уровень… Мистер Бёрд, мне нужно время, чтобы всё обдумать.

— Я вас не тороплю, но надеюсь, что недели вам хватит на обдумывание.

— Думаю, хватит. Как с вами можно связаться?

Я взял предложенные карандаш и бумагу и написал номер телефона ресторана. Андрея предупрежу.

— Кстати, вы упоминали, что когда-то занимались боксом и даже имели на ринге определённые успехи. Может быть, поспаррингуем? Как-то уже надоело каждый раз избивать несчастного Фредди.

Несчастного? Хм, видно, громиле хорошо достаётся от босса.

— Так у меня и экипировки с собой нет…

— Трусы и обувь я выдам, у меня есть на разные размеры.

В итоге через четверть часа я был в квадрате ринга, а Френки на этот раз исполнял роль зрителя. Ни шлема тебе, ни капы, да и набитые конским волосом перчатки из чёрной кожи явно жёстче, чем в будущем. Что ж, вспомним молодость…

Уровень оппонента оказался весьма приличным, пару раз он меня неплохо достал, но и я не оставался в долгу. На ринге мы провели пару раундов, по истечении которых Джордан покровительственно похлопал меня по плечу:

— Наконец-то достойный соперник. Кто вас учил боксу? Такую технику я вижу впервые!

— Это было давно, в России, но и американский бокс неплох.

— Вы мне нравитесь, мистер Бёрд. Не только деловой человек, но и физически крепкий, чем-то напоминаете мне меня самого, только с другим цветом кожи, — улыбнулся он.

Вполне собой довольный, я вернулся в Гринпойнт, решив, что надо бы поделиться новостями с Виктором Аскольдовичем и провентилировать вопрос с наличкой для реализации моего замысла в Гарлеме, если Джордан согласится с предъявленными условиями. Но прежде пришлось думать о другом. Когда я зашёл перекусить в "Русь", ко мне подлетел Андрей.

— Ефим Николаевич, тут такое дело, — громко зашептал он. — Приходили люди от Мейера Лански, передали, что их босс организует встречу Большого Ивана и Джо Бонанно, чтобы решить кое-какие вопросы. Назначили время и место, и номер телефона оставили для связи.

Т-а-а-к, кажется, начинается! В жилах моментально забурлил адреналин, однако, стараясь сохранять видимость спокойствия, я спросил:

— И когда же они хотят встретиться и где?

— Послезавтра в семь вечера в заведении под названием "Chumley"s" на Бэдфорд-стрит, 86.

— Какие-то условия ставили?

— Что бы все были без оружия. Вернее, оно будет изыматься при входе людьми Лански, который в этой встрече как бы третье лицо. Больше я ничего не знаю, а вот телефон для связи, если возникнут какие-то вопросы.

Вержбовский-младший положил передо мной на стол клочок бумаги, на котором перьевой ручкой был начеркан ряд цифр. Глядя на них, я думал, что послезавтра многое прояснится. И почему-то вспомнился эпизод из "Крёстного отца", где Майкл Корлеоне встречался с Солоццо и капитаном полиции, а пистолет был спрятан в туалете. Пожалуй, ещё рано прибегать к столь решительным мерам, одернул я себя, лучше подумаем, кого мы будем изображать — Большого Ивана или его консильери. И я склонялся ко второму варианту. Пусть обижаются, что босс русской мафии не приехал, я буду диктовать свои условия, раз уж с предложением о "стрелке" на нас вышел противник. А казаки… Казаки мне пригодятся для массовки.

Не успел я расправиться с поздним обедом, как к моему столику подошёл официант — молодой человек с аккуратно приглаженными волосами и короткой рыжеватой бородкой. Звали его, кажется, Филипп. Он был предупреждён, что я питаюсь в ресторане бесплатно, поэтому вряд ли половой собирался меня рассчитать. Похоже, понадобился я ему по другому поводу.

— Ефим Николаевич, — склонившись, извиняющимся тоном сказал он. — Там у ресторана вас ожидают для личной встречи. Изволите ли принять?

— А кто таков?

— Хм… Ну, это мой дядя.

— Что ж, давай поглядим на твоего дядю. Пускай зайдет.

Дядя выглядел не ахти, даже, можно сказать, неважнецки. Подбит левый глаз, губа распухла, одежонка хоть и чистая, но явно не с барского плеча. Котелок на голове придавал немного комичный вид. На вид лет под шестьдесят. При всем при этом тщательно выбрит, и даже, кажется, попахивает одеколоном.

— Фунтиков, Христофор Венедиктович, — чуть поклонившись, представился мужчина, стянул с головы котелок и принялся нещадно мять его в руках. — На местный манер Христиан Фунтикофф.

— Очень приятно, Ефим Николаевич Сорокин. Присаживайтесь. Чем могу быть полезен?

— Ефим Николаевич, я слышал, что вы как-то связаны с Большим Иваном…

— Это от кого же вы слышали? — напрягся я.

Фунтиков воровато огляделся и, наклонившись чуть вперёд, негромко ответил:

— Дело в том, что мой племянник Филипп…

— Ах, этот официант, — кивнул я в сторону отошедшего к другому столику полового. — Ну, предположим, так и есть. Какое же у вас дело к Большому Ивану?

— Дело в том, что живу я в районе Флэшинг, это Квинс. У меня своя юридическая контора, небольшая, из работников я да клерк, то есть помощник — ещё один мой племянник, Антип. Он младший брат Филиппа…

— В генеалогии разберёмся позже. Что у вас случилось?

Дальше выяснилось следующее. Здание, в котором располагалась контора, принадлежало некоему Лаймону Брюстеру, владельцу ещё пары домов в этом районе. Фунтиков исправно платит за аренду помещения, но на прошлой неделе Брюстер неожиданно решил поднять аренду в два раза. При этом почему-то только русскому юристу, без объяснения причин.

"Не нравится — освобождай помещение", - заявил домовладелец арендатору.

Христофору Венедиктовичу в скорейшее время всё же удалось выяснить, что причина кроется в кузене Брюстера, то бишь его двоюродном брате. Тот решил открыть в этом районе парикмахерскую и, конечно же, договориться насчёт помещения с родственником куда проще, чем с посторонним человеком. А крайним в этой ситуации оказался русский эмигрант, которого Брюстер решил внаглую выдворить с этой территории путём резкого подъёма арендной платы, резонно рассудив, что безобидный Фунтиков такую сумму не потянет и освободит помещение. Несчастный юрист совсем было отчаялся, поскольку закон был на стороне домовладельца, а найти помещение в этом районе было трудной задачей. Да и после 11 лет работы здесь у него появилась своя клиентура из местных, которые вряд ли будут побегут за своим юристом в другое боро.

Но тут как-то в гости заглянул племянник из Гринпойнта, и рассказал о банде некоего Большого Ивана, люди которого защитили от итальянцев ресторан, в котором племяш работает. Тут-то у Фунтикова и возникла идея попросить защиты у единоверца. Пусть объяснит этому зарвавшемуся капиталисту, что так с людьми поступать нельзя.

— Ну, насчет банды — это вы несколько преувеличиваете. Всё ж мы не какие-то беспредельщики. Да, ведём свой небольшой бизнес в Гарлеме, но и при случае не даём в обиду своих, православных… И не только, — добавил я, подумав о других народностях, населявших некогда великую Российскую империю. — В общем, так, Христофор Венедиктович… Я поговорю с вашим домовладельцем, скажем, заутра в первой половине дня. Где мне его найти?

— Так он обычно у себя в кабинете сидит, разве что и выбирается плату с людей собрать. А кабинет у него в нашем доме, на 4-м этаже, там ещё табличка на двери — Л. Брюстер.

— Ладно, разберёмся.

— А сколько я вам буду должен?

Похоже, этот вопрос всерьёз волновал мнущегося визитёра.

— Давайте о деньгах поговорим после, — несколько успокоил я Фунтикова.

Распрощавшись с просителем, я добрался до телефона и пообщался сначала с Вержбовским, чтобы узнать номер Науменко.

— Записывайте…

Виктор Аскольдович продиктовал мне цифры и добавил:

— Тут ещё такое дело, Ефим Николаевич… В нашем районе вчера видели подозрительных личностей, они всё как бы между делом про Большого Ивана расспрашивали. Вроде бы на итальянцев похожи, хотя кто их знает.