Как мы управляли Германией - Семиряга Михаил Иванович - Страница 66

Далее отмечалось, что за два года произошли сдвиги и в демократизации студенческого состава — около 40 процентов из них стали членами СЕПГ. По социальному происхождению в зимнем семестре 1947–1948 гг. они были: из рабочих — 27,1 процентов, из крестьян — 4,5, из служащих и чиновников — 3 9,8 и свободных профессий — 28,6 процентов.

В особо трудном положении оказался Берлинский университет, хозяином которого стремились стать все четыре союзных коменданта. Но советский комендант генерал Котиков хотел сохранить свою власть путем передачи университета в ведение центрального немецкого Управления народного образования. Однако с расколом Берлина весной 1948 года произошел и раскол университета — в западных секторах был создан «Свободный университет», которому американский комендант полковник Ф. Хаули выделил специальное здание в своем оккупационном секторе. К ноябрю того же года в нем функционировали философский, юридический, экономический и медицинский факультеты. На них работали 50 профессоров и учились около двух тысяч студентов. Перед профессорами американские власти поставили задачу «вскрывать научные ошибки исторического материализма».

Прием студентов в университеты советской зоны производили специальные комиссии во главе с ректорами. Всего было принято 8 550 человек, преимущественно из интеллигенции и служащих, а также демобилизованных солдат. Для желающих поступить в вузы из среды молодых рабочих, малоимущих крестьян и мелких служащих, не получивших при фашизме среднего образования, в 1946 году были созданы специальные подготовительные курсы, что-то вроде наших рабфаков. Обучение на них было бесплатным. СВАГ и немецкие власти считали эту меру важной составной частью демократизации высшего образования, но часть старой профессуры встретила эти курсы недоброжелательно. До 1949 года на них обучалось около четырех тысяч человек.

Руководители Отдела народного образования СВАГ с гордостью констатировали рост рабочей и крестьянской прослойки в студенческой среде. Если в первом приеме их было 11,5 процентов, то в 194 8 году уже стала половина всех принятых. Более 30 процентов из них были членами СЕПГ.

В сентябре 1947 года состоялся 2-й съезд СЕПГ. Поскольку СЕПГ уже тогда считала себя фактически правящей партией в зоне, и СВАГ, по существу, признавала это, то нетрудно понять, какое это имело значение для советской политики во всех сферах жизни в зоне, в том числе и в вопросах высшего образования.

СЕПГ, как инициатор и наиболее активный проводник демократической школьной реформы, справедливо отмечала, что уничтожение привилегии на обучение в высшей школе не является ее единственным главным пунктом. Еще важнее — обеспечить лучшую постановку обучения, преподнесение большего количества знаний и практических навыков миллионам детей и подростков для поднятия их общего культурного уровня.

Особое внимание СВАГ уделяла преподавательскому составу педагогических факультетов и факультетов общественных наук. «Не связанные со старыми традициями немецких вузов, руководимые наиболее передовыми специалистами, эти факультеты стали тем ядром, вокруг которого группировалась прогрессивная профессура высших учебных заведений» — в таком мажорном тоне оценивал ситуацию в вузах Отдел народного образования СВАГ.

Разумеется, вокруг этих мер развернулась острая борьба. Противники подобных нововведений считали, что они компрометируют традиционно высокий академический уровень немецких вузов. Эта часть профессуры выступала также за эффективную автономию вузов, пыталась, по утверждению работников СВАГ, изолировать вузы от решения практических задач, стоявших перед зоной.

Органы СВАГ вместе с вузовскими организациями СЕПГ решительно внедряли, особенно с начала 1948 года, идейное воспитание преподавательского состава путем организации марксистских семинаров, ознакомления профессоров с опытом работы советских вузов. Важную роль в подготовке новых кадров для вузов с 1947 года в соответствии с приказом СВАГ № 55 от 5 марта 1947 г. стал играть институт аспирантуры.

С 194 8 года существенно активизировалась пропаганда опыта советских педагогов и вклада русских ученых в развитие университетского образования и в науку в целом. Так, отмечается в одном из документов Отдела образования, в нацистской Германии таблица Менделеева называлась таблицей Майера. В настоящее время в вузовских учебниках упоминается об учении Мечникова, Менделеева, Мичурина, об открытиях Попова, Яблокова, Ладыгина и других русских ученых. Широко изучаются произведения советских писателей. К 1949 году в зоне издано 2.500 тысяч учебников по русскому языку.

К середине 1949 года в школах и вузах зоны русский язык из иностранных языков стал основным. Изучать другие языки желающих становилось все меньше, отмечал Отдел образования СВАГ. Но качество преподавания русского языка было низким. Свободно им владели только 294 учителя из 2.320 преподавателей в зоне. Они были преимущественно выходцами из Прибалтики, Чехословакии и Польши и поэтому в политическом отношении не внушали доверия.

Несмотря на ряд демократических мер, принятых СВАГ по улучшению материального положения студентов и профессоров университетов, создание органов самоуправления в вузах, зимой 1947–1948 гг. в них сложилась напряженная обстановка. Усиливалось недовольство профессоров «классовым» подходом к приему студентов, а сами студенты протестовали против навязывания им социалистической идеологии, только одного иностранного языка и т. д.

Для обсуждения причин неблагополучия в вузах зоны политсоветник В.С. Семенов вместе с руководством Управления информации собрали обширное совещание в марте 1948 года. Участники совещания пришли к выводу, что виновниками такого положения были «реакционные силы, которые пытались изолировать университеты от политической жизни в зоне», стремились монополизировать влияние на молодежь. Буржуазные профессора, особенно члены ЛДП, выступали против предоставления преимуществ для детей рабочих и крестьян, против преподавания общественно-политических дисциплин в одностороннем духе. Они проповедовали учение живущего в западных зонах «реакционного философа-экзистенционалиста Карла Ясперса, выступающего за аполитичность университетов, за их независимость от общества и государства».

Отмечалось, что профессора Берлинского и Галльского университетов выступают против арестов студентов. Во время выборов в студенческие советы, состоявшиеся в декабре 1947 года, проявилась особая активность буржуазных партий. Совещание признало, что марксизм на гуманитарных факультетах внедряется недостаточно настойчиво, отсутствуют серьезные дискуссии. Приводился пример того, какое жалкое существование влачит в Йенском университете предмет диалектического материализма. Большинство гуманитарных дисциплин преподается с «реакционных мировоззренческих позиций, а историю философии читают те же профессора, которые читали ее и 30 лет тому назад».

В структуре учебных программ вузов зоны переломным стал 1948–1949 учебный год, когда было значительно расширено преподавание предметов, формировавших марксистско-ленинское мировоззрение, — диалектический и исторический материализм. На факультетах общественных наук они стали обязательными. По инициативе СВАГ в 1948 году были созданы специальные курсы для подготовки преподавателей этих предметов. Их подготовкой также занималась и высшая партийная школа при ЦК СЕПГ. Кроме того, во всех университетах зоны, кроме Грейфсвальдского, были организованы под разными названиями марксистские институты, которые должны были стать центрами пропаганды марксистско-ленинского мировоззрения.

Органы СВАГ придавали значение определению правового положения вузов и формированию органов их самоуправления. Но до 1948 года СВАГ не настаивала на принятии соответствующих правовых норм, потому что, как утверждал Отдел народного образования, «в университетах еще не были укреплены демократические силы». Лишь в конце 1948 года секретариат ЦК СЕПГ рассмотрел проект университетского устава.