Как мы управляли Германией - Семиряга Михаил Иванович - Страница 61

В одной из бесед с Молотовым публицист Ф. Чуев в 70-х годах спросил, почему Сталин распространил репрессии не только на тех, кого считал врагом советской власти, но и на их жен и детей. «Что значит — почему? — в свою очередь спросил Молотов, который как и Сталин тоже часто ставил свою визу на списках лиц, подлежавших расстрелу. — Они должны быть в какой-то мере изолированы. А так, конечно, они были бы распространителями жалоб всяких… И разложения в известной степени. Фактически, да».

Вот образчик логики большевика, бывшего министра иностранных дел Советского Союза!

Особенно трагическая судьба было уготовлена воевавшим на стороне немцев солдатам и офицерам казачьих войск, которые в конце войны вместе со своими семьями оказались в северной Италии и Югославии. Многие из них после эвакуации из Крыма в 1920 г. проживали на Балканах и никогда не были советскими гражданами.

Казачьим корпусом в Северной Италии командовал известный белогвардейский атаман П.Н. Краснов. Опасаясь атак итальянских партизан, корпус отошел к г. Линц на австрийскую территорию. Здесь 6 мая 1945 г. был установлен контакт с английскими войсками и английский майор Дэвис был назначен офицером связи при Краснове. К середине мая в корпусе насчитывалось 15 тысяч казаков, их сопровождали 4 тысячи женщин и 2500 детей. В распоряжении корпуса имелись винтовки, пулеметы, минометы и артиллерийские орудия, а также 5 тысяч лошадей и 12 верблюдов.

Атаман Краснов обратился с письмом к английскому командующему в Италии фельдмаршалу Александеру с просьбой разрешить казакам создать в Северной Италии свои поселения. Однако английское командование не имело от своего правительства никаких инструкций и не давало казакам никаких обещаний. Примерно тогда же в район Клагенфурта из Югославии прибыл еще один казачий корпус численностью 25 тысяч человек. Им командовал немецкий генерал Панвиц, избранный казаками своим полевым атаманом. К нему присоединились казачий и калмыцкий полки, прибывшие из Франции.

Все эти разоруженные англичанами войска общей численностью более 50 тысяч человек с семьями казаков на основании уже упоминавшегося выше соглашения, подписанного 22 мая 1945 г. в г. Галле, были насильно переданы советским войскам. В ходе этой акции часть казаков бежала в горы, многие покончили с собой. Дело дошло до стрельбы английских солдат в казаков. Ожидавшие передачи казаки объявили голодовку, над лагерями были вывешены белые флаги, пошли письма, адресованные королевской семье Великобритании, лично Черчиллю, папе Римскому, генералу Эйзенхауэру, югославскому королю. Прибывший 26 мая из г. Зальцбурга в Линц генерал А.Г. Шкуро напомнил англичанам, что в годы совместной борьбы против большевиков в гражданскую войну он был награжден королем Эдуардом Y английским орденом.

После смерти Сталина и в связи с изменившейся общей политической ситуацией в стране 29 июня 1956 г. ЦК КПСС и СМ СССР приняли постановление № 898–490 «Об устранении последствий грубых нарушений законности в отношении бывших военнопленных и их семей». А годом раньше 17 сентября 1955 г. был принят Указ Президиума Верховного Совета СССР об амнистии советских граждан, сотрудничавших с оккупантами в период Великой Отечественной войны, и бывших военнопленных, осужденных за сдачу в плен. В соответствии с этим Указом освобождались заключенные, осужденные на срок до 10 лет, и сокращался наполовину срок для осужденных свыше 10 лет. Освобождались из мест заключения все, служившие в германской армии, полиции и специальных немецких формированиях, с них снималась судимость и поражение в правах. Освобождались от ответственности также советские граждане, проживавшие за границей и служившие в германской армии, полиции и специальных формированиях. Амнистии не подлежали только бывшие каратели, осужденные за убийство.

С целью достижения максимальной эффективности в реализации советской культурной политики органы СВАГ должны были выяснить, какое духовное «наследство» досталось немецкому народу от разгромленного нацистского режима. Впечатление от него в первые дни и недели после окончания войны было удручающим. Выступая на международной конференции антифашистов в Нюрнберге в 1985 году, Вилли Брандт справедливо отмечал: что «военной капитуляции нацистской Германии предшествовала капитуляция цивилизации в Германии»[261].

Военная катастрофа вызвала у многих немцев своего рода шок. Духовное состояние своего народа в то время Отто Гротеволь сравнил с состоянием сказочного всадника, который, сбившись с пути, вынужден был ехать по бесконечной снежной пустыне. А когда ему сказали, что он промчался верхом через Боденское озеро, он до того ужаснулся, что замертво свалился с коня. В такой же ужас пришел и немецкий народ, когда ему стало ясно, какие преступления совершались от его имени и какой опасности полного уничтожения он сам подвергался.

При фашизме Германию покинули свыше десяти тысяч научных работников и деятелей культуры. Их труды публично сжигались. В огне развязанной фашизмом войны были разрушены многие театры, кинотеатры, школы и другие учреждения культуры и образования, уничтожено около тысячи памятников культуры, из них 620 имели мировое значение. Из хранившихся в библиотеках и архивах 70 млн. книг и документов две трети сгорели.

Полная деградация ряда отраслей культуры — таков был итог господства нацистов в Германии. В такой ситуации цель держав антигитлеровской коалиции состояла не в том, чтобы усугубить эту деградацию, а помочь немецкому народу восстановить национальную культуру, ибо в свое время она была важной составной частью мировой культуры и ее гордостью.

«Когда я слышу слово культура, то невольно хватаюсь за револьвер». Эти слова были сказаны фашиствующим персонажем в одном из романов еще в 1935 году. Подобное отношение к культуре было типичным для фашизма, ибо он, уповая только на грубую силу, по своему существу не только не принимал культуру, но и выступал против нее. Этот «подарок» фашизма уже в первые годы его господства испытали на себе немцы. Но в полном объеме его человеконенавистническая сущность была раскрыта в оккупированных Германией странах Европы.

Одним из преступных актов, направленных на ликвидацию основ существования немецкой нации, был приказ Гитлера от 19 марта 1945 года «О разрушении объектов на территории Германии». Но страшнее материальных разрушений были разрушения духовные, оставленные уходящим в могилу фашизмом. Нацистская пропаганда отравила сознание широких слоев народа не только антикоммунизмом и антисоветизмом, но и антидемократизмом. Она насаждала расизм, шовинистическое высокомерие, культ войны. Известно, что в одном лишь 1938 году 18 профессоров Германии и Австрии покончили жизнь самоубийством. Они не смогли вынести террора и издевательств нацистов. Когда директор Института им. Кайзера Вильгельма всемирно известный ученый М. Планк пожаловался Гитлеру на невозможность в Германии заниматься научными исследованиями, тот ответил: «Вы благодарите свой престарелый возраст, что за такие жалобы я вас не могу послать в концлагерь».

Великий ученый физик, мыслитель и гуманист А. Эйнштейн 28 марта 1933 года заявил в открытом письме, что господствующие в Германии условия вынуждают его отказаться от своего положения в Прусской академии наук. Антифашистские высказывания Эйнштейна привели к кампании травли и клеветы на ученого. Преступления, совершаемые фашизмом, в конце концов привели Эйнштейна к такому возмущению, что он нередко не видел различия между действительными виновниками этих преступлений и большинством немецкого народа.

В стране резко сократилось число студентов — со 130 тысяч в 1932 году до 70 тысяч в 1938 году. Были преданы сожжению труды основоположников коммунизма К. Маркса и Ф. Энгельса, всемирно известных писателей Б. Брехта, Г. Гейне, В. Бределя, О.М. Графа, Г. Манна, Т. Манна, Ф. Вольфа, Л. Фейхтвангера и многих других. Выехал за рубеж и замечательный писатель Э.М. Ремарк. Гитлеровские власти лишили его германского гражданства, сожгли его книги, в том числе и знаменитый роман «На Западном фронте без перемен». Одна из сестер его жены Поястт Годар была приговорена к смерти. Ей отрубили голову, а Ремарку прислали счет за ее казнь в размере стоимости гонорара плюс деньги, заплаченные палачу. До самой смерти Ремарк хранил этот счет.