Тревоги пути (СИ) - Кир Юлия - Страница 12

Как не странно, она переняла плачущую Лину у него из рук и стала что-то ласково шептать на ухо. Все-таки, находиться на волосок от смерти, не самое приятное, что может приключиться в жизни. Уж она-то, знала это не понаслышке. Лина вытерла слезы и оглядела место побоища. Ее бедный желудок не выдержав такой картины, бурно прорвался наружу.

«Что-ж, бывает, особенно без привычки», грустно подумал Мэйтон.

Он вернулся к Хаску. Тот, медленно, припадая на больную ногу, бродил среди орков добивая выживших.

— Почему ты сделал это для меня, орк? – подозрительно спросил Хаск, имея в виду свое спасение.

Мэйтон весело прищурился.

— Во-первых я не орк. А во-вторых, это не только ради тебя. Как видишь, я не один и пришлось разыграть небольшой спектакль, чтобы выиграть время.

Хаск согласно кивнул, однако все же уточнил.

— Раз, ты не орк, то кто тогда?

— Это так важно для тебя?

— Всегда приятно знать, с кем имеешь дело, — пристегивая вновь обретенные ножны своего клинка к поясу, снятые с безголового главаря, пояснил пёс.

— Я назвал тебе свое имя, этого разве не достаточно? —- прищурился Мэйтон.

Эльфы не любили псов за то, что в последней войне, те, были на стороне людей. Когда люди воспользовавшись помощью псов, не исполнили обещанного, псы зареклись с ними иметь дело. Но эльфы тоже не забыли. Неизвестно, на чьей стороне была бы победа, будь псы тогда за них?

Хаск усмехнулся.

— Дело твое, незнакомец. Я и мой род, все равно в неоплатном долгу перед тобой. Я твой должник.

У пёсьелюдов, впрочем, как и у эльфов было повышенное чувство благодарности. Мэйтон, приложив руку к сердцу, коротко поклонился, смотря в глаза псу, принимая ритуальную клятву.

Хаск многозначительно хмыкнул и оглянувшись на девушек, все еще сидящих за камнями, тихо произнес.

— Даже будь ты эльфом, я не изменю своему решению. — сверкнув, клыками, он широко улыбнулся.

Мэйтон вернул ему такую же клыкастую улыбку и коротко кивнув, всадил бурый от крови меч в последнего трепыхавшегося орка. Кажется, это был Шмаг.

— Тем более, что времена изменились, — серьезно сказал Хаск, вернув эльфа в состояние реальности.

Мэйтон задумался. Может, пёс в курсе того, что происходит, и сможет, наконец, пролить свет на сложившуюся ситуацию?

Через некоторое время, пройдя обратно по узкому ущелью до развилки, они остановились возле речушки пресекающей равнину.

Следовало отмыться от грязи и крови, залечить раны, да и что не говори, подкрепиться. Лагерь разбили прямо здесь.

У Кейт в этот вечер работы было хоть отбавляй.

Мертвых орков, они стащили к подножию той самой осыпи, с которой путешественники их увидели и опрокинув один камень, вызвали небольшой оползень, разом погребя всех десятерых. Что можно было, забрали себе, а все остальное, оставили мертвецам. Мэйтон забрал во владение единственное стоящее оружие из всех, что он обнаружил у орков.

Это был меч главаря.

Гномьей работы, легкий, с удлиненной рукоятью, в простых деревянных ножнах обтянутых красной кожей. Основная его масса приходилась на середину рукояти, так что им будет удобно, как наносить рубящие, так и колющие удары. Как раз, то, что надо.

О пребывании орков на этом свете, говорил лишь прогоревший на каменной площадке костер, да бурые разводы крови на серых камнях.

Да и в самом деле, может, это и не орки его разжигали?

Лина, совсем успокоилась, а умывшись в ручье и немного перекусив (много не полезло), вновь почувствовала себя лучше. Минутная слабость на шее у Мэйтона, теперь казалось такой постыдной и глупой, что она даже боялась поднять на него глаза.

Вот и сидела теперь тихой мышкой, забившись вместе с Кейт под кожаный полог и кажется, даже временами дремала, слушая беспокойный разговор пёсьелюда и Мэйтона. «Теперь и орком назвать его, язык не повернется», думала она.

То, что они с псом устроили на каменной площадке, еще долго будет ей сниться в ночных кошмарах. И неизвестно, что больше ее напугало – очередное ожидание собственной смерти, или эта жуткая мясорубка.

Трупами и их частями, было усыпано все вокруг, а запах стоял такой, что мясные ряды на рынке в воскресный жаркий полдень, покажутся цветочной благоухающей полянкой.

Она конечно, как и все подростки, смотрела ужастики и боевики по телевизору. Но там, все равно знаешь, что в фильме актеры, и все не по-настоящему. А тут…

Только что был орк, махал мечом, говорил гадости, а тут р-р-аз, куча зловонной требухи!

Самое ужасное состояло в том, что этой требухой в любой момент могла стать и она сама.

Да и вообще, как только она попала сюда, никак не может отделаться от ощущения, что ее жизнь постоянно висит на волоске. Именно тут, она прощалась с ней уже раза три, за неполную неделю!

И до нее теперь, наконец, дошло, что испытал ее дед на войне, о которой он совсем не любил рассказывать. Теперь она поняла почему. Разве можно о таком рассказывать?

Только незрелый недоросль, мнит себя на своей воображаемой войне героем, представляя, как отрывает бошки врагам, идет в наступление и в одиночку сражается с десятком врагов. А сам при этом, боится разделать курицу, купленную в магазине, морщится от вида куска мяса и падает в обморок от порезанного пальца.

Будучи еще маленькой и она этим грешила. А вот, понюхав запах этой самой «героической» битвы, совсем не хочется браться за оружие. Как жаль, что понимают это только тогда, когда по колено в ней стоят.

Тем более, убивать на расстоянии из винтовки это, наверное, совсем не то, что близкий бой на мечах, когда ты видишь лицо своего врага и чувствуешь, как после твоего точного удара, у того, гаснут глаза. Но именно от этого удара зависела и твоя жизнь тоже.

Мэйтон, казалось, и вовсе и думать об этом забыл. Спокойно сидит и разговаривает с псом, жуя мясо того самого барана, которого освежевал еще живой орк. Словно не он, только что прикончил семерых. Нет, не человек, но все же.

Да и вообще, кажется, в этом мире, человеческая жизнь не очень много стоила.

А в ее мире, что, очень дорого?

А может, Мэйтону все равно кого убивать?

И может, к убийствам тоже со временем привыкаешь? Вот и он привык. Но как к такому можно привыкнуть?

Если посмотреть с другой стороны, орки и глазом не моргнули, съели бы их с Кейт, как они сейчас, едят этого барана»

Лину передернуло, и с этого самого мгновения, ей захотелось стать вегетарианкой. Чтобы прервать, по крайней мере на себе, порочную цепь поглощения живых тварей. Но в животе, тут же капризно отозвался желудок, требуя еще кусок истекающего соком мяса.

Ее чувство голода сейчас, отчаянно боролось с отвращением и в скоротечном бою, все-таки победило первое.

В конце концов, можно стать вегетарианкой с завтрашнего дня. И ведь сама недавно думала, что после увиденного, кусок в горло не полезет. Ан, нет, слопала хлеб с мясом, и почти не поморщилась.

Про привычку крошить народ направо и налево, она спросит у Мэйтона позже. А пока, стоит послушать, о чем там пёс рассказывает, и что тут у них вообще твориться.

Рассказ пса, заинтриговал и одновременно озадачил Мэйтона, да и Кейт тоже.

Выходило, что Хаск, шел с тайным посланием в Нэрт-а-Нелл, к новому старейшине и главе совета Тэлиону!

Мэйтон от таких новостей чуть не потерял дар речи, но вовремя взял себя в руки и даже глазом не моргнул. Изо всех сил стараясь соблюдать равнодушие.

— Нас было трое. Путь наш, вначале лежал вдоль реки Пограничной, отделяющей земли орков от наших земель, — начал повествование Хаск, — На входе в пещеры гномов, меня должен был ждать клан Феррабрунна, который обещал провести нас тоннелями и доставить прямо в долину. По дороге, где-то у истока реки, на нас напал большой отряд орков. Остался только я. Дернув желваками, скорбно поведал он.