Самоотвод (СИ) - Резник Юлия - Страница 23

— Эй… Ты чего скисла? Напугал тебя, да?

— Нет. Не в этом дело.

— Я не патологический ревнивец. Честно. Только ты же моя. А он… Полуголый, и… черт! Я ведь ему чуть было не врезал…

Вера улыбнулась. Ей понравилось это внушительное «моя». Ей понравилось даже, что чуть не врезал. Хотя она никогда не была кровожадной. Но сейчас порыв Егора был таким говорящим!

— Смеешься, да? А я чуть с ума не сошел! — возмутился мужчина, а потом испортил весь грозный эффект, хмыкнув.

— А ты не сходи. Мы с Олегом давно стали чужими. Я бы никогда не переспала с тобой, если бы хоть на мгновение в этом усомнилась.

— Я знаю.

Егор не лукавил. Уже дома, немного отойдя от эпической картины полуголого Савельева, до него дошло, что Вера не та женщина, которая могла бы запросто переметнуться от одного мужчины к другому. К примеру, если бы они познакомились при других обстоятельствах, скажем, на три года раньше, у него бы даже шанса не было приблизиться к этой женщине. А так… повезло, что и говорить.

— Иди ко мне…

— Ну, уж, нет! — запротестовала Вера, и в ответ на удивленный взгляд прокурора пояснила. — Сначала тебе нужно поесть.

Вера улыбнулась, и все же ненадолго подошла к мужчине. Поцеловала его в краешек губ, чтобы немного смягчить командный тон своих слов, и снова отступила. От греха подальше. Егор понял ее мотивацию. Снова ухмыльнулся. Только сейчас это была ухмылка иного рода… Так мог улыбаться только полностью довольный жизнью мужчина. Уверенный в себе и собственной силе самец.

Так, довольно поглядывая в сторону женщины, Егор принялся за нарезку картошки. Интересно, а Вера вкусно готовит? По всему выходит, что все, чем его угощали, готовила Верина мать. Было бы неплохо, если бы ко всем плюсам Веры добавилось еще и умение кухарить…

Егор бросил нарезанную соломкой картошку на раскаленную сковородку, принялся за лук. В голове была какая-то каша. Куча мыслей, которые, цепляясь одна за другую, заставили эту самую голову гудеть. Он знал, что со временем все упорядочится, но пока…

— Егор, а ты думал, как мы все детям расскажем?

— Да что им рассказывать? Они только счастливы будут, ты же знаешь.

— Мне бы твою уверенность, — покачала головой Вера. — Асенька пока маленькая — с ней проще, а вот Денис… Что, если он воспримет меня конкурентом матери? Что, если решит, что, приняв меня в семью, предаст ее память?

Егор задумался. Отмахиваться от слов женщины не имело смысла. Он знал, как тяжело предугадать реакцию подростка. Сталкивался с этим неоднократно. Но…

— Вер, ты ж для него героиня. Ну, серьезно, какие тут могут быть проблемы? Переедешь к нам, он только счастлив будет, что объект восхищения теперь так близко. И бегать никуда не надо!

— Мне кажется, нам не следует спешить, — после небольшой паузы заметила женщина.

— Почему? — тут же вскинулся Егор.

— Потому, что все развивается слишком быстро. Мы мало знаем друг друга, и вообще… Вдруг у нас ничего не выйдет? Ну, мало ли… Что, если мы отыщем друг в друге то, с чем не сможем мириться? Люди ведь недаром встречаются, перед тем как принять решение о совместном проживании?

Егор хмурился все сильнее. Как человек, который нес ответственность не только за собственную жизнь, он прекрасно понимал, о чем говорила Вера. Но, как влюбленный мужчина… Черт, ну не мог он ждать. Терпения не было. Совсем. В нем проснулся пещерный человек. Да, за волосы, и в пещеру — это про него. Ну, а то, что в пещере детеныши… Только плюс. Вера станет отличной матерью. Он был уверен. Во многом это понимание и определяло поспешность его решений.

— Я не думаю, что нам стоит тянуть.

— Егор…

— Я серьезно. Аська тебя обожает. Денис — парень толковый, поймет все. И, думаю, даже будет рад. А мы… Мы взрослые, занятые люди. Понятия не имею, зачем нам терять время понапрасну. Ведь поняли уже все. И ты, и я.

— Что поняли? — не преминула уточнить Вера.

— Я хочу быть с тобой. Засыпать, просыпаться, видеть тебя каждое утро за столом напротив себя, познать все твои тайны.

— У меня их нет… — хрипло прошептала женщина.

— Неправда. Ты удивительно добрая, мягкая, но при этом очень сильная и стойкая. Я хочу понять, как тебе удалось остаться такой в этом насквозь фальшивом мире. Я хочу тебя для себя. Для своих детей.

— Егор… Ты меня совсем не знаешь…

— Глупости. В тебе есть все, что я хотел бы видеть в своей женщине. А всякие мелочи — буду узнавать по ходу дела. Так даже интереснее, — не терпящим возражений тоном парировал мужчина. Потом выключил конфорку и принялся раскладывать нехитрый ужин по тарелкам. Вера не удержалась, подошла вплотную, провела ладонью по сильной спине. Зарылась носом в растянутый воротник футболки. Егор осторожно уселся на табуретку, не выпуская Веру из собственных рук, пододвинул тарелку поближе. И как же было хорошо, сидя в его руках, есть подгоревшую картошку из одной тарелки, и просто знать, что она нужна. Ему и детям.

— Хороший мой… — выдохнула едва слышно. Егор замер с занесенной вилкой, напрочь утратив аппетит. Сглотнул. То ли два года одиночества были тому виной, то ли черт его знает, что… Но ее слова резанули по сердцу. Ударили в голову. И захотелось доказать, что да, он такой. Хороший, надежный, и верный. Не то, что Верин бывший. Развеять все ее страхи, стать не ее слабостью — стать ее силой. Заслонить собой от всех невзгод.

— Вер… Ты никогда не пожалеешь. Обещаю…

— Я знаю…

— Ничего ты не знаешь. Но я докажу! Я стану самым лучшим для тебя…

— Тшшш. — Указательный палец Веры касается мужских губ. — Мне вполне достаточно, если ты будешь тем Егором Бояровым, которого я уже успела узнать.

Ну, и как тут можно было удержаться? Никак. Совершенно невозможно. К черту ужин. К черту вообще все! Зарывается ладонями в шикарные волосы, касается губами губ. Неспешно скользит языком, толкается жадно в рот. Вера перекидывает длинную ногу, и усаживается на Егора верхом. Он стонет, прямо в приоткрытые губы, потому что его член в таком положении вплотную прижимается к самому заветному… Вера невольно ерзает, устраиваясь поудобнее, а у него крыша от этого едет! Прекращает поцелуй, стаскивает ее кофточку. Со стоном опускает лицо на грудь. Такую аккуратную, но от того не менее чувствительную и манящую. Кусает прямо поверх кружева лифчика. Она скользит пальцами по его голове, прижимая к себе еще теснее. Стонет ему в макушку, потираясь бедрами. Раздеться в таком положении — задача невыполнимая. Егор встает вместе с Верой, которая, опоясав ногами его тело, даже не и не думает отстраняться. Идет вместе с нею в спальню. Падают на кровать, не прекращая поцелуя. Кое-как раздеваются, вещи летят в сторону.

— Черт… Я резинки купил, там… в кармане остались… — Отчаянный жест в сторону улетевших в другой конец комнаты штанов. Несмотря на переполняющее желание, Вера улыбается, наблюдая, как Егор, сверкая голым задом, бежит за контрацептивами. Мужчина замечает ее веселье, хмурит притворно брови и спешно возвращается в кровать. Все веселье вмиг пропадает, когда их горячие тела соприкасаются. Вера резко выдыхает, послушно разводит в сторону ноги и… Сходит с ума.

Утром их разбудил телефонный звонок. Точнее, это Егор проснулся, а Вера только перевернулась с бока на бок, накрыла голову подушкой и преспокойно засопела дальше. Мужчина даже позавидовал такому умению. Ему бы так!

— Алло.

— Ну, слава Богу! Егор… Это Николай Степанович… Отец Веры.

— Доброе утро, Николай Степанович, что-то случилось?

— Случилось! Не знаю, что и думать. Мы Веру потеряли. Со вчерашнего дня не можем дозвониться… И дома ее нет.

— Погодите… А вы откуда знаете?

— Так пятнадцать минут в дверь звоню, и ничего!

— Вы у Вериной квартиры, что ли?

— Само собой. А ее нет. Я уже думаю, может, в полицию обратиться, или…

— Стоп, Николай Степанович… За Веру не переживайте. Через минут пятнадцать мы вам все объясним. Только не уезжайте никуда.